— Понимаю так, что пощадил нервы друга, — проворчал Михаил Юрьевич. — Но никогда больше этого не делай, Витек! Я ведь не чувствительная барышня.

Он на секунду умолк и удрученно добавил:

— А вот как сказать об этом Свете, не знаю. Она и так на меня здорово сердится, а теперь у нас дома будет сущий ад!

Следователь старший лейтенант Николай Шитиков, несмотря на молодость, успевший уже обзавестись заметным брюшком и обширной лысиной, обладал единственной сильной страстью, которую тщательно скрывал. Этой страстью было обогащение. Он вырос в относительно благополучной семье. Родители его, учителя средней школы, женившиеся по любви, хорошо ладили друг с другом, несмотря на постоянную материальную нужду.

Они мирились со своим полунищим существованием, привычно ограничивая себя во всем, но маленький Коля невыносимо страдал от того, что жил хуже многих сверстников и чувствовал себя униженным. Скрытный и расчетливый, он не делился с друзьями своими планами на будущее, но уже в старших классах решил, что пойдет служить в милицию. Причем этот выбор был сделан им не только из-за возможности быстрого незаконного обогащения. Многие факты его убедили, что, нося форму, больше шансов избежать ответственности.

Сначала юный Шитиков решил стать автоинспектором, так как о мздоимстве блюстителей безопасности дорожного движения ходили легенды. Но суровая служба в любых погодных условиях и чреватая угрозой для жизни погоня за нарушителями его не устраивали. И Николай выбрал карьеру следователя, отдав предпочтение более комфортному и безопасному труду кабинетного работника.

Поскольку борьба с коррупцией по каким-то непонятным причинам велась в основном на словах, Шитиков, не проработав и пяти лет, уже обладал новенькой иномаркой и купил двухкомнатную квартиру в хорошем доме. Теперь его целью было, накопив достаточно денег, жениться. Он начал подумывать о служебном росте, а для этого требовалось прочное семейное положение.

Вот почему, получив в руки дело о двойном убийстве и познакомившись с личностью подозреваемого, Шитиков был вне себя от радости. Такого состоятельного дельца поймать в сети ему еще не доводилось! Этот толстосум, конечно, наймет хороших адвокатов, которые поставят все факты с ног на голову, чтобы доказать невиновность своего клиента. Ну что же, это ему на руку!

«Используя улики, создам им препятствия, затяну следствие, а там… — сидя у себя в кабинете, привычно прикидывал он в уме, как извлечет выгоду, — можно будет полюбовно договориться! Если обвинить удастся кого-либо еще, выпущу его по чистой, а если нет, помогу им выиграть дело в суде».

— Но пока надо Петра Юсупова поставить в очень тяжелое положение, — вслух решил Шитиков. — Чтобы все думали, будто у нас есть доказательства его вины. Сначала убедить в этом его жену, потом родителей. Тогда они будут готовы побольше раскошелиться!

Несмотря на наличие веских улик, больше всего следователя смущало отсутствие ответа на вопрос: кто же все-таки нанес подозреваемому такой сильный удар по затылку, из-за которого он потерял сознание?

Накануне он несколько часов допрашивал подозреваемого и, вынув из папки его письменные показания, стал их перечитывать, готовясь к беседе с Дашей, к которой собирался отправиться в больницу. Материала для размышлений у него было достаточно, так как Петр, ничего не утаивая, подробно рассказал о том, что был знаком с убитой, об участии ее в похищении и последующих звонках с обещанием помочь в розыске. На прямой вопрос следователя об их интимной связи, не стал отрицать и ее.

Наконец в голове Шитикова созрел план предстоящего разговора с женой Петра Юсупова, и он позвонил диспетчеру, чтобы вызвать дежурную машину.

Когда позвонил следователь, Даша уже знала о том, что произошло с мужем. Накануне в приемные часы к ней в палату без предупреждения явился Михаил Юрьевич. По его мрачному виду она сразу догадалась, что привело его нечто более серьезное, чем их нелады с Петром.

— Произошла ужасная неприятность, — сухо объявил он, присаживаясь на стул возле ее кровати. — Арестовали Петю по обвинению в убийстве, и он находится в камере предварительного заключения.

— Это невероятно! — опешила Даша. — Петя не способен на такое! Кого же, как утверждают, — она приподнялась и села на постели, — он… убил?

— Конечно, не способен и не убивал! — резко произнес Михаил Юрьевич и коротко объяснил снохе. — Были убиты Зина, вернее, преступница Настя Линева, которая под этим именем работала у нас и помогла похитить Олю и Надю, и ее любовник главарь их банды, некий Василий Коновалов, по кличке Седой.

— А Петя как там оказался? — поразилась Даша, начиная кое-что понимать.

— Они его заманили обещанием сообщить, кто увез нашу Оленьку, — хмуро объяснил Михаил Юрьевич. — Мы с Сальниковым были поблизости, чтобы его подстраховать, и видели вышедших из дома двух подельников Седого, которые наверняка и являются убийцами. Я погнался за ними, но негодяи сумели уйти.

— Так почему же вместо них забрали Петю? — непонимающе посмотрела на него Даша. — Что с ним случилось? Ранен? — всполошилась она. — Как он сам это объясняет?

— Бандиты его оглушили, и милиция застала Петра без сознания рядом с трупами. Ну и забрали, чтобы им было кого обвинить, — с горькой усмешкой объяснил свекор. — Придется самим поймать этих негодяев, чтобы Петю скорей отпустили.

Взглянув на часы, Михаил Юрьевич поднялся и на прощание сказал:

— Может быть, навестишь Петю? Ему сейчас нужна моральная поддержка.

Таким образом Даша была подготовлена и к встрече со следователем. Когда Шитиков вошел, вытирая платком потную лысину и с завистливым уважением оглядывая ее роскошные больничные апартаменты, она, в элегантном халате и хорошо причесанная, сидела в кресле у окна и, указав на другое, стоявшее рядом, вежливо предложила:

— Присаживайтесь! Не хотите выпить джин с тоником, чтобы освежиться? А может быть, чего-нибудь покрепче?

Шишкову было уже известно, что Петр Юсупов женат на бывшей манекенщице, но, что она так хороша, он не догадывался. Его карие глазки замаслились, толстощекое лицо расплылось в улыбке, и он без обычного «извините, я на службе» охотно согласился.

— Лучше чего-нибудь покрепче. Предпочитаю коньячок.

Легко и грациозно поднявшись, Даша достала из бара бутылку французского коньяка, два фужера, и большую коробку шоколадного ассорти. Поставив все это возле вазы с фруктами, она наполнила бокал гостя, на донышко капнула себе и со значением сказала:

— С надеждой, что наше знакомство окажется приятным, предлагаю выпить за то, чтобы восторжествовала справедливость!

— Хорошо сказано Дарья… Васильевна, — почти без запинки назвал ее по имени-отчеству Шитиков и строго добавил: — Торжество справедливости — именно то, чему я служу!

Без всякого жеманства он осушил свой бокал, с наслаждением съел сочную грушу и, взяв из коробки приглянувшуюся шоколадку, с важным видом сказал:

— Плохи дела у вашего мужа, Дарья Васильевна! Очень он вас подвел.

— Я бы хотела узнать, в чем его обвиняют, Николай… — Даша запнулась, бросив на него извиняющийся взгляд. — Простите, не расслышала по телефону вашего отчества, — объяснила она, вновь наполняя его бокал коньяком.

— Николай Ильич Шитиков, — еще раз напомнил ей следователь.

— Вы, пожалуйста, не щадите меня, Николай Ильич, — попросила его Даша. — Расскажите все, как было. Боюсь, что отец мужа не решился сказать всю правду.

«А хорошо бы завести с ней романчик. Не женщина — мечта! — подумал Шитиков, бросив на нее откровенно похотливый взгляд, но сам себя осадил: — Нет, спешить нельзя, можно все испортить». Вслух же, приосанившись, сказал:

— Я, конечно, вам сообщу все, что вам знать необходимо, а может, и больше. Такой красивой женщине, как вы, Дарья Васильевна, отказать невозможно, — любезно улыбнулся он, но тут же, приняв строгий вид, добавил: — Однако прежде должен задать вам несколько вопросов, ради чего, собственно, сюда приехал.