— Если вас не устраивает мой «кадиллак», мы можем отправиться в ресторан на вашем грузовичке.

— Мы будем спорить или поедем ужинать? — не выдержала Нэш, заметив, что с этим человеком невозможно нормально общаться — они то и дело соревнуются друг с другом в искусстве полемики.

Доминик усмехнулся и распахнул перед Нэш дверцу машины. Сев за руль, он посмотрел в ее сторону и еще раз хмыкнул.

— Что-то не так? — удивленно подняла бровь Нэш.

— Да нет, все в порядке. Вы выглядите великолепно. Просто… я представил вас в том оранжевом топике…

— Если вас не устраивает мой наряд, я могу пойти переодеться. Моя квартира рядом, — сказала Нэш, передразнивая его насмешливый тон.

— Это намек? — спросил Доминик, забавляясь тем, что вогнал женщину в краску.

— Господи! Этот вечер когда-нибудь закончится? — взмолилась Нэш.

— Он еще и не начинался, — загадочно произнес Доминик и подмигнул очаровательной спутнице.

«Кадиллак» уже выезжал на центральную улицу города. Люди неспешно шли по тротуарам, горели вывески баров, магазинов и ресторанов.

Лимузин остановился перед шикарным рестораном с помпезным названием «Гранд Рой-ял». Нэш иногда по делам заезжала в эту часть города, но никогда не предполагала, что ей доведется ужинать здесь, да еще в компании такого удивительного мужчины.

Метрдотель проводил их к столику. Необычной треугольной формы стол располагался в углу зала так, что Доминик сел лицом к входу, а Нэш — к остальной части зала ресторана. Атмосфера была очень уютной: приятный полумрак, ненавязчивая музыка, звон бокалов. Непривыкшая бывать в подобного рода заведениях, Нэш растерялась и, когда официант подал ей меню, совершенно стушевалась, не зная, что делать.

На помощь пришел Доминик. Он забрал из ее рук букет, поставил в хрустальную вазу, затем заказал официанту бутылку шампанского. И когда шипучий напиток заполнил изящные бокалы, играя на свету тысячами пузырьков, произнес тост:

— За самую очаровательную на свете цветочницу с острым, как шипы розы, язычком!

Нэш изобразила милую улыбку, прикидывая, как бы ответить, но решила попридержать свой «острый язычок». Ей совершенно расхотелось мстить своему новому знакомому. Лучше пустить в ход все свое обаяние, чтобы он забыл о невесте и сегодня вечером был только ее. А потом… потом Нэш останется с разбитым сердцем. Но ведь это будет потом!

Так думала Нэш, глядя на Доминика поверх края бокала и отпивая маленькими глотками кисловатое шампанское. Доминик тоже не отрывал от нее взгляда. Поставив пустой бокал на стол, он наклонился ближе к Нэш и прошептал:

— Мне почему-то кажется, что сегодняшний вечер будет волшебным.

— Мне бы этого очень хотелось, — так же негромко ответила Нэш и потупилась, смущенная собственной откровенностью.

Она невольно припомнила сегодняшнее утро, когда сажала тюльпаны, а Доминик, ничего не смыслящий в этом деле, прилежно повторял все ее действия. Теперь они как бы поменялись ролями: Нэш старалась быть усердной ученицей в ресторанном этикете и при этом не подать виду, что она лишь ученица.

Доминик молча ел салат, казалось, не замечая ни неловкости, ни волнения Нэш. Однако на самом деле, как опытный адвокат, он подмечал все нюансы поведения своей спутницы. Незаметно для Нэш он бросал на нее проницательные взгляды, и от него не ускользнуло то, что она старается держаться непринужденно. Доминик прекрасно чувствовал напряженность женщины, тщательно скрываемую за попытками произвести на него сногсшибательное впечатление. Признаться, это ему льстило.

Вновь наполнив бокалы, он протянул ей один, и их пальцы соприкоснулись. По телу Нэш пробежала сладкая дрожь, голова слегка закружилась. Ощутив, какой эффект произвело это прикосновение на его спутницу, Доминик снова, уже нарочно, дотронулся до ее пальцев. Но Нэш тут же отдернула руку.

Ого, от одного бокала шампанского я готова потерять голову! Что же будет после второго? — ужаснулась Нэш. Однако шампанское здесь было совершенно ни при чем…

— Чин-чин! — сказал Доминик, и в его глазах блеснул огонек. А может, это отразился свет большой хрустальной люстры в бокале?

Нэш все больше поддавалась сладостному дурману, вызванному близостью Доминика. Если немедленно не начать разговор, неизвестно, чем все кончится, подумала она.

— Я забыл спросить, как ваш палец? Вы сняли пластырь, не рано ли? — участливо спросил Доминик.

— Нет-нет, все в порядке. — Нэш облегченно вздохнула, пряча руки под стол. — Я помазала рану специальным бальзамом, и все прошло прямо на глазах.

— Вот как? — Доминик явно заинтересовался. — Что за бальзам? Надеюсь, это не секрет?

— Вообще-то, секрет, — опустила глаза Нэш. Могу только сказать, что рецепт бальзама достался мне от прабабушки. Она была русской, знала народную медицину…

— Ваша бабушка была колдуньей? — удивился Доминик.

— О нет! — Нэш засмеялась; ей нравилось, что Доминик больше не пытается возбудить ее чувственность. — Она была знатного происхождения, красавицей. За ней ухаживали самые завидные женихи…

— Не сомневаюсь, что вы уродились в нее.

— Да, говорят, что я на нее немного похожа. — Нэш решила, что пока лучше не придавать значения комплементам Доминика. — Однако на счет женихов — полное несоответствие.

— Ни за что не поверю! — Адвокатская сущность брала верх: Доминику не терпелось разузнать все о личной жизни своей прекрасной визави.

— Тем не менее это правда, — произнесла Нэш, досадуя, что так легко поддалась на провокацию.

— Вы хотите сказать, что на данный момент пребываете в одиночестве и нет никого, кому бы вы могли отдать ваше сердце?

Доминик очень серьезно посмотрел в глаза Нэш. И в его взгляде отразилась неясная надежда.

— Да, сейчас я одна, — просто сказала Нэш и замолчала.

Разве могла она признаться в том, что с радостью отдала бы сердце одному очень достойному человеку, будь на то ее воля!

Но, кажется, Доминик все понял без слов. Ему вдруг стало тоскливо от осознания того, что вся его жизнь до встречи с Нэш была ничем иным, как пустым времяпрепровождением в ожидании единственной и неповторимой любви. И вот теперь женщина, которую он ждал так долго, сидит перед ним, ее дивные мягкие волосы, к которым с непреодолимой силой хочется прикоснуться, обрамляют ангельский лик. А губы так и манят, так и зовут…

Доминик наклонился вперед, его лицо оказалось близко к лицу Нэш. Она невольно придвинулась тоже. Их губы готовы были слиться в долгожданном поцелуе… Но вдруг Доминик резко отпрянул и в его округлившихся глазах застыл ужас, словно он увидел призрак. К сожалению, это был не призрак.

Нэш медленно повернулась в направлении его взгляда. В дверях стояли трое: две женщины и мужчина. Мужчина был одет в темно-синий костюм-тройку. Светлые усы и очки в тонкой оправе делали его похожим на Санта-Клауса. Спутницы были чуть выше его ростом. Одну из них, яркую блондинку с пышными формами, в открытом вечернем платье, переливающемся блестками, и с дымчатой шалью на плече он держал под руку. Блондинка, сияя голливудской улыбкой, что-то щебетала ему на ухо. Вторая женщина выглядела ее полной противоположностью — в платье-чехле, закрывающем тело от шеи до колен, без каких-либо украшений, кроме тонкой золотой цепочки на шее. Каштановые волосы аккуратно уложены в каре. Лицо застыло как маска. Немного презрительный взгляд скользит поверх голов ресторанной публики.

Мужчина в очках заметно нервничал, глаза его бегали. Остановив взгляд на побледневшем Доминике, он подхватил обеих дам под руки и решительно повел их к столику в противоположном конце зала. Посадив спутниц таким образом, чтобы они оказались спиной к «сладкой парочке», мужчина, что-то сказав блондинке, быстро направился в туалетную комнату.

Доминик, придя в себя, запинаясь произнес:

— И-извините, Нэш, мне надо ненадолго отлучиться. Кажется, пришел мой друг. Я должен сказать ему пару слов. — И, попытавшись улыбнуться, он встал из-за столика.