- Кси, фу, - лесх залез ко мне в сумку и вылезать категорически отказывался. - Вылазь. Не могу же я тебя с собой тащить. Ну, будь хорошим монстриком.

   'Хороший монстрик' не слушался - пришлось выворачивать рюкзак. Лесх плюхнулся на кровать и, недовольно пискнув, обиженно отвернулся от меня, но как только я запихнула в рюкзак вывалившиеся тетради, вновь полез в сумку.

  Так повторялось раз пять, пока я не поняла, что опаздываю и не плюнула на упрямого зверька. Поместила Кси в старую пуховую шапку - все-таки зима на улице - и только потом запихнула его в рюкзак. На всякий случай, взяла пару морковок, а то как бы с голоду Кси не начал грызть мои тетради. Лесх одобрительно хрюкнул и, свернувшись пушистым комочком, уснул.

  В коридоре перед аудиторией царил хаос.

  Непривычное оживление, как ни странно, создавал Анатолий Вячеславович - сердитый дядечка, обычно появляющийся в светло-сером мятом костюме. Лекции он читал быстро - именно поэтому я не успевала записывать примерно четверть того, что он диктовал, а половину из того, что я успевала записать, я потом не могла перевести на нормальный русский язык. И так у многих. В связи с этим возникали некоторые проблемы со сдачей экзамена, который лично я имела честь сдавать 3 раза, а моя подруга Оксана вообще 5.

  На третьем курсе, то есть в начале этого года, узрев в расписании фамилию сего замечательного преподавателя, мы с Оксанкой разработали систему конспектирования, согласно которой записывали лекцию через предложение - первое пишу я, второе - Оксана, потом снова я и т. д. Потом мы друг у друга списываем и все как будто в порядке...

  У дверей аудитории, в которой скрывался Анатолий Вячеславович, торчало человек сорок взволнованных и даже нервных. У окна в конце коридора наблюдалась отдельная группа людей. Эти казались совершенно убитыми. Ирка, светло-рыжая девчонка с крупными веснушками и большими голубыми глазами громко рыдала, изредка прерываясь на неясное бормотание. Ну, это понятно - Ирка известная плакса, но почему льют слезы Катька с Таней? И Витька бросает на аудиторию такие мрачные взгляды...

  Теряясь в догадках и чувствуя себя идиоткой (как же, весь поток собрался - я одна не в курсе), попробовала прояснить ситуацию. По счастливой случайности мне под руку попалась Вика Соловьева, которая популярно объяснила мне, дремучей, что всеми любимый Анатолий Вячеславович пришел сегодня в совершенно изжеванных брюках и рубашке в полосочку, которых на нем раньше никто не замечал, и в настроении средней паршивости, что само по себе странно, потому как настроение у нашего Любимого обычно конкретно паршивое, и объявил, что поставит сегодня досрочно зачеты тем, у кого в тетради имеются все лекции. У кого же вышеозначенных лекций нет, будет сдавать зачет после Нового года. А это, между прочим, 143 вопроса отборнейшей чуши, а с учетом того, что сдающих будет не так много как обычно, гонять их Любимый будет... м-м..

  Но у меня-то с этим все в порядке. Я встала в конец очереди и стала копаться в рюкзаке в поисках тетрадки.

  Дверь кабинета неловко скрипнула, выпуская смущенную, но явно довольную Юльку Орехову. К девушке тут же подскочил белобрысый парень и с немой мольбой в глазах уставился на мятую тетрадь у нее в руках.

  Переписывать Юлину тетрадь он, конечно, и не думал - все равно не успел бы. Парень просто собирался заменить обложку тетради и выдать ее за свою - многие преподы допускали к экзаменам только при наличии лекций, так что это была обычная практика.

  Намек Юля поняла, но лишь грустно улыбнулась в ответ. На непонимающие взгляды однокурсников, девушка молча открыла тетрадку, продемонстрировав умолкшим ребятам широкие полоски, оставленные преподом красным маркером почти на каждом листе. По раскисшим лицам некоторых студентов можно было догадаться, что число 'смертников' увеличилось - к тем, что стояли у окна присоединились еще пятеро.

  Я вернулась к поиску тетради. Ее почему-то не было. Но я же точно помню, что положила ее в рюкзак! Побледнев, от нехорошего предчувствия, я дрожащими руками перевернула рюкзак и вытряхнула все его содержимое прямо на пол. Так, пара учебников, тетрадь по английскому, еще тетрадь, огрызки карандашей, сломанная ручка, вполне целый ластик, гелевая паста непонятного цвета - и, похоже, засохшая, каучуковый мячик, ключи от квартиры, записная книжка, с одной единственной записью моего же домашнего телефона, лягушка-талисман и... Кси! О, нет, неужели я вытряхнула тетрадь по этому долбанному предмету, когда пыталась избавиться от лесха, а потом так и не сунула ее обратно?!

   - Ведунова, ты чё с ума сошла - таскать с собой хомяка? - вопросила невесть откуда взявшаяся Оксанка.

   - Это не хомяк, - огрызнулась я сквозь подступающие слезы. - Это свинья!

   Кси оскорблено фыркнул и залез обратно в шапку, из которой я его выпихнула преисполненная праведным гневом. Но наказать зверька не получилось - получилось только показать Ксилофагу язык и заплакать.

   - Не реви, - скомандовала Оксанка, запихивая мои вещи обратно в рюкзак и выслушивая объяснения по поводу жестокого обращения с животными. - Может еще домой успеешь сгонять?

  Я выразительно посмотрела на подругу. Оксане прекрасно известно, что я живу у черта на куличках и даже на такси, на которое у меня, кстати, нет денег, мне не успеть.

  Девушка окинула взглядом заметно подтаявшую толпу и недовольно прицокнула языком. Она о чем-то задумалась, а я, понимая бесполезность ее усилий, вновь разревелась.

   - Лека? - услышала я знакомый голос. Ну, конечно, как же без него? Подсунул мне эту скотину, а теперь пришел посмотреть на результаты ее бурной деятельности.

  Я попыталась встать с пола и вытереть слезы, вспомнив, что приличные девушки так себя не ведут, но у меня не получилось ни то, ни другое.

  Я уже собралась зареветь с новой силой, но Егор схватил меня за руку чуть выше локтя и одним рывком поставил на ноги. Я слегка пошатнулась, но все же устояла, уцепившись за парня. Он удивленно посмотрел в мое зареванное и, наверняка, красное лицо.

   - Вот уж не ожидал от тебя такого... Не стыдно тебе реветь?

   Реветь мне было как раз очень стыдно и очень досадно от того, что не смогла сдержать слезы. Я осторожно взглянула на одногруппников - действительно, все как один пялятся сюда. Ну да, Лека Ведунова ревет - необычное зрелище. Чего это меня в самом деле так развезло?

   - Рассказывай, что тут у вас случилось, - велел парень, принимая из рук многозначительно косящейся Оксанки мою сумку и шапку с лесхом, которого девушка не решилась запихнуть в рюкзак.

   Я, глотая слезы, которые готовы были вновь вырваться на свободу, второй раз за последние 10 минут поведала скорбную историю...

   - Это ты во всем виноват! - закончила я, вдруг решив, что бедная зверушка, т. е. Кси, ни в чем не виновата, а виноват этот нехороший тип, который эту самую зверушку мне всучил.

   Парень уставился на меня потрясающе невинными глазами - у меня даже дыхание перехватило от восхищения. Надо будет потом поучиться у него - буду родителям демонстрировать после очередной пакости.

   - Пойдем, - Егор потянул меня в сторону лестницы.

   Я бросила тоскливый взгляд на однокурсников - осталось человек 10, и покорно поплелась следом за парнем. Он вывел меня на университетскую стоянку и быстрым шагом потащил к черно-зеленому мотоциклу.

   - Только держись крепко-крепко, - сказал мне парень.

   - Мы все равно не успеем, - пробормотала я, забираясь на мотоцикл позади парня и чувствуя себя чуть ли ни самоубийцей - на мотоцикле зимой. Но Егору я почему-то верила - верила, что со мной ничего не случится страшного. И с удовольствием обхватила парня руками, крепко прижавшись к нему, как просил.

   - Ведьмочка, у тебя такая короткая память - разве ты забыла, что я маг.

   - Недоделанный... - буркнула я недовольно, но он, наверно, не услышал, потому что в этот самый момент взревел мотор, а в следующую секунду мотоцикл резко сорвался с места.