Стряхивая мрачные мысли, я закрываю глаза, фокусируюсь, и вскоре я чувствую, что меня окружает грязная тьма. Это похоже на то, что я чувствовала, когда пыталась представить Джейсона Смита месяце назад, хотя я не знала, хотя тогда я не знала, что это был он. Схоже, но не идентично. Тьма, да. Отчаяние, да. Но не аура неестественного зла, которая сопровождала Джейсона Смита. Я дрожу, вспоминая эту ледяную, маслянистую черноту. Думаю, лучше, что я не имею дело с кем-то — чем-то настолько коварным, как он. Но это всё же убийца. Не забывай об этом, напоминаю я себе.

Я открываю глаза, и кровь везде. Лужи крови. Я понимаю, что это в два раза больше, чем обычно, потому что здесь две жертвы. Очевидно и ужасающее в то же время. Я смотрю на бесчисленные потенциальные варианты вокруг меня. В некоторых из них женщина просыпается, когда какой-то мужчина хочет её заколоть и она пытается бороться с убийцей.

Успешно.

Если я вижу это в куполе, это возможно. Я подавляю в себе всплеск надежды и сосредотачиваюсь.

Есть ещё один; на этот раз женщина первая, и другой человек продолжает спать, невредимый.

Тоже возможно.

Каждый раз, когда я рассматриваю иную возможность, я вижу это. В одном возможном будущем, жертвы спокойно спят — в безопасности — всю ночь. Я сосредотачиваюсь на этом и на купольных вариантах, предоставленных мне. Когда он приближается, я вхожу в него, пытаясь понять, как сделать это будущее реальным. Чтобы полностью исключить видение. Я напоминаю себе, что мой купол, в отличие от Джейсона Смита, показывает только возможные варианты будущего. Это может случиться.

Но как мне это сделать? Изучение будущего в моём куполе не дает каких-либо долгосрочных последствий, но два раза прежде я занимала свое собственное место — сыграла часть себя в возможном будущем и ... тогда это будущее наступило в последствии.

Может быть, это иллюзия контроля, но это чертовски мощная иллюзия, если это так. Например, когда я увидела своё свидание с Линденом в январе, в ночь перед тем, как оно на самом деле произошло, и тогда это случилось так же, дословно. Почти жутко. Или было бы, если бы не было так много поцелуев.

Я сделала это, или сделал Смит? Я ненавижу, что всё, что с ним связано, возможно, запятнано. И даже принимая во внимание Джейсона Смита, каждый раз, когда я, возможно, использовала купол, чтобы что-то изменить, я вступаю в свою собственную роль.

Я не в этом будущем. Я не думаю, что могу даже подтолкнуть события в куполе.

Я скрежечу зубами, задаваясь вопросом, могу ли я контролировать своё будущее отсюда — если контроль над судьбами других людей здесь на моей сверхъестественной области — это больше власти, чем может позволить себе Оракул. Я знаю, что могу сделать больше, когда пересматриваю видения с помощью фокус-камня — что я могу влиять на выбор других людей. Может быть, это то, что видения это способ увидеть вещи, которые у меня есть сила изменить с помощью фокус-камня. Это на самом деле имеет смысл для меня. По крайней мере, это было бы причиной для того, чтобы иметь видения, и гораздо более удовлетворительная, чем просто знание. Я имею в виду, какой смысл видеть будущее вообще, если не иметь возможность изменить его?

Я вздыхаю; так много предположений. Пока есть только одна книга, которую я нашла в прошлом году — "Востановление разрушенного будущего" — о сверхъестественной области, и это не очень специфично. Сверхъестественная область кажется табу из табу. Такая вещь, о которой не решиться написать Оракул. Или, может быть, эти книги были сожжены в охоте на ведьм и фанатизме Тёмных веков. Я знаю, что Сиерра знает больше, и, хотя она ответит на мой вопрос, она не будет раскрывать информацию. Она не научит меня; для неё просто слишком много, чтобы мириться со своей совестью. Я должна точно выяснить, что именно спросить самой.

Неважно. Мирная сцена, в которой я стою, на самом деле не поможет мне что-нибудь открыть, поэтому я возвращаюсь на зеркальный пол и смотрю на множество возможных вариантов будущего, желая вернуться к сценам, когда обе жертвы живы. Я наблюдаю, как сто одинаковых пар ложатся в постель, и хотя есть некоторые различия — иногда мужчина сначала ложится спать, иногда женщина, иногда немного раньше, а иногда немного позже — через час или около того результат одинаковый. Они спят.

Я чувствую пульсацию в куполе, что указывает на то, что вскоре я проснусь, и мне жаль, что я не смогу ускорить мои сценарии в куполе, как я могу, когда я пересматриваю видения. И мне жаль, что я не поняла, как вообще время работает здесь. Это сбивает с толку, что Сиерра может отслеживать реальное время, когда часы здесь кажутся настолько ускользающими для меня. Единственное, что мне удалось выяснить, это пульсация, которая предшествует моему пробуждению. Двухминутное предупреждение, которое не очень полезно.

Замечаю движение направо — на сцену входит размытая фигура. Но она не скрыта, не затенена или не движется быстро. Она просто ... размыта. Как скрывают свидетеля, показывая его по телевидению, где размывают лицо человека. Только сейчас вся фигура выглядит таким образом. Я даже не могу сказать, насколько высок человек, и тем более хорошо рассмотреть черты его лица.

Сейчас фигура вошла во многие другие сцены, а в некоторых уже началась его работа. Но в каждой из них убийца размыт. Невозможно разобраться. Даже когда я вхожу в одну из сцен и приближаюсь вплотную, нечёткость не исчезает.

Я не понимаю.

Пульсация снова заставляет мой купол содрогнуться, когда я протяниваю руку, задаваясь вопросом, могу ли я коснуться размытой фигуры. Мои глаза открываются, солнечный свет пробивается через окно, и работа на сегодня закончена.

Глава 5

К утру понедельника у меня такое чувство, что я провела все выходные, стучась головой о кирпичную стену. Двойное убийство все еще в будущем, но у меня нет возможности точно узнать, когда это произойдет. Я боялась, что что-то все еще может быть сломано в моем куполе, но я не могла найти ничего, что могла бы исправить. Я беспокоилась, что что-то сверхъестественное, вроде чародейки, может блокировать мою способность идентифицировать убийцу, вроде того, как Смит всегда скрывал свое лицо. Но в главе, посвященной чародеям, что Сиерра отметила для меня не упоминалось никаких подобных способностей.

Когда я, наконец, набралась смелости спросить ее о размытых фигурах в видениях, я боялась, что она спросит меня, пытаюсь ли я изменить будущее. Но вместо этого она просто сказала, что некоторые будущие моменты менее возможны, чем другие, и некоторые люди понятия не имеют, что они собираются делать, пока они не делают это. Что вызвало у меня гораздо больше вопросов, но я не ожидала, что Сиерра ответит на них, не задавая собственные вопросы.

Так что просыпаться в понедельник было неприятно в любом случае, но еще хуже, когда я умывала лицо холодной водой, вспомнила Софи. Не то, чтобы я забыла ее, трудно заподозрить девушку в двойном убийстве, время ее появления напоминает мне слишком много Смите, но я честно говоря не думала вообще о нашей неизбежной следующей встрече.

Сегодня.

После прощания с мамой, я погружаюсь в горькое утро Оклахомы, солнце слабо светит прямо над горизонтом, сверкая тонкий лист льда образуется над каждой поверхностью. Весна должна наступить меньше, чем через месяц, но зима, кажется, полна решимости сжать свои ледяные пальцы и держаться вечно. Общество, я думаю, хорошо справляется с возможно самой большой трагедией, которую когда-либо пережил этот город. Но есть что-то новое в весне, тепле и солнечном свете, если бы только Мать-Природа помогла нам.

На пути через школьную парковку, я все еще пытаюсь выяснить, как не встретиться с Софи. Как минимум, мне нужен план игры для того, чтобы избежать Чародейки, которая внезапно переехала в мой маленький городок. Урок рисования, очевидно, будет худшим из всех, потому что это наш единственный предмет вместе. Даже если я справлюсь сегодня, я не смогу приезжать поздно и уезжать рано каждый день. В какой-то момент мы столкнёмся лицом к лицу.