Тем временем, в остальной Европе появление пороха повлекло за собой и другие значительные изменения. Для производства пушек и мушкетов потребовалось немало бронзы и стали, что в свою очередь, повлекло за собой резкое развитие металлургии. В городах появились огромные доменные печи, а для снабжения их рудой и каменным углём, по полям и заповедным лесам потянулись ровные линии железных дорог. Прогресс стремительно набирал обороты. Паровой двигатель, пришедший на смену конной тяге, окончательно изменил облик всего прежнего мира. Тихие, милые сердцу городишки по берегам Рейна, Невы и Темзы в одночасье превратились в гигантские индустриальные центры с ревущими сталелитейными цехами, заводскими трубами и высотными двадцатиэтажными зданиями. Улицы заполнили паромобили и паробусы, а в небесах во всех направлениях потянулись стройные вереницы монструозных сигарообразных дирижаблей. Всего за семьдесят лет промышленной революции, Европа изменилась сильнее, чем за все предыдущие тысячелетия.

   Тем временем, на юге континента Римская Империя развивалась каким-то своим "особым" путём. Жуткий сплав, наконец-таки, победившей индустриальной экономики и диковатых средневековый нравов. Результат был налицо. В стране стремительно слабела центральная императорская власть, разлагалась армия, безвозвратно исчезал некогда многочисленный, составлявший основу общества - средний класс. Зажиточные крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы, один за другим, бросали свои убыточные дела и пополняли бесконечную армию городских попрошаек, воров и бандитов.

   И если в других частях империи аристократия хотя бы осознавала неизбежность перемен и пыталась как-то пристроиться к новым реалиям, то на Сицилии даже теперь всё оставалось по-прежнему. Из всех великих семейств, Хортхольды оказались самыми закостенелыми и консервативными. В начале двадцать первого века жизнь на острове внешне почти не изменилась со времён высадки первых норманнов. Естественно, это не добавляло правившему дому; ни богатства, ни влияния в империи. Ко всему прочему, со второй половины двадцатого века они лишились своего последнего и главного козыря - непобедимой армии. В условиях современных войн, некогда грозные ландскнехты тысячами гибли под залпами артиллерии и шквальным огнём линейной пехоты. Теперь, чтобы хоть как-то противостоять фузилёрам, большинство сицилийских воинов, наряду с двуручными мечами, вооружались трофейными пистолетами и ручными гранатами. Кроме того, многим вскоре пришлось избавиться от громоздких рыцарских доспехов, оставив себе лишь кирасу и шлем. Старая фамильная броня, бережно передаваемая от отца к сыну, уже всё равно плохо защищала от пуль и при этом сильно снижала скорость и сковывала движения. Старая добрая средневековая гвардия была готова по-прежнему пойти за своим герцогом хоть в пекло. Вот только, достаточно ли будет одной этой решимости и отваги, чтобы победить более многочисленную и технически совершенную вражескую армиею? Кто знает?.. Мир вокруг меняется слишком быстро. Говорят, в Германской Империи войска уже вовсю оснащаются диковинными огнемётами и мушкетами с нарезным стволом, пули из которых способны со ста метров спокойно прошить насквозь любые доспехи. Технический прогресс... чёрт бы его побрал.

   Развитие технологий, кроме всех прочих неприятностей, сильно подорвало и старый, традиционный "бизнес" семейства Хортхольдов. Пиратство в Средиземном море со временем стало слишком сложным и опасным занятием. Древние деревянные суда арабских торговцев пока ещё оставались довольно лёгкой добычей. Но вот; огромные, бронированные, многопушечные дредноуты германцев, англичан и французов приходилось уже обходить за несколько километров. Пустая казна, в свою очередь, автоматически порождала множество других проблем.

   В конце двадцатого века, наряду с внешними неудачами, Хортхольды столкнулись ещё и с одной довольно серьёзной внутренней проблемой. После тысячелетнего угнетения со стороны голубоглазых блондинов с севера, местное население в лице хитрых и мстительных сицилийцев начало всё активнее заявлять о своём существовании. Ещё сотню лет назад многие из коренных жителей покинули остров и расселились по всем крупным городам Европы. Их небольшая, но весьма сплочённая диаспора очень скоро превратилась в настоящую головную боль для местных сил правопорядка. Среди преступного мира сицилийцы почти сразу приобрели дурную славу самых жестоких и отмороженных ребят. Во многих регионах им удалось целиком подмять под себя; торговлю опиумом, подпольную проституцию и азартные игры. Их все боялись. Любой, кто осмеливался хоть как-то перейти им дорогу, очень быстро отправлялся в лучший из миров. Зачастую вместе со всей своей семьёй, друзьями, родственниками и соседями.

   В начале восьмидесятых годов кое-кто из "крёстных отцов" преступного мира начал возвращаться на родину и уже здесь сколачивать собственные бандитские группировки. Власть герцога сильно пошатнулась. Подумать только, многих знатных рыцарей, рискнувших в ночное время прогуляться по улицам Палермо и других городов, находили затем с перерезанным горлом в каких-нибудь подворотнях или сточных канавах. Это уже было похоже на настоящий политический террор. Как будто, бандиты пытались специально уничтожить и запугать верное Хортхольдам сословие мелких и средних дворян. В своё время, для борьбы с этими отщепенцами, Харольду даже пришлось нанять несколько десятков призраков из Рима и Неаполя. Впрочем, этого оказалось явно недостаточно, чтобы на равных противостоять хорошо отлаженному и многочисленному преступному сообществу. Для более серьёзных и решительных действий у герцога не хватало; ни денег, ни связей, ни опыта в подобных делах. Правящий дом Сицилии, неожиданно для всех, попал в весьма сложное и затруднительное положение. Хортхольды, привыкшие до этого все свои проблемы решать исключительно при помощи строя тяжёлой пехоты, оказались совершенно беспомощны перед лицом этого нового, невидимого врага.

   Так дальше уже не могло продолжаться. Острову просто необходимы были какие-то перемены. Харольд был воспитан в духе старых традиций и поэтому просто не мог по-другому управлять подвластной ему территорией. Единственное, на что он решился - это нанять несколько иностранных советников. Но это в итоге лишь внесло ещё больше неразберихи при его дворе. Неизвестно ещё, кто из них действительно честно отрабатывал своё жалование, а кто являлся лишь агентом влияния какого-нибудь соседнего короля или герцога. Мир вокруг стремительно менялся. Нынешнему правителю Сицилии было просто необходимо самому научиться быть хитрым и расчётливым. Это понимали все. Тысячелетняя романтическая эпоха отважных викингов и рыцарей уже давно как закончилась.

   Из всех многочисленных детей Харольда, одна лишь младшая шестнадцатилетняя Елена вполне соответствовала новому времени. Под обманчивой внешностью ребёнка, в ней скрывался незаурядный ум и удивительные способности к различным наукам. Очень жаль, что по древним обычаям Хортхольдов, младший ребёнок и уж тем более девочка никогда не сможет унаследовать власть дома. После двенадцати лет, по собственному желанию дочери, отец отправил её в Милан для обучения в одном из лучших университетов Европы. Недавно она вновь вернулась на родину. Именно от Елены Харольд так часто в последнее время слышал фразы вроде: лоббирования интересов, финансовых уступок и налоговых льгот. Дочь ещё постоянно твердила ему, что теперь для любого великого дома самое главное - это связи в высшем окружении императора. Именно благодаря этим самым связям, то или иное семейство может добиться привилегированного положения в стране, а значит - процветания и крупных финансовых потоков. В свою очередь, деньги можно будет с умом потратить на борьбу с преступностью, развитие экономики и оснащение армии самым современным вооружением.

   О привилегированном положении старому герцогу вообще-то приходилось слышать и раньше. Девятнадцать лет назад, накануне последней Войны за Престол, Лектор Кардини обещал ему всевозможные привилегии и льготы в обмен на союз против, главенствующего в то время, дома Медаги. Благодарность его, правда, в итоге оказалась довольно символической. Парочка никому не нужных, безлюдных островов посреди Средиземного моря, да несколько мелких должностей при дворе нового императора. Зачем были нужны эти пустые обещания? Ведь Хортхольды в той войне проливали свою кровь вовсе не ради какой-то собственной выгоды. Их просто очень сильно уже достала жадность и высокомерие правящего дома Медаги. Но чего же они добились в итоге? Власть просто перешла в другие руки, и ничего при этом не изменилось. Империей начали править Кардини и Адриапитосы, которые оказались ничуть не лучше предыдущих хозяев. В мирное время Хортхольды снова оказались никому не нужны. Обидно как-то чувствовать себя побеждённым в рядах победителей. Неужели без хороших связей и изощрённой закулисной борьбы и вправду нельзя ничего добиться в этом проклятом мире? Умные люди восемнадцать лет назад предупреждали его, что с последней битвой война вовсе не закончится, а будет лишь продолжаться другими методами. Как они были правы... Вот они, оказывается, какие - эти правила игры нового тысячелетия. Жаль, что он не родился в другое время и при других нравах. Как же повезло его предкам, что жили ещё в той прежней, могучей, средневековой, великодушной и благородной Римской империи...