Паучок был, что надо. Мохнатое, бархатно-белое брюшко лоснилось, а четыре золотых глаза-капельки сияли, как крохотная корона. Передние суставчатые ноги угрожающе перебирали воздух, мол — давай, попробуй подойти ближе, ну! Ух, я тогда…

Девушка улыбнулась и ловко смахнула грозного противника в свернутый кульком лист лопуха. Между веток осталось лишь полупрозрачное искристое от росы кружево паутинки.

— Прости, дорогой, — улыбнулась Маршэль.

Осторожно завернув листик, она уложила его в плетеную корзинку и проворно натянула сверху ситцевую ткань.

— Придется тебе переехать, — притворно печально вздохнула она, — Такой боевой кавалер, как ты точно придется по сердцу нашей Фло. Негодница совершенно отказывается осчастливить лес выводком пушистеньких королевских паучат. Уже седьмой претендент сбегает поджав хелицеры! И как прикажете добывать паутинку для ткачей? Грэй и Санни совсем состарились, а Фло одна не справляется!

Сверток в корзине недовольно зашуршал. Королевские пауки были названы так не только за свой размер и внешность, но и за свойство паутины превращать обычную ткань в нечто волшебно-воздушное. Самые отъявленные модницы государства готовы были спустить все фамильные драгоценности, лишь бы заиметь дюжину другую платьев из арахнийского шелка. Секрет создания этой ткани передавалась ткачами от отца к сыну и только шепотом. У всех были свои хитрости и способы сделать одежду легче и приятней телу. Но одно оставалось неизменным — паутина королевских пауков была главным ингредиентом.

— Ты уж постарайся, Кай, а не то у нас хозяйство совсем захирело. Сам знаешь, как трудно вам угодить, привередливые вы создания…

Маршэль вышагивала по лесу, не прекращая болтать со своим новым знакомым. Это была ее дурная привычка. Они с матерью жили в удаленном лесном селении, которое занималось поставкой драгоценной паутины в блестящую столицу. Их деревенька была совсем крохотной, меньше десятка дворов! Ничего примечательного и даже странно, что настолько мелкое поселение до сих пор не поглотил лес.

— Вот скажи, Кай, почему матушка так упорно держится за нашу лачугу? — вопрошала Маршэль, по привычке придирчиво осматривая деревья и кусты на предмет белоснежно-пенных сеток, — И умница, и красавица, и… и… И вообще! Такой место где-нибудь в камеристках у знатной дамы! Нет! Во фрейлинах самой королевы! Да! Женихи как мухи на твою паутинку слетятся, честное слово. А она все одна, да одна. Я вот бы поехала в столицу! Ах, там, должно быть так весело. Может и познакомилась бы с кем-нибудь, а? Как считаешь?

Кай задумчиво скреб коготком ситцевую ткань крышки и едва слышно пощелкивал хелицерами. Пушистый умник прикидывал, как сбежать. В отличие от Маршэль, королевские пауки любили одиночество. Причем настолько сильно, что могли спокойно прожить без пары всю свою не слишком долгую жизнь. Вдобавок ко всему прочему самки были по-королевски придирчивы, а самцы горды и спесивы. Плохое сочетание для продолжения рода!

— Фло тебе понравится! — увещевала девушка, — Да и у нас, знаешь ли, очень даже ничего. Ты не смотри, что домик хлипкий. Его еще мой дедушка Жак, храни его Творец, ставил. Ну не строитель, он был! Не строитель! Бабуля так ругалась… Не нравилось ей, видите ли, что и стены под углом и крылечко сикось-накось. Но зато сараюшка для вас чудесно вышла. От бурелома не отличить…

И Маршэль ловко перепрыгнула через поваленное бревно.

— А лихих молодчиков ты не бойся! У нас тут знаешь что? О, не поверишь! Сам король недалеко летнюю резиденцию устроил! Говорят, как озеро наше увидел — влюбился, сил никаких нет. Теперь вот каждое лето охота, пикники, все дела… Так бандиты селение за десять верст обходят, в лесу охранных заклятий, как на дворовой собаке блох!

Да, от первых и до последних теплых дней с завидной регулярностью в лесу были слышны звуки охотничьего рожка. Опять-таки не очень хорошо для скрытных королевских пауков, но зато любой в их селении мог безбоязненно доживать свой век. Такое вот веселое соседство, да еще болтовня с пауками и домашней живностью немного скрашивали скучную жизнь Маршэль. Ну и книги… Целых двенадцать штук!

У крылечка, того самого, что сикось-накось, ее встретила старая Кэт.

— Эль, доченька, — прошамкала она, делая пару крохотных шагов навстречу, — А я вот тебя дожидаюсь. Сынок из города новую мазь прислал. Не забыл, мой хороший…

По скромному мнению самой Маршэль, сынок Кэт все-таки кое-что забыл. Свою престарелую мать в Творцом забытой глуши. С другой стороны, лекарства от больных суставов он ей присылал без перебоев. Но подмастерью в лавке целителя это было не сложно… Хотя и на том спасибо. Маршэль помогла старой женщине подняться на три ступеньки и пройти в дом. Усадив старушку на самый крепкий стульчик, девушка подвесила на специальный крючок корзинку с сердитым женихом, скину кожаную куртку на кровать и приступила к делу.

— А матушка твоя, опять за травами к Тихой Заводи отправилась?

— Ну да, — рассеянно кивнула Маршэль, натирая распухшие коленки страдалицы едкой зеленой жижей. Недовольный Кай просунул лапки сквозь прутья и шевелил ими в воздухе, словно отгоняя от себя ядреный аромат мази, — Сочень, луна полная. Златоцвет сейчас в самой силе. Такое время упускать нельзя…

Женщина внимательно глянула на нее своими поблекшими от времени глазами.

— Вот и ты бы свое время не упускала. Молоденькая, хорошенькая. Что тебе среди стариков да пауков делать? Извянешь ведь, как тот златоцвет по осени.

— Не старики вы вовсе! Да и мать мне как оставить? — поджала губы Маршэль.

— А ты бы Хельгу и спросила, а то, небось, молчишь, обидеть боишься. Да?

Ох, ну вот по живому режет! И откуда знает? Однажды, года три назад Маршэль попросилась переехать в столицу, сказала, что как будто и не против, чтобы у них в доме, наконец, появился мужчина. А то и матушка одинока, и она отцовской заботы никогда не знала… Вот обидно! Но Хельга отчего-то погрустнела, всплакнула слегка даже. После этого Маршэль ни о переездах, ни о папе не заикалась больше. Творец с ними. Лишь бы зеленые, как молодая трава, глаза матушки никогда больше не тускнели под дымкой слез.

— Нет, не оставлю ее! Да и привыкла я… тут.

Для убедительности Маршэль обвела перепачканной ладонью их скромную гостиную. И спальню в том числе. Нет, комнатка и правда выглядела уютной. Бабуленька Александра была мастерицей и рукодельницей. Грубые стены скрывали вытканные ею ковры, покрывало на кровати пестрело яркой вышивкой, а каждому колченогому табурету полагалась обшитая рюшем подушечка. Их бабуленька любила красоту и презентабельный внешний вид. Но деда любила больше. А иначе ни за что бы не отправилась из столицы в эту глухомань к паукам, которых она жуть как боялась.

— Не оставлю, — со вздохом повторила Маршель. Кэт только головой покачала. Конечно, она хотела как лучше, но если задуматься, и тут жилось неплохо. Спокойно и сыто. Соседи, все как один милейшие люди. Каждый к ним с матушкой был добр и ни разу никто не упрекнул Хельгу, что та родила ребенка от неизвестного. Может потом, когда матушка станет уже совсем немощной, они и покинут это место, но пока сил у Хельги было предостаточно, да и Маршель не бездельничала. Работы всегда хватало. Дома прибрать, урожай паутинки снять, да вычистить, потом в лес, на поиски женихов для привередливой Фло (не легкое дело!), готовка, это если матушки дома не было… И прочее и прочее. Вот и сейчас, проводив хромающую Кэт прямиком до ее лачуги, Маршэль сняла с крючка шуршащую корзиночку и отправилась к Фло.

Паучиха жила в специально построенном сарайчике. Дедушка Жак обладал воистину неистощимым оптимизмом, раз решил смастерить его размером аж на десять королевских пар. Свободолюбивые пауки плохо приживались на новых местах. Легче всего можно было приручить молодняк или «влюбленную» особь. Ради своей обретенной половинки пауки согласны были терпеть смену места жительства.