—Я отлично провела время, — сказала я. — Очень и очень прекрасный вечер!

—Я тоже, — согласился он. — Надеюсь, мы повторим это в ближайшее время.

Я не собиралась пытать его неопределенностью. И себя.

—Когда ты снова не на дежурстве?

Он широко улыбнулся.

—Во вторник.

—Годится, — сказала я. — В то же время?

—В то же время. — Он поцеловал меня, немного дружелюбнее, чем я его.

Я открыла дверь и вошла внутрь. И тут же оцепенела. Что-то было не так. Я имею в виду, я была определенно у себя дома — это были мои вещи, но что-то было неправильно. Не в порядке. Странно. Как будто я ступила через дверь в альтернативную реальность. Словно я стояла не в своем доме, а в его блестящем воссоздании, как на съемочной площадке.

Я моргнула и снова огляделась. Что давало мне это ощущение бытия в другом измерении?

Монк вышел из кухни со стаканом молока.

—Как прошло свидание?

—Он очень милый человек. — ответила я.

Я рассказала Монку историю про пожарную часть, и про железнодорожного грабителя, и про причины Джо не верить словам Грегорио Дюмаса, будто он видел пожарного у пожарной части. Монк все обдумал за мгновение, покрутил шеей, разрабатывая ее несуществующий излом.

—Как прошел Ваш вечер с Джули? — спросила я.

—Мы поиграли в Лего какое-то время.

Монк указал на кухню. Я посмотрела туда и увидела массивный и искусно сделанный Лего-дворец с подъемным мостом, башнями и рвом, возведенный на нашем столе. Я бы строила его целый год.

—У нее есть свой стиль, — сказал он с гордостью.

—В самом деле?

—С правильными тренировками и много практикуясь, думаю, она может стать настоящим Лего-мастером.

—Таким, как Вы?

—Не люблю хвастаться.

—А что вы делали в остальную часть вечера? — спросила я, все еще чувствуя себя неспокойно и взволнованно.

—Я немного повыравнивал.

Так вот оно что!

Я снова оглядела комнату и увидела то, что уже подсознательно отметила раньше. Должно быть, он взял рейсшину и выровнял все в доме. Все мои вещи были на месте, но они все были скорректированы. Выровнены. Мебель была центрирована, каждый предмет стоял на равных расстояниях от других. Все картины на стене были перевешены так, что промежутки между ними были равными. Безделушки и фотографии в рамках на столах и полках были сгруппированы по высоте и форме, и распределены равномерно друг от друга. Журналы выстроены по названию и уложены в хронологическом порядке. Он реорганизовал мою библиотеку по алфавиту, по размеру и, вдобавок, по дате печати.

В гостиной — предполагаю, что и во всем доме — было чисто, организованно и совершенно стерильно. Это было похоже на модель дома. Я возненавидела его в таком виде!

—Мистер Монк, здесь все ровно, по центру и идеально организованно!

—Спасибо! — он сиял от гордости, которая меня разочаровала и еще больше привела в бешенство.

—Нет, это неправильно! Разве не видите? Вы лишили мой дом индивидуальности и шарма.

—Все по-прежнему здесь, — возразил Монк. — Кроме грязи, пыли и половины жареного сырного сандвича, который я нашел под диваном.

—Но здесь больше нет хаотичности, — чуть не рыдала я. — Такое чувство, что здесь живут роботы!

—Разве это плохо?

—Здесь живут люди, мистер Монк. Восемь лет брака, двенадцать лет материнства, мать и дочь, живущие вместе; все это оставляет следы. Мне нравились эти следы. Они утешали меня. Это сбивающее с толку расположение фотографий на полке, полу-прочитанные книги, оставленные лежать открытыми на подлокотнике кресла, и да, даже забытый жареный сандвич с сыром. Беспорядок и дезорганизация — это признаки жизни. Это жизнь!

—Не моя, — сказал он.

Эти два слова несли такую бесконечную грусть, что мне стало больно и, на мгновение, я забыла о своих разочарованиях и подумала о нем.

Жизнь Монка - постоянная погоня за порядком. Уверена, именно поэтому он стал детективом и так хорошо раскрывает преступления. Он замечает все, что находится не на своих местах, правильно расставляет их и получает отгадку. Наводя порядок.

Единственная тайна, которую он не может разгадать, это та, в основе которой и лежит его личная трагедия и неустроенность.

Убийство его жены.

Все остальное: будь то выравнивание моего дома или даже проверка шнурков моей дочери, было слабой заменой идеальному порядку, который он потерял вместе с Труди. И его не восстановить.

Я не могла произнести все это вслух. Я просто взяла его за руку.

—Ваша жизнь более беспорядочна, чем Вы думаете. Я — большой беспорядок и часть ее, не так ли?

—Ты и Джули, — сказал Монк. — Я рад, что вы есть.

—Я тоже, мистер Монк.

—Фактически, я стал немного больше разговорчивым.

—Вы стали?

—Я не всегда был таким спокойным человеком, как сегодня, — произнес Монк. — Было время, когда я был очень встревоженным.

—Не могу себе это представить, — я несильно сжала его руку и отпустила. — Пожалуйста, больше не выравнивайте мой дом!

Он кивнул.

—Спокойной ночи, мистер Монк.

—Спокойной ночи, Натали.

Я пошла к себе в комнату. Уже лежа в постели и засыпая, я вдруг осознала, что держала его за руку, и он не попросил салфетку. Даже если потом он продезинфицировал руки, по крайней мере, не сделал это при мне. Это должно было означать что-то важное, и что бы это ни было, я думаю, это обязательно хорошее!

Выравнивание дома, должно быть, сильно утомило Монка, поскольку в понедельник утром Джули проснулась раньше него и на несколько секунд опередила у двери ванной. Они чуть не столкнулись там в шесть утра.

—Мне нужно воспользоваться ванной первым, — сказал Монк.

—По-маленькому или по-большому?

—Думаю, у меня есть конституционное право не отвечать на этот вопрос.

—Мне необходимо знать, как долго Вы там пробудете, — Джули властно держала дверь одной рукой, в другой были ее школьные вещи.

—Не дольше, чем обычно.

—Я не могу ждать так долго, — сказала она. — Уроки в школе начинаются в восемь пятнадцать, а не в полдень.

Она закрыла дверь перед его носом. На мгновение Монк застыл, затем посмотрел на меня. Я стояла рядом со спальней, не скрывая веселья.

—Ей всегда нужно пользоваться ванной так часто? — спросил Монк.

—А Вы бы предпочли, чтобы она вовсе не мылась?

—Но я приготовил ее для себя. Я помыл ее вчера вечером.

—Вчера вечером Вы помыли все,—сказала я и продефилировала мимо него на кухню.

Лего-дворец исчез. Должно быть, Монк разобрал его перед сном и положил детальки в упаковку. Неудивительно, что он не выспался. Я открыла кладовку, чтобы достать себе рогалик и.. нате вам, Монк переставил все коробки и консервные банки по группе продуктов и сроку годности!

Эдриан подошел и взял с полки свою коробку подушечек Чекс. Замечу, что эти подушечки представляют собой почти идеальные квадраты измельченной пшеницы. А неидеальные он выбросит из миски, перед тем, как залить молоком.

Я открыла шкафчик, собираясь достать ему миску, и была потрясена, обнаружив его пустым. Не было ни одной чашки, тарелки или блюда, просто голые полки.

Я повернулась и посмотрела на Монка, который сидел за столом, тщательно выбирая подушечки из коробки по одной и съедая их.

—Что случилось со всей моей посудой?

Он не взглянул на меня, делая вид, что полностью сосредоточен на выборе подушечек.

—Все немного запутано.

—Я не вижу никакой путаницы, мистер Монк! Вчера вечером у меня была посуда, а теперь ее нет. Куда она подевалась?

—У тебя было семь чашек, что неправильно. Их должно быть шесть или восемь, но не семь. Значит, одной чашки, очевидно не хватало, поскольку у тебя было восемь блюдец. Видишь, в чем проблема?