родственников.

– Вы в этом уверены? – спросил Тедди. – А вдруг он выжил и еще вернется? Вдруг его задержали

дожди? Ведь дороги размыло, а мосты снесло, так что у него уйдет не один месяц, чтобы добраться

сюда.

– Это невозможно, – ответил офицер. – Косцы травы, которых отправили собирать корм для

скота, услыхали стрельбу и убежали. Кроме них, в живых не осталось никого. – Капитан повернулся к

Эмме. – Мисс Монтфорест, пожалуйста, скажите, чем я могу быть вам полезен. Моя жена зайдет к вам

попозже, и вы обсудите, что делать дальше. Полагаю, сейчас вы захотите побыть одни.

– Да. Благодарю вас, капитан.

Он ушел. Эмме вдруг стало тяжело дышать. Тедди сдавил руками голову и уставился в пол. В

соседней комнате выла Сита, другой слуга читал молитву на хинди. Тедди вдруг вскочил и выбежал из

комнаты.

Эмма решила не удерживать его – он не хотел, чтобы она видела, как он плачет. Эмма смотрела

на тигровую шкуру, лежащую на полу у ее ног. Отец застрелил людоеда несколько лет назад, когда тигр

стал нападать на жителей деревни. Вместе с индийским слугой Чинкарой они привезли его домой в

тележке, и оба веселились, как два школьника. Никогда больше она не услышит его смеха.

Боль потери охватила ее, и она разрыдалась под шум начавшегося дождя. Звук падающих капель

нарастал, дождь стучал по циновке и полу на веранде, по дороге за домом и рассекал со свистом воздух.

Казалось, вместе с ней плачет вся земля.

Эмма смогла встать лишь спустя час. Она вытерла глаза носовым платком. Рядом оказалась

Сита.

– Он перешел в следующую жизнь, – заявила индианка. – И эта жизнь будет лучше, потому что

он хороший человек, и Чинкара тоже с ним – он заботится о нем. Теперь наш хозяин – Тедди-сагиб.

– Да-да, конечно. – Эмма вымученно улыбнулась при мысли о школьнике Тедди,

распоряжающемся их жизнями. Совершенно очевидно, кто возьмет бразды правления в свои руки и

станет принимать решения. Ей надо быть сильной, разумно мыслить и не поддаваться горю,

съедающему душу и ум.

Голова кружилась от тысячи вопросов. Самое главное: как они станут жить без отца? Эмму

волновало не ведение хозяйства – она занималась этим не один год. Разрешат ли им остаться в бунгало,

которое принадлежало Ост-Индской компании? А если нет, то куда им деваться? Она предполагала, что

у отца имелись какие-то деньги, но достаточно ли их, чтобы Тедди продолжал учиться в колледже?

К тому же пойдут разговоры. Молодой девушке не пристало жить одной. Эмма подозревала, что

офицерские жены налетят как назойливые мухи и станут давать советы о том, как ей следует жить.

Ей было двадцать два года, и она давно вышла из возраста, когда нуждалась в компаньонке. Она

одевалась так, как хотела, и вела себя по собственному разумению. В дни испытаний она могла

рассчитывать на своих верных слуг, от которых было больше пользы, чем от ограниченных

европейских дам, которые, дай им волю, тут же выдали бы ее замуж за первого новоприбывшего

офицера.

Опасения Эммы оказались не лишены основания, когда, как только кончился дождь, прибыла

миссис Гудрайт. Похолодало, и маленький сад был полон испарений: деревья, кусты и служебные

строения виднелись как в дымке. С листьев пальмы около двери налило целую лужу – по ступени

веранды.

– Ты должна переехать к нам, – деловито заявила миссис Гудрайт, стягивая перчатки и поднимая

вуаль. Эмме всегда было непонятно, почему эта дама наряжается так, словно живет в Европе. – Мы

должны найти тебе мужа. Не сомневаюсь, что скоро появится подходящая партия – сюда приедут

военные – заменить тех, кого мы потеряли.

3

– Вы очень добры, мэм, – ответила Эмма, – но я пока не думала о подобных вещах.

– Ох, дитя, ты все еще тоскуешь по Джону? Это глупо! Прошло уже четыре года.

Джон... Эмма познакомилась с ним, когда ей было восемнадцать, а он только что приехал из

Англии. Он вскружил ей голову, и они тут же обручились. Ей казалось, что она безумно влюблена в

него. Однако вскоре Эмма поняла, что он придерживается широко распространенного взгляда на

миссию британцев в Индии, считая, что англичане для индийцев благодетели.

– Мы здесь не завоеватели, – говорил он. – Мы прибыли торговать, но как можно вести торговлю

должным образом, если короли и принцы постоянно воюют друг с другом из-за прав наследования и из-

за того, кто кому должен платить дань? Необходимо охранять закон и поддерживать порядок, а это

подразумевает военное присутствие. Ты – дочь солдата и должна это понимать.

Она надеялась, что со временем Джон полюбит эту страну и ее жителей, как любила она сама, ее

отец и брат. Но в первое же лето Джон умер от лихорадки. Из Англии на похороны приехали его

родители. Эмма им не понравилась – из-за ее независимого нрава.

Эмма сознавала, что у нее с Джоном не было бы согласия в браке. Она искренне скорбела о нем,

но дала себе слово, что если снова влюбится, то в человека, который разделит с ней ее привязанность к

Индии.

Такого человека она не встретила. Она была по-прежнему стройна, здорова, хороша собой, но...

считалась почти старой девой.

– Нет, – ответила Эмма миссис Гудрайт, – я не хочу выходить замуж только потому, что этого

требуют приличия.

– Тогда я настоятельно советую тебе уехать домой, в Англию. При тяжелой утрате семья –

большая поддержка. Я уверена, что виконт Монтфорест с радостью примет вас.

Вот в этом Эмма сомневалась. Между отцом и его старшим братом были плохие отношения. Они

не переписывались все те годы, что отец провел в Индии. Возможно, дядя и не подозревает о

существовании племянницы и племянника.

Однажды она спросила отца, что произошло. Она очень ясно помнила этот разговор, который

случился сразу после маминой смерти. Отец участвовал в военной кампании 1802 года в Пуне5 и

вернулся, когда мамы уже не было в живых. Он был в ужасном состоянии, винил климат, винил

военный поход, который был продиктован исключительно британской экспансией и не имел ни

малейшего отношения к защите интересов Компании. Но более всего он винил себя.

– Мне следовало отправить ее домой, невзирая ни на что. Доктор сказал, что этот климат убьет

ее...

Восьмилетняя Эмма была слишком мала, чтобы утешить его. Она только спросила:

– А почему ты этого не сделал? Не отвез маму в Англию?

Он со вздохом посмотрел на дочь.

– Это не так просто, дорогая. Я ведь здесь в изгнании, и мама это понимала.

– Что значит «изгнание»?

– Это значит, что я не могу вернуться назад.

– Никогда?

– Не думаю, но, во всяком случае, не вернусь до тех пор, пока кое-какие люди публично не

признают свою неправоту в отношении меня, а они едва ли это сделают.

– Почему?

Он улыбнулся и посадил ее себе на колени.

– Почему ты об этом спрашиваешь? Ты хочешь поехать в Англию?

– Только с тобой. Просто посмотреть, что это за страна.

– Возможно, когда ты подрастешь и станешь очень богатой, мы и поедем туда. Тогда сплетни

уже не будут иметь значения.

– А что говорят сплетники?

Он помолчал, затем очень тихо произнес:

– А говорят они о том, что я запятнал благородную фамилию, что я виновен в смерти человека,

что я трус и у меня нет чести. – Снова помолчав, он добавил: – Но именно честь связывает меня

надежнее цепей.

Маленькая Эмма почти ничего не поняла. Да и теперь многое ей было непонятно. Тогда она по-

детски ответила:

– Папа, ты – самый смелый человек на свете...

5 Пуна – город в Западной Индии.

4

* * *

– Прикажи служанке уложить вещи, и поедем ко мне, – сказала миссис Гудрайт. – Поживешь у

нас до отъезда.

– Благодарю вас, мэм, но я предпочитаю остаться здесь. У меня очень много дел.