Они прошли мимо неприметного «сарайчика» в основании холма, на который гражданский человек обратил бы внимание в последнюю очередь, приняв за туалет. Здание было когда-то выкрашено в камуфляжную расцветку — остатки краски сохранились на квадрате стены, который в момент взрыва прикрывала открытая дверь. Гермодверь.

«Сооружение №1» — гласила табличка.

Внутри была каморка, действительно похожая на сельский М-Ж. Прелые листья, клочья размякшей бумаги, в закрытом от ветра углу — паутина без паука. Довершая сходство, в полу темнел прямоугольный люк. Деревянная крышка, обугленная и почерневшая, была приоткрыта и под ней виднелась круглая металлическая. Один из людей генерала дернул ее. На шее вздулись жилы, но люк не сдвинулся. Похоже, близкая взрывная волна перекосила сооружение.

Они вышли на свет и двинулись дальше, периодически проваливаясь в грязь по щиколотку.

— Осторожнее, тут вентиляционные шахты!

На территории части действительно было полно технологических колодцев и вентшахт, и не все из них были прикрыты. Демьянов не рискнул бы соваться сюда ночью или зимой.

Они поднялись на холм. Отсюда было видно, что внизу посреди серой бетонированной площадки размером с футбольное поле зияет пролом диаметром около двадцати метров, с загнутыми кверху вздыбленными краями.

— Противобункерным ударили.

Они прошли мимо простого деревянного креста.

— Это не мы сделали, — продолжал Савельев. — Когда мы пришли, тут живых не было, а он уже стоял.

Говорят, в окопах атеистов не бывает. Похоже в ракетных войсках тоже. Но то, что у них была возможность по-человечески похоронить погибших, говорило, что уцелело довольно много народу. Уж точно не один расчет, который находился под землей.

«Сооружение номер 2» оказалось зданием побольше. Здесь располагалась кухня, казармы, караулка, гауптвахта и еще какие-то хозяйственные помещения. Они прошли полуразрушенное здание насквозь, мимо комнат, где когда-то жили ракетчики. В конце коридора оказалась неприметная деревянная дверь с лаконичной табличкой «Потерна №1» и лестницей вниз.

— Здесь кратчайший путь, но там воды по грудь. Вот блин, стихами заговорил. Сейчас только пневмонии не хватало. Нам дальше.

Они вышли из здания с противоположной стороны. Следующее на очереди — сооружение №3, «комната оператора». Домик без дверей, одни лишь узкие окна. В потолке по центру был люк на крышу, в уголке вниз уходили бетонные ступеньки.

— В УКП можно было попасть из нескольких точек, — объяснил генерал. — Одна из них здесь.

Попрощавшись с естественным освещением, они зажгли фонари и начали спускаться. Внизу их ждала гермодверь, за ней оказался коридор, разветвившийся еще на четыре. В конце второго слева, куда они повернули по знаку генерала, была еще одна гермодверь. И никаких табличек, указывающих направление. Демьянов, который было подумал, что диверсанту не составило бы труда пройти здесь, взял свои слова назад. Попади сюда иностранный saboteur,[4] он бы хорошо поплутал.

На створке надпись светящейся краской: «расчет задачу выполнил».

Сквозь дыру в потолке пробивался тусклый свет. На полу стояли лужи, поверхность воды была раскрашена во все цвета радуги. Переступая через завалы, они попали в коридор с кафельным полом. В конце его оказалась вторая герма, куда более мощная, которая, похоже, когда-то запиралась сервоприводами. Краска пузырилась от высокой температуры. Как и предыдущие, она была распахнута настежь. За этой гермой, образуя шлюз, находилась третья, такая же внушительная, а после нее — металлический «мостик», протянувшийся над пропастью. Все как один бойцы из Подгорного, проходя, смотрели сквозь решетчатый пол, но не видели дна.

— Осторожнее, не поскользнитесь. Ну, вот мы и на крышке, — объявил Савельев. — Дальше мы не спускались. Под нами находится шедевр советской науки и техники. Когда-нибудь поставим наверху монумент, а пока надо все там осмотреть.

Демьянов кивнул и тоже глянул вниз, посветив фонарем себе под ноги. Где-то очень далеко стояла темная неподвижная вода. Если бы Сергей Борисович боялся высоты, его бы замутило. Ограждения — одно название.

— Сейчас мы на «крыше» капсулы, — тоном экскурсовода продолжал генерал. — Командный пункт контролировал десять установок межконтинентальных баллистических ракет Тополь-М. Раньше тут стояли 15А35, по НАТОвской классификации СС-19 «Стилет», но их заменили четыре года назад. Точка была связана кабелями еще с несколькими, входящими в состав дивизии. Связь с округом и Москвой осуществлялась при помощи хорошо защищенных антенн. Запуск ракет можно было сделать отсюда, из округа или из Москвы. По ситуации. Но в нашем случае его сделали отсюда. Чтоб не изобретать велосипед, сам УКП построен как стандартная ракетная шахта метров сорок глубиной, внутри нее на амортизаторах подвешена двенадцатиэтажная металлическая капсула, тоже очень похожая на ракету.

На ракету из «Незнайки на луне» Носова, уточнил Сергей Борисович для себя, когда генерал протянул ему план. Демьянов не удивился, он знал, что на территории СНГ было минимум несколько заброшенных объектов такого типа. Тайны тут не было — все это давно облазили диггеры, в музеях стояли стенды с макетами таких командных пунктов. Но интуиция и память подсказывали ему, что этот от них чем-то отличается. Но чем? Он не был специалистом, но размещение оборудования показалось ему странным. Слишком много электроники. Слишком сложная система охлаждения. Слишком высокая секретность. Слишком много «слишком».

На стенах висели лестницы, одни стационарные, другие с крючками. Переносные. Ясно, это чтоб в случае обрушения стационарных, у личного состава оставалась возможность выбраться на поверхность через люк аварийного выхода. Рядом виднелись десятки ниш, там были технологические шахты, некоторые из них тоже служили для связи с внешним миром.

Под ними были двенадцать этажей, уходящих под землю.

— Конструкция способна выдержать прямое попадание ядреной боеголовки, — продолжал генерал. — Каждый уровень — круглая комната с оборудованием повышенной надежности. Три расчета дежурили в нем, сменяя друг друга, круглосуточно. Люди могли находиться под землей полтора месяца. Для этого тут был запас продуктов и всего необходимого. Собственно, не «был», а лежит на нижнем уровне. Его тоже можно взять, не оставлять же для археологов. Сдается мне, что он может оказаться единственной ценностью, которую мы тут найдем.

Снаружи по стенам тянулись километры проводов. Демьянову подумалось, что когда-нибудь в далеком будущем этот цветной металл, среди которого явно были и вкрапления драгметаллов — золото, серебро, платина — еще будет использован человечеством.

Справа от кричаще желтой лестницы на стене крепились направляющие — тут был лифт, с помощью которого раньше можно было попасть на любой этаж капсулы. Но теперь лифта не было, и его предчувствие трансформировалось в уверенность.

— Считайте это маленькой тренировкой, — Савельев повернулся к нему, остальные не слышали их разговор. — Наша задача найти любые сведения, относящиеся к Большому Ямантау. Но попутно каждый может принести килограмм 10-15 полезного груза со склада НЗ. На рыло, так сказать. И польза, и испытание.

«Конечно, я предпочел бы взять более подготовленных, — говорил его взгляд, — но негде».

Демьянов оставил это высокомерие и безапелляционный тон на его совести. Сейчас было не до выяснения отношений. Главное было освоиться, обкатать действия отряда в обстановке, приближенной к боевой. Конечно, то Ямантау, которое они ищут, имеет с этим бункером мало общего, но сходство все же было. И там наверняка двигаться по вертикали придется не меньше, чем по горизонтали. Да и иного света, кроме их фонарей, там тоже не будет.

— Вы говорили, что из ваших людей три человека работали монтажниками-высотниками, — напомнил генерал.