Мы вернулись на «Странник», дали разносчику королевские чаевые, и я, поручив Наташе салат, на конфорку электроплиты маленького камбуза позади рабочего стола поставил сковородку, налил на неё растительного масла, мелко покрошил ветчину, репчатый лук и, слегка подрумянив всё это, вылил сверху десяток яиц, после чего на соседнюю конфорку поставил вариться кофе.
Через четверть часа мы, позвав Володю, возившегося в это время в ангаре с мотолодкой, сели за роскошный обед (предварительно убрав под мой стол оставшиеся два мешка «с наличкой»), уставив всевозможными блюдами не такой и маленький журнальный столик.
— Помните, как вы кормили нас с Вовой за этим столом год назад? — спросила Наташа, раскладывая наш с нею любимый салат (порезанные помидоры, огурцы и зелёный лук со сметаной). — Меня тогда ещё одели в ужасную матросскую робу.
— Однако я в тот же день исправил положение, — улыбнулся я, осторожно выискивая среди тарелок свою вилку. — А отсутствием аппетита, как мне помнится, вы и тогда, к счастью, не страдали…
— Мы больше двух дней провели на холоде в дурацких аварийных комбинезонах, — поделилась Наташа, в свою очередь, пытаясь найти ложку — я помог ей, чуть сдвинув сковороду с ещё не разложенной яичницей. — И питались сухарями и консервами…
— Ещё были печенье и шоколад, — воспользовавшись паузой, вставил Володя.
— Мы кипятили воду, которую брали из местной речки, на маленькой бензиновой печке, заваривали чай, а из концентратов даже делали суп.
— Видите, сколько там было интересного, — заметил я, привычно разделяя яичницу на три части и выкладывая её на тарелки. — Теперь неудивительно, что вы чуть не подстрелили своих спасителей…
— Николай Александрович! — весело засмеялась девушка, принимая из моих рук тарелку. — Мы же с вами уже обсудили происшедшее! Я просто ужасно испугалась при виде ваших здоровенных мужиков и, как мне тогда показалось, молодого, богатого красавчика — бездельника. Но это своё мнение я изменила почти сразу!
— Поняв, что на самом деле владелец яхты просто моложавый старикан-разбойник… — проговорил я, оглянувшись на Адмирала, который просунул свою здоровенную мохнатую голову в полуоткрытую дверь. — Бог знает какими путями заработавший своё состояние…
— Знаете, что я вам скажу, Николай Александрович… — очень мило улыбнулась (как у неё просто замечательно получалось) моя помощница и добавила по-итальянски (её брат худо-бедно понимал «лишь» английский, французский и испанский языки…). — Ещё до того, как вы привезли нас на свою яхту, я уже решила, что мы с вами будем вместе!
— Ни за что бы не подумал, что моя участь была решена уже тогда! — невольно рассмеялся я. — Впрочем, в любом случае всё шло бы своим чередом…
— Мне кажется, Николай Александрович, — вполголоса и опять по-итальянски, быстро глянув мне в глаза, серьёзно проговорила Наташа. — Что дни, проведённые с вами в этой экспедиции, так и останутся самыми счастливыми в моей жизни…
— Наверное, и в моей жизни не было ничего лучшего, — отозвался я на том же языке и, невольно улыбнувшись, уже по-русски добавил. — Только не стоит грустить о них — эти дни теперь навсегда ваши и, конечно, мои…
Управившись с отличной яичницей, мы убрали лишнюю посуду со столика, моя помощница порезала торт, а я разлил по чашкам кофе. Почти сразу мне позвонил Шахов — продолжал лично держать меня в курсе нашей с ним деловой операции, и тут же по другой линии для консультации со мной связались мои финансисты, а через минуту посыпались банковские сообщения о дальнейших пополнениях счетов. Едва ответив на звонки и просмотрев сообщения, я принял вызов от начальника службы безопасности.
— На входе второй помощник капитана с вашей яхты, господин Званцев, — сообщил он. — С ним молоденькая девушка… Пропустить?
— Да, разумеется! — отозвался я и дал отбой, уже почти понимая, что случилось, а на вопросительные взгляды Наташи и Володи после небольшой паузы ответил. — Похоже, у Ивана Ильича проблемы…
Поднявшись, я прошёл к камбузу и включил кофемашину, которую не слишком жаловал, но опять варить кофе на плите мне уже не хотелось. Территория клуба была немаленькая, и мы успели выпить по паре чашек кофе и съесть сравнительно небольшой торт (сладкого было всё равно более, чем достаточно для всех желающих) пока подошёл Огнев со своей спутницей.
— Николай Александрович… — с порога было заговорил второй помощник чуть дрогнувшим голосом и умолк.
— Присаживайся, Иван Ильич! — кивнул я ему, автоматически отметив небольшой свёрток в его руке, и взглянул на рослую тёмноволосую миловидную девицу, одетую в облегающие чёрные брюки и розовую блузку с длинным рукавом. — Если не ошибаюсь, Аня?
— Да! — удивлённо подняла на меня глаза девушка. — Как вы узнали…
— Проницательность старого авантюриста, — улыбнулся я и указал Огневу и его племяннице (о ней я знал из досье собственной службы безопасности) на кожаный диван. — Присаживайтесь! Володя, будь добр, налей нашему бесценному второму помощнику и Ане кофе! А ты, Иван Ильич, давай-ка сюда свою карту Острова Сокровищ!
Дядюшка и племянница в изумлении воззрились на меня — даже приглашение сесть проигнорировали, и я вторично указал им на диван. Огнев, чуть помедлив, подал мне свёрток, и я, откинувшись в кресле, осторожно развернул наклеенную на липкую полиэтиленовую плёнку старую карту. Документ этот, имевший размеры примерно метр на полтора, видал виды и, судя по текстуре бумаги (по всей вероятности, изготовленной методом ручного отлива), был вычерчен до конца восемнадцатого века — бумагоделательная машина, механизировавшая процесс отлива, была изобретена в тысяча семьсот девяносто девятому году (во Франции). Съёмка местности, изображенной на старом документе, несомненно, была выполнена человеком знакомым с картографией, но, очевидно, без использования каких-либо геодезических инструментов — глазомерным методом, а надписи были сделаны совершенно неподходящими для этого символами.
— Там рунопись, — осторожно сказала Аня, глянув по очереди на Володю и Наташу. — По виду — Старший Футарк… Мне кажется, что надписи ещё и зашифрованы…
— Возможно, — в задумчивости отозвался я, продолжая разглядывать карту. — Существует несколько традиционных и сравнительно несложных способов шифрования рунических знаков: таких, к примеру, как «вязанные руны», когда несколько рун совмещались на одной линии или использовался лишь номер Эттира (Футарк делится на три рода — Эттира, по восемь рун в каждом — прим. авт.), а также порядковый номер руны внутри Эттира, такие знаки порой называют «ветвистыми» и «крестовыми» рунами…
С проходной яхт-клуба опять раздался звонок — пришёл капитан «Странника», и я несколько рассеяно распорядился пропустить его, а потом глянул поверх развёрнутой карты, которую всё также держал в руках, на Огнева и его племянницу:
— Ну что, Иван Ильич, хочешь, чтобы мы отправились на поиски твоего потерявшегося брата?
— Николай Александрович, как вы… — начал было наш второй помощник и не договорил.
— Брось, Иван Ильич! — отмахнулся я. — Приходишь на судно на следующий день после годовалой разлуки с семьёй, да ещё на пару с племянницей и приносишь старую карту — что тут ещё думать?
— Без вас никак здесь не справиться, Николай Александрович… — виновато начал Огнев. — Судно в порядке — если выйти дня через три, то, я думаю, через пару недель уже вернёмся…
В дверь деликатно постучали, и я отозвался — вошёл капитан и сообщил, что его дети отправились с утра в университет, а жена у больной тёщи, поэтому он и решил заглянуть на судно, чтобы не скучать одному.
— Присаживайся и ты, Илья Андреевич! — немедленно предложил я, указывая на одно из кресел. — Выпей с нами кофе! Ты даже очень кстати.
Мне позвонил Шахов, и я, беседуя с ним, осторожно перенёс карту на свой рабочий стол и продолжал поглядывать на неё, пока отвечал на некоторые вопросы своего нового партнёра. Едва я дал отбой, как по этому же телефону (ещё пара мобильников лежала на столе) произошёл очередной вызов — на этот раз позвонила дочь.