Летом 1918 года эсер уездного масштаба Здобнов сделает стремительную «государственную» карьеру в созданных на чехословацких штыках белых «социалистических» правительствах — станет заместителем министра народного просвещения Самарского правительства и участником Уфимского государственного совещания (объединения белых правительств Урала, Сибири и Поволжья). Однако уже к концу года он сам едва не окажется жертвой колчаковского террора, когда с санкции Антанты адмирал Колчак провозгласит себя верховным правителем, после чего разгонит и арестует временные правительства из бывших депутатов Учредительного собрания. Часть арестованных Колчаком соратников Здобнова будет расстреляна, но самому бывшему главе Шадринской городской думы колчаковской пули посчастливится избежать.
В результате всех этих потрясений Здобнов навсегда отойдёт от политики и в течение двадцати лет оставшейся жизни будет заниматься исследованиями русского книгопечатания и книгоиздания, станет классиком русской и советской библиографии. Примечательно, что жена Здобнова сохранит отношения со своей бывшей подругой по шадринской гимназии Зинаидой Ждановой. И когда в 1930-е годы воевавшего против большевиков бывшего эсера не раз будут арестовывать, из далёкой Москвы за него будет заступаться уже всемогущий член Политбюро ЦК ВКП(б) А.А. Жданов. Летом 1941 года уже пожилой человек Здобнов попросится на фронт добровольцем. Но в те дни органы сталинской госбезопасности будут лихорадочно «зачищать» все мало-мальски сомнительные и подозрительные элементы, и старый шадринский эсер вновь попадёт в тюрьму. Его далёкий всемогущий друг-соперник революционной молодости тогда уже будет отрезан от России в Ленинграде, окружённом немецкими танками. Арестованный Здобнов умрёт в заключении в 1942 году. Через два года, вскоре после снятия блокады, с подачи Жданова будет опубликована рукопись Здобнова «История русской библиографии». Сохранённые во многом благодаря Жданову научные работы Здобнова будут ещё не раз переиздаваться во второй половине XX века.
Думается, тот факт, что Жданов через всю жизнь пронесёт доброе отношение к своему политическому противнику Николаю Здобнову, весьма показателен для психологической характеристики героя нашей книги. Андрей Александрович Жданов, безусловно, был искренним приверженцем большевистской революционной идеи, способным на решительные, насильственные действия. Но при этом он не был узколобым фанатиком — в годы «воинствующего безбожия» он был способен проявить уважение к религиозным чувствам других людей (вспомним его венчание в церкви) и даже в условиях Гражданской войны смог сохранить человеческое отношение к своему политическому противнику.
Впрочем, кровавым летом 1918 года встреча двух бывших приятелей по интеллигентским спорам о судьбах России вряд ли бы закончилась мирно. Гражданская война продолжалась, размах боевых действий и ожесточение сторон росли, белые наступали по всем фронтам.
После падения Екатеринбурга инспектор-организатор агитационного бюро окружного военкомата и работник политотдела 3-й армии Жданов оказывается в Перми. Во второй половине 1918 года и в самом начале 1919 года нашему герою придётся пережить всю тяжесть поражений в первых столкновениях с мятежным чехословацким корпусом, полками Омской директории и армиями верховного правителя Российского государства Колчака. Именно в те месяцы и в этом регионе появятся в истории нашей страны имена Фрунзе, Чапаева, Тухачевского, Блюхера и их противников по ту сторону фронта — Каппеля, Войцеховского, Пепеляева. Бывший прапорщик Жданов играл в этих событиях куда менее заметную роль — он занимался вопросами политической пропаганды среди бойцов Красной армии, местного населения и солдат противника. Но в условиях Гражданской войны — особенно в условиях Гражданской войны! — политическая пропаганда или, говоря современным языком, информационно-психологическая война была оружием не менее важным и действенным, чем винтовки и пушки. Молодой большевик Андрей Жданов и был одним из полководцев пропагандистского фронта, на котором красные, как признавали даже их противники, одержали убедительную победу.
В ведение Жданова входили инструктаж агитаторов, снабжение частей литературой и листовками и иные самые разнообразные задачи, которые появлялись в ходе лихорадочного создания регулярной Красной армии. В Перми в августе 1918 года его назначили руководителем своеобразного учебного подразделения — военно-агитаторских курсов. Вместе с ним преподавателем на курсах работала и его жена Зинаида. Здесь в сентябре она официально вступит в ряды РКП(б). Членом коммунистической партии она пробудет долгие 72 года…
Задачей курсов являлась подготовка работников для агитационной, организаторской и культурно-просветительной деятельности среди красноармейцев и всего населения. Предполагаемый срок обучения на курсах — 4,5 месяца, три курса по шесть недель каждый: основной (теоретический), практический и «повторительный». После учёбы выпускники обязаны были прослужить в распоряжении агитбюро не менее полугода.
Но пройти полную программу не удалось практически никому — из-за сложной обстановки слушателей Жданова постоянно бросали на ликвидацию разнообразных кризисов: от борьбы со спекулянтами и дезертирами до затыкания прорывов на фронте. А там бои шли с переменным успехом. В августе 1918 года 3-я армия попыталась перейти в контрнаступление и даже продвинулась на 30 вёрст к Екатеринбургу, но вскоре была остановлена белыми. Осенью 1918 года красные успешно наступали в Среднем Поволжье и Прикамье, отбив у белых Симбирск и Казань. Этим поражением и воспользовался Колчак, чтобы разогнать белые «социалистические» правительства и установить единоличную диктатуру
Всё это время, до декабря 1918года, 3-я Красная армия Восточного фронта упорной обороной сковывала резервы белых. Однако Колчак, стремясь переломить ход событий на фронте, в короткие сроки подготовил наступление на Пермском направлении. И в самом конце года произошло то, что красные сразу же назвали «пермской катастрофой».
В декабре 1918 года губернский город Пермь, являвшийся основным тыловым центром всей Северной группы армий Восточного фронта Советской республики, был набит людьми и техникой. Здесь скопилось около шести тысяч вагонов военного имущества и продовольствия при крайней нехватке паровозов. Все эвакуированные из Екатеринбурга учреждения были здесь, по переполненным казармам теснился многотысячный ещё необученный гарнизон, забитые ранеными лазареты из больниц расползлись по вагонам, учебным аудиториям и монастырям.
В ночь с 23 на 24 декабря 1918 года 4-й Енисейский стрелковый полк из Сибирской армии Колчака в тридцатиградусный мороз на лыжах прошёл 35 вёрст и в шестом часу утра неожиданно ворвался в Пермь, блокировав казармы, где располагались основные резервы красных. Здесь сдались в плен до четырёх тысяч новобранцев, недавно мобилизованных в РККА, и многочисленная артиллерия. Из захваченных пушек белые открыли огонь по ещё удерживаемой красными железнодорожной станции Пермь-2.
Поздним декабрьским рассветом того дня городские обыватели уже наблюдали на улицах первые разведывательные дозоры белых «сибиряков», в добротных полушубках с погонами на плечах, в шапках-ушанках, с заткнутыми за них веточками ельника — символом белой Сибирской армии. Части красных в беспорядке отступали за реку Каму. Стратегически важный Камский железнодорожный мост достался белым в целости и сохранности.
В ходе «пермской катастрофы» 3-я Красная армия потеряла свыше половины своего состава, около 32 тысяч убитыми, ранеными и пленными. Белым достались огромные трофеи, большая часть вооружения и запасов бежавших большевиков — свыше сотни орудий и более 10 тысяч снарядов, около тысячи пулемётов, более 20 тысяч винтовок, 10 миллионов патронов, 9 бронепоездов. В Перми остались три сотни паровозов и свыше пяти тысяч вагонов с военным имуществом, оружием и продовольствием. Достались белым и огромные запасы дефицитного и ценнейшего в те годы топлива: угля, дров, нефти и керосина.