— В лесу жеребец снова показал свой норов. Ему не нравилось нести на себе всадника. Один крестьянин видел, как он встал на дыбы и начал лягаться. Даже такому опытному всаднику, как Жан, было трудно усидеть на нем. Мой брат погиб, потому что лошадь изо всех сил ударила им о твердый ствол дерева с низкими ветвями…

Джессика смотрела на деверя во все глаза, не в силах поверить, что не имела отношения к смерти Жана. Тогда все вокруг взволнованно говорили по-французски, и Джесс, оглушенная несчастьем, и позже приехавшая Лилиан, которая была не сильнее сестры в языке, не понимали, о чем все толкуют. Однако за год она так привыкла чувствовать себя чудовищно виноватой, что простая мысль о несчастном случае не укладывалась у нее в голове.

— Вы уверены? — уточнила она.

— Абсолютно, — не колеблясь, ответил Шарль. — Я сам ездил к Мартину Рамону — так зовут того крестьянина — после несчастного случая и все выяснил.

— Ох, Шарль! — дрожащим голосом воскликнула Джессика, неужели она избавится от так долго мучившего ее сознания страшной вины? Посмеет ли? Ведь Шарль еще не знал о… Но…

— Ох, Джессика, — в тон ей нежно выдохнул Каран. — Мне очень жаль, что вы так мучились и считали себя виноватой в его смерти…

Джессика нашла в себе силы улыбнуться. Сейчас ей нужно было уйти к себе в комнату и хорошенько обдумать слова деверя. Но она задержалась и сказала:

— Спасибо, Шарль. Спасибо за то, что вы все рассказали мне. — От слов деверя раскалывалась голова, однако на душе стало легче. Шарль говорил так уверенно. Неужели он прав, и несчастный случай с Жаном никак не связан с их «проблемами медового месяца»? — А теперь я… хочу пожелать вам спокойной ночи и…

Джессика остановилась, когда Шарль протянул руку и перехватил ее, подняла глаза и вздрогнула, увидев на лице любимого прежнее решительное выражение.

— Мы не успели обсудить главное, — напомнил Каран.

— Нет, мы обо всем поговорили! — запротестовала Джесс.

— Наоборот, мы отклонились от темы и говорили только о том, что вам следовало узнать год назад. Наконец все выяснилось, ваша совесть чиста, так что теперь об этом можно забыть и продолжить беседу. — Шарль выразился предельно ясно, не позволяя Джесс надеяться, что он удовлетворен ее объяснениями, почему она никогда не выйдет замуж.

— Я… вы… — Джессика вздрогнула, поняв простую истину: если уж Каран в кого-то вцепился, этот человек может не надеяться, что Шарль разожмет свою мертвую хватку.

— Вернемся к причине, которая заставила вас думать, будто Жан не мог сосредоточиться на верховой езде, — тоном следователя заявил Каран. — К тем проблемам медового месяца, которые у вас возникли. — Джессика смотрела на него как загипнотизированная и не поверила своим ушам, когда Шарль, взяв ее за руки, словно боялся, что она может в любой момент убежать, очень спокойно спросил: — Скажите, Джессика, вы когда-нибудь занимались с ним любовью?

Остолбеневшая Джессика уставилась в серые глаза. Слова деверя еще звенели в ушах, но Джесс не могла поверить в услышанное. А затем быстро приняла решение: следует немедленно уехать отсюда! Она ни за что не станет рассказывать ему об этом!

Однако до двери гостиной Джессика так и не добралась. Когда она рванулась, пытаясь вскочить с дивана, словно ожидавший этого Шарль крепче схватил ее за руку.

— Пустите меня! — вскрикнула безумно перепугавшаяся Джесс.

— Тсс… я не собираюсь причинять вам вред, — успокоил Шарль, держа ее мертвой хваткой. — Вы вели себя очень храбро, но кое-что еще следует прояснить.

— Это не имеет к вам никакого отношения! — яростно прошипела Джесс. Этот человек так злил ее! Так… так…

— Я не согласен. Все имеет ко мне отношение.

Джессика отказывалась понимать, какое дело Шарлю, занималась или не занималась она любовью с его кузеном. Она попыталась взять себя в руки, но не сдержалась и запальчиво воскликнула:

— Тайны моей постели касаются только меня!

— Если бы все было нормально, я бы сказал, вы правы, и мой вопрос — верх неприличия. Но здесь нет ничего нормального, и… — Каран помедлил, — …и я думаю, этот разговор важен для нас обоих.

Джессика вновь запаниковала. Ей не понравилось слово «нас». Огромным усилием воли она заставила себя успокоиться, шагнула к дивану. Каран тут же отпустил ее руку и сел в кресле напротив. Джессика не смотрела на него.

Шли мучительно долгие секунды. Она чувствовала, как Шарль пристально смотрит на нее, но упрямо глядела в сторону. Томительное молчание затягивалось, а Джесс по-прежнему не поднимала глаз. Потом тишину нарушил спокойный, мягкий голос Шарля. Каран сам ответил на свой вопрос.

— Маленькая моя, я не верю, что в первую брачную ночь вы занимались с Жаном любовью. — А затем он добавил: — Так же как не верю, что вы отдавались моему кузену — или какому-нибудь другому мужчине — до свадьбы.

Джессика наконец повернула голову. Лицо Шарля было таким же спокойным, как и его слова.

— И вас это совершенно не касается! — выпалила она, беспомощно глядя на расстояние, отделявшее диван от двери, и на кресло, надежно перекрывающее дорогу.

— Ох, маленькая девственница, я не осуждаю вас, — нежно выдохнул Шарль, ничуть не сомневаясь, что ее ответ означает признание. И это заставило Джессику потерять осторожность.

— А надо бы! — вырвалось у нее.

— Надо? — мягко переспросил Шарль.

— Да, надо! — возбужденно воскликнула Джессика. — Мне вообще не следовало выходить замуж за Жана! Я хотела жить с ним, но не как жена. — Пришедшая в ужас от сказанного, она уставилась на Шарля, не в силах поверить, что выдала себя. Но глаза деверя, к ее удивлению, остались такими же спокойными. — Вы… не сердитесь? — запинаясь, спросила она.

— Нет, — подтвердил он и спросил: — Вы не любили его?

— Конечно, любила! — горячо заявила Джессика. — После сестры Жан был моим лучшим другом.

— Вы любили его как друга, а не как мужа?

— Добро пожаловать в мои кошмарные сны! — махнув на все рукой, предложила она. Шарль вызывал в ней множество чувств, и некоторые из них были так сильны, что заставляли забыть стыд. Она любила его, этот мужчина смог перевернуть ее мир вверх тормашками…

— Так расскажите мне об этих снах, — предложил все так же спокойно Каран. — Когда они начались?

Не готовая к этому вопросу, Джесс уставилась на деверя. Даже с Лилиан не делилась она своими кошмарами, однако в словах Шарля звучал дьявольский соблазн.

— Жан стал мне чудесным товарищем. — Джессика едва сознавала, что говорит. — Я никогда не видела в нем угрозы для своей невинности. — Казалось, она не может остановиться. — Похоже, этот юноша был еще более застенчив, чем я.

— Вы поняли стеснительность Жана, заговорили с ним и помогли почувствовать себя в чужой стране более уверенно? — догадался Шарль, чем немало удивил ее: он как в воду глядел.

— Я… э-э… да, — призналась Джесс и сама не заметила, как продолжила: — А потом, хоть сейчас это кажется чистейшим безумием, мы ухитрились пожениться без… э-э… не испытывая друг к другу страсти.

— И помолвка ваша тоже прошла без проявлений сильных чувств, — как бы продолжил за нее Каран.

— Ну, помолвлены мы были всего месяц, а дел у нас оказалось множество — хлопоты с квартирой и все остальное… — Она спохватилась. — Зачем я вам все это рассказываю?

Шарль смотрел на нее совершенно спокойно.

— Затем, что это очень важно, — заявил он. И Джесс поверила, что он прав. Итак, не чувствуя в Жане угрозы, вы вышли за него замуж, ожидая брака без страсти, и…

— Я не слишком задумывалась над этим. Говорю вам, мы стали друзьями! У нас была общая любовь к лошадям, ни о чем остальном я просто не думала. — У Джесс вырвался тяжелый вздох. — А должна была, — уныло добавила она.

— Вы не думали о физической стороне брака?

— Мы никогда не обсуждали эту тему, — ответила Джессика, и голос ее дрогнул при воспоминании о том, что из этого вышло. — Наверное, я рассчитывала, раз мы с Жаном друзья, и все… все устроится само собой… — Она снова умолкла.