- Что это, учитель? - Я принял из рук Беса этот странный предмет.

- Порошковые пластины Келиц. Есть один редкий цветок, встречающийся, в основном, в древних брошенных мегаполисах. Редок он потому что такие города кишат мутантами, а вытяжку необходимо добывать на месте. Из-за этого приходится вести туда целый конвой, который вполне может сгинуть по пути.

- И сколько стоит такая упаковка? И что делают эти пластины? - Осмотр и попытка вызвать всеведущее окно ни к чему не привели.

- У пластин Келиц нет цены, Андо. Их не продают. В течение следующих трех дней будешь съедать по три пластины ежедневно. Эффект проявится не сразу, но, если в тебе есть хоть какая-нибудь способность крови, она непременно даст о себе знать. Ну и контроль пси-энергии вместе с размером резерва серьезно возрастут. Конечно, через год, если ты продолжишь развиваться в псионике, эти объемы тебе покажутся ничтожными, но прямо сейчас твой запас сил крайне мал. Тебе хватает его на один, максимум два удара, верно?

- Да, учитель. Спасибо. - Я низко поклонился, всё еще пытаясь представить себе, сколько может стоить что-то, не имеющее цены. Я крепко сжал упаковку пластин и улыбнулся - сто тысяч, которые я заплатил за месяц тренировок, перестали казаться мне огромной суммой...

- Терпи! Ты мужик, в конце концов, или кусок дерьма?! - Я, сжав зубы и превозмогая возникающую при использовании пси-энергии боль, раз за разом восполнял и выбрасывал силу в окружающее пространство. Рядом, лишь усугубляя ситуацию, надрывался фантом моего первого наставника в ратном деле. Он был таким, каким мне запомнился - противным, гадким и крикливым старикашкой с начисто отбитым понятием причинно-следственных связей. Ранним утром учитель предложил мне представить худшее из того, что мне хорошо запомнилось, то, о чём я вспоминать не хотел совершенно. И, как не трудно догадаться, этим извращенным страхом моего сознания отчего-то стал не убивший меня нелюдь, а Крючк - человек, на могилу к которому после его смерти не пришла ни одна живая душа. Правда, его образ разбавляли те наставления, которые передавал мне через него учитель, но общее впечатление от пребывания рядом с ним оставалось отвратительным. - Ну!

Как объяснить этому вытащенному из моего подсознания и памяти фантому, что я работаю над собой добровольно, а не из-под палки? Что я и без его криков рву жилы и довожу своё тело до предела?! Очередной выброс пси-энергии отозвался ноющей болью во всём теле, а ноги так и вовсе свело судорогой. К счастью, я каким-то образом удержался в вертикальном положении и не удостоился новой порции оскорблений от фантома давно уже отдавшего душу богам старика. Хоть в чём-то мне сегодня повезло. Я ценил ту пользу, что уже принесли и еще принесут пластины - резерв вырос до трёх сотен разом и должен был, в конечном итоге, достигнуть шести сотен, но боль, которую я испытывал, используя большое количество силы, описать было сложно. А если я не разработаю каналы - умру или, в лучшем случае, лишусь всякой возможности использовать псионику. Стимул убийственный, а в сочетании с болью...

Бес говорил, что боль возникает из-за неспособности моего тела оперировать такими объемами энергии. Способ расширения резерва посредством употребления пластин - процесс совершеннейшим образом не естественный, и каналы просто за ним не успевают. Печальный итог в виде преждевременного, принудительного их расширения сопровождается, как уже можно было понять, болью. Вообще с подобными 'рывками' в развитии впервые псионики сталкиваются примерно на третьем ранге, уже имея за плечами кое-какой опыт, но Бес посчитал необходимым использовать на мне вращающиеся в узких кругах пластины Келиц, обычно распределяемые среди своих. Кланы с их помощью в раннем возрасте определяли потенциал способности крови, одновременно увеличивая нагрузку на молодых псиоников, а учителя таким образом ускоряли развитие своих воспитанников.

Я завершил трехсотый цикл и сначала сел, а затем вообще лёг на землю. Болело всё, кроме, пожалуй, лица, но меня это радовало не то, чтобы очень сильно. Там и каналы наверняка не проходили... А вот мышцы, кости, сухожилия и даже сосуды, казалось, были готовы вот-вот рассыпаться на части. Мысли о том, что псионика - вещь суть бесполезная я давил в зародыше, не позволяя отчаянию завладеть сознанием. Один раз поддашься, сфилонишь - всё, конец. Считай, сам себе вырыл яму, скинул туда весь свой уже вложенный труд, а потом и сам туда опустился. В прошлой жизни мне так поступить не позволил юношеский максимализм, потом переросший в гордость и чувство собственного достоинства, а в этой... Не знаю. Может быть, осознание того, что второй шанс просто так пропасть не должен, или сам характер так сложился. Куда как важнее то, что отвадить меня от избранной цели сможет только смерть. Моя смерть.

- Чего разлегся?! Встать! Встать, я сказал! - Тело рефлекторно попыталось подняться, совершенно забыв поинтересоваться возможностью подобного у меня самого, из-за чего нелепо взмахнуло руками и рухнуло на землю. Вырвавшийся изо рта старика ушат помоев, окативших меня с ног до головы, стерпеть я не смог. Будь Крючк живым человеком, то я, быть может, ограничился бы словесной перепалкой - чай, я уже давно не четырнадцатилетняя неразумная сопля, но с фантомом... С фантомом можно подраться и высвободить на нем всё, что успело накопиться за этот день.

Я как мог резво поднялся на ноги и приблизился к старику, - благо, тот стоял от меня в двух метрах, - занося кулак для удара. И лишь недобро блеснувшие глаза Крючка заставили меня отступить на шаг назад, на считанные сантиметры разминувшись с выброшенной вперед ногой ратных дел мастера. Да, я называл его стариком, но того, что физическую форму он поддерживал превосходную, не признать я не мог. Жилистый и подтянутый - этой парой слов можно было точно описать его худую, гибкую, скрывающую в себе нечеловеческую силу, фигуру. В народе ходит множество историй о том, как огромные, медведеподобные кузнецы руками сгибают подковы. Но я готов поспорить, что вы ни разу не слышали о семидесятилетних, хлипких на вид стариках, способных играючи повторить этот подвиг.

В конечном итоге, бой я проиграл, так и не нанеся по своему детскому кошмару ни одного удара - он даже сейчас, спустя столько лет, во всём был на шаг впереди меня. В честном бою я ему не соперник. Пока не соперник.

- Ну, сопля, получил по сусалам? Встать! - Я, зажимая рукой разбитый нос, поднялся на ноги. - К выполнению упражнения приступить!

Я послушно вытолкнул из тела всю пси-энергию и, чуть вздрогнув от резко накатившей боли, принялся стремительно пополнять запасы. Сейчас, в месте силы, я восполнял утраченное за пятнадцать секунд. В любом другом месте - двадцать минут медитации либо почти два часа активных действий, в том числе и сражений. Учитывая, что способный весомо усилить удар выброс силы потреблял полторы сотни пси-энергии, то сейчас моего запаса хватало всего на два серьезных удара, которые готовому к бою псионику пятого ранга будут что комариные укусы. А вот если нанести удар неожиданно, со спины, то вероятность вырубить или вообще убить неосторожного сверхчеловека была очень велика. Слабость человеческого тела искоренить, - по крайней мере, на первых рангах, - было невозможно. И именно на этом я и планировал играть - в числе слабостей тела была не только прочность плоти и костей, но и зрение, слух, обоняние, эмоции... Всё то, на что способен влиять иллюзионист...

- Андо, что с лицом? - Я опустошил резерв и открыл глаза, сразу же наткнувшись взглядом на учителя. Надо же - он не всеведущ!

- Подрался с фантомом, учитель. Неудачно. - Бес окинул взглядом ехидно улыбающегося, но никак не комментирующего произошедшее старика, после чего кивнул каким-то своим мыслям. - Обычно вы всегда знаете, что происходит вокруг ваших фантомов.

- Обычно мои фантомы практически во всём контролируются мной, а этот... Как его...