Я вовсю критиковала любое Аленкино действие, стараясь понять, глубину ее стрессоустойчивости и насколько она страшна в гневе. Ведь дворец, это такой гадюшник, где при любых обстоятельствах нужно сохранять невозмутимое выражение лица и отвечать не менее язвительно, чем оппонент.

  Короче, доводила я беднягу до ручки около часа, на протяжении всей тренировки, издеваясь над нею, как могла. А вот итог меня потряс, Алена аккуратно ссадила меня с плеча на ближайший цветок, развернулась и, не говоря ни слова побежала домой. Обиделась, причем очень сильно, и как я ей потом в течение часа не объясняла для чего я это делала, она так на меня дуться и не прекратила.

  - Аленка, - я аккуратно погладила ее по плечу. - Ну не злись, но тебя во дворце еще хуже обхаивать будут. - Ты должна научиться держать удар. Родная, у нас же с тобой договор, я обязана действовать в твоих интересах. Маленькая, ну пойми, не все методы обучения приятные, - на маленькой она сломалась, устроив знатный слезоразлив в отдельно взятой хате.

  - Фиииаааалка, - всхлипнула она. - За шо?

  И столько в этом крике души было незаслуженной обиды, что даже меня проняло.

  - Ладно, Аленка, я клятвенно обещаю, что больше никогда не применю к тебе ничего подобного, - я подняла магией платок на уровень ее глазок и вытерла слезы, а потом, обмотав им покрасневший нос, сказала, - шморгай!

  Ну, она и шморгнула, меня сдуло со стола и хорошенько так приложило о пол. Я, кряхтя, как старая баба взлетела и опять уселась рядом с ней. На меня смотрели два огромных непролитых голубых озера глаз, красный нос выглядывал из платка, а на лице было написано удивление.

  - Ты чего? - спросила она гнусаво.

  - Ничего, - я потерла ушибленный бок и уставилась на нее, обдумывая план дальнейших действий. - Мне опять придется занять твое тело, сейчас приедет Иосиф Моисеевич, деньги привезет. Ему еще карету отдать нужно будет.

  - Шо, опять? - она готова была разреветься.

  - Эй, мать! У тебя ПМС? - удивилась я.

  - Чаво? Ты чаво ругаисси? - когда в последнее время Алена начинала нервничать, у нее опять пробивался деревенский говор, вот как сейчас.

  - Я не ругаюсь, предменструальный синдром, проще говоря, - я произнесла очередное непонятное ей слово и стала ждать, как она себя поведет с учетом полученных ранее знаний о поведении в обществе.

  - Га? - моим надеждам не суждено было сбыться, похоже, наша девочка способна внятно разговаривать только в непривычной для себя среде. Плохо.

  - Не га, Ален, не га. Мы же с тобой это уже проходили, ты как должна была ответить в такой ситуации?

  - Это ты про шо? - она вытерла нос платком и уставилась на меня в полном непонимании. Надежда скончалась в сильных конвульсиях, не приходя в сознание.

  - Ты должна была ответить 'Уважаемая госпожа, будьте так любезны, поясните мне, что Вы имели ввиду, когда употребили незнакомый термин' - я посмотрела на нее выжидательно, мелькнет ли в глазах вина и понимание. Нифига.

  - Шо?

  - Дура ты Алена, вот по этому я и буду занимать твое тело на переговорах, не в состоянии ты элементарных вещей запомнить. Ладно, иди мыться, скоро Моисеич тут будет, времени и так толком не осталось.

  Когда Алена привела себя в порядок, я опять заняла ее тело и поплелась, встречать дорогого гостя, который именно в этот момент въехал в ворота на своей двуколке.

  - Ой, зоровеньки булы! - радостно гаркнула я прямо в лицо Моисеичу. - Йося, извиняюся дико, но я имею до Вас вопрос, и де деньги?

  Мешка с монетками не наблюдалось. А он должен был быть, и не маленьким.

  - Ша, Цаца, не голоси, - он поднял руку в жесте примирения. - И шо ты думаешь, я повезу такую прорву деньжищ у отом тарантасе, шоб усе казали шо Иося Гольдберг совсем сдурел и не умеет вести гешефт? Цаца, Ви таки капельку не правы! И шо Ви будете тут делать з цельным мешком денег? У погребе засолите? А? Или будете трястись з такими деньжищами под матрацем? Деньги, Цаца, любят работать! И мы з Вами поедем до банку и откроем Вам счет!

  Я несколько прибалдела от такого напора, но вынуждена была признать, что дворецкий прав. Стоит Аленке только засветить сумму чуть больше той, к которой привыкли селяне и все, начнутся вопросы, нелепые подозрения, еще попробуют отобрать. А ведь Алена не удержится и обязательно протянет шаловливые ручки к заначке из золотых. На ленты там? на пирожные. И не важно, что теми лентами она сможет обмотаться как мумия с ног до головы, а пирожными объестся до диатеза. Это детали. В руках возникнет зуд - есть деньги, их нужно потратить, не думая о последствиях. А вот банк это выход. Туда за заначкой она сунутся постесняется. Вот только как это все у них тут организованно. Нужен паспорт или хватит отпечатка ауры для открытия счета?

  - Иосиф Моисеевич, а шо Ви меня зовете Цацой? Я же Аленка, - решила я зайти издалека.

  - Для такой хитрожоп..., кхм, хваткой девицы имя Алена не подходит. От если бы тебя Сарой или Софой звали, тогда да. Звать тебя Золотцем, так ото себе дороже будет. Моя половина не поймет и двойной порцией колбасы я не отделаюсь. Еще и теща, будь она неладна, на уши присядет. А от Цаца, я себе думаю, шо то шо нужно.

  - Иосиф Моисеевич, а шо за банк, хто его держит? И шо нужно из документов?

  - А шо у тебя нет пачпорта? - спросил он удивленно, а я стала судорожно вспоминать, видела ли я его у Алены. И поняла, что таки нет. Да и откуда ему взяться у бедной селянки.

  - Нету, - я была печальна, дело неожиданно осложнялось.

  - Ничего, - он покровительственно похлопал меня по плечу. - У гномов можно и по ауре.

  - А шо ото не банк Бени? - удивилась я.

  - Та шоб я к тому шлимазлу сунувся? Шоб я загнобив свою репутацию? Не делайте мине больно нелепыми подозрениями, Цаца! Только гномы достойны хранить мои деньги! - дворецкий начал яриться и сильно размахивать руками.

  - Ладно-ладно, - попыталась я его успокоить. - Едемте до вашего банку. А Ви мене помогете з пачпортом?

  - За Ваши деньги любой каприз! - улыбнулся дворецкий.

  - И шо Ви за это хотите?

  - Десять золотых!

  И понеслось! Всю дорогу до банка мы с ним ожесточенно торговались и, похоже оба получали колоссальное удовольствие от торга. В итоге сошлись на одном золотом и том, что паспорт на Алену я получу в течение этой недели.

  - А на здачу, могете своей теще ще яду купить! - не стерпела я под конец торга.

  - Усенепременно! - радостно оскалился он. - На девять золотых, я ее у нем утоплю!

  Банк встретил нас свежестью помещений, толщиной стен и улыбчивыми физиономиями гномов. А уж когда они узнали, зачем мы приехали, и что у них завелась новая состоятельная клиентка, что тут началось! И чай с кофеем, и конфеты, низкие поклоны и незамедлительный слепок ауры штатным магом, шоб такая клиентка не дай-то бог, не ждала. И под конец мне вручили чековую книжку с указанием суммы текущего счета, которой я могла расплачиваться практически во всех заведениях столицы. Они все были клиентами именно этого банка.

  После часа проведенного у гостеприимных гномов, мы вернулись домой, где Моисеичу была торжественно передана карета. В нее тут же были запряжены кони и карета была оттранспортирована во дворец. И я стала ждать, через сколько Иосиф Моисеевич нарисуется у нас в хате за следующей каретой. А то, что он придет, сомневаться не приходилось. Уж слишком штучной получилась работа. У многих будет явный интерес получить что-то подобное. А если на ней пару раз проедут по городу принцы на высокой скорости, то мода на подобные кареты будет введена на неопределенное время. Ладно, подождем немного и посмотрим, чем это все закончится. А пока...

  - Ален, - я устало вылезла у нее из кармана, все-таки эти обмены телами даются мне очень тяжело. - Завтра как пойдешь во дворец, старайся не отсвечивать, вдруг тебя принц узнает. А нам еще рано, ты не готова. И еще, книжки никто не отменял. Можешь читать свои любовные романы, но читать ты должна не менее тридцати-сорока страниц.