(Ясперс тоже ненавидел школу, но об этом позже).

Аристократ Грэй, будущий капитан судна с алыми парусами, родился и вырос в фамильном замке, где на чердаке «он нашел стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу»[34].

Он, Грэй, был точно таким же, как отец философа Ясперса — аристократом среди бизнесменов. Что поделаешь! Ведь в буржуазные времена аристократу без бизнеса не выжить, но бизнес этот аристократ может вести только по рыцарским правилам.

Корабль Грэя был торговым судном. Но этот корабль возил только нездешние грузы не от пошлого мира сего, например пряности, а капитан его презирал все законы экономики и не стремился к прибыли, говоря:

«Да, выгодный фрахт мне нужен как прошлогодний снег. Можете передать это маклеру»[35].

Александр Грин и Карл Ясперс мыслили одинаково: они верили, что пошлость рыночных отношений, плебейство правового государства и демократии еще можно будет однажды преодолеть, наполнив духовными, подлинно человеческими отношениями. Эти отношения, конечно, не будут возвратом к реальному феодализму. Они станут реальным воплощением высокого романтизма, при котором человек будет иметь дело не с какими‑то юридическими и физическими лицами, не с какими‑то репрезентантами общественных групп и слоев, которые так любят политологи и социологи, а с людьми во всей их уникальности и неповторимости. «Индивидуального подхода» заслуживает каждый человек, а в ответ он приложит все усилия, чтобы действительно стать индивидуальностью, поскольку «быть заменимым некрасиво»[36].

Герой «Алых парусов» Грэй выражает эту мечту так: «…Вы, как и большинство, слушаете голоса всех нехитрых истин сквозь толстое стекло жизни; они кричат, но вы не услышите. Я делаю то, что существует как старинное представление о прекрасном- несбыточном, и что, по существу, так же сбыточно и возможно, как загородная прогулка… Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное — получить дражайший пятак, легко дать этот пятак, но когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя. Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, — тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно… Владеть этим — значит владеть всем»[37].

Алые паруса на торговом судне — это и было чудо, сотворенное аристократом — менеджером Грэем для своей возлюбленной Ассоль.

Постройка предками Ясперса дворянского гнезда в обывательском Ольденбурге была затеей аналогичного свойства.

Карл Ясперс пойдет еще дальше: в книге «Куда движется ФРГ?» он предложит переделать на человеческих, подлинно экзистенциалистских (или эсеровских?) началах всю послевоенную Германию.

Он предложит навсегда похоронить в ней бюргерство, бюрократию и муштру. То есть сделать явью алые паруса на торговом судне Германии. Но утопический экзистенциалистский план Ясперса, один в один совпадавший с процитированной нами программой Грэя, не был принят. Империя не использовала предложенный философом шанс исправиться.

В знак протеста философ перебрался в Швейцарию.

Вроде бы — вдаль от моря, но на самом деле — ближе к нему.

Потому что, если не видеть моря, оно остается в душе все таким же волшебным.

Тоска по вымышленной, нереально прекрасной внутренней родине называется ностальгией.

Запомним и это до поры.

Ностальгия всегда считалась источником поэзии, заставляла сочинять стихи и песни о прекрасных, но недостижимых местах, ради обретения которых не жалко и положить свою жизнь.

Сотворенная фантазией внутренняя родина выглядела всегда по — разному, в зависимости от мастерства и вкуса поэта, его политических взглядов и эстетических пристрастий.

Возьмем наугад известные поэтические тексты, выражающие ностальгию в наиболее ярком виде. (Они, впрочем, известны представителям разных поколений современного российского общества, а потому стоит привести их целиком).

Вот известная старшему поколению «Гренада» М. А. Светлова, никогда не бывавшего в Испании, но написавшего в 1926 году, задолго до гражданской войны в этой стране, свое лучшее стихотворение (на создание его поэта подвигло название гостиницы «Гренада» на Тверской):