Странствуя по отдаленным уголкам родной страны, Семен повидал и наслушался всякого. Конструкций самогонных аппаратов он знал с десяток, и та, которую он применил в данном случае, была еще не самой примитивной. Большинство рабочих схем основано на разнице температур кипения воды и спирта, то есть при нагревании спирт начинает кипеть раньше, чем вода. Остается придумать, как конденсировать его пары. В кустарных условиях змеевик, охлаждаемый снаружи водой, почти оптимальный выход. Ну а если его нет, русские люди могут обойтись и тазиком с холодной водой, с днища которого собирается конденсат. А самый простой способ основан на использовании разницы температур замерзания воды и спирта. Для его применения приспособлений нужно еще меньше: мороз, лом, по которому сливается спиртосодержащая жидкость, и миска, где скапливается готовый продукт. Правда, брагу таким способом перегоняют редко – обычно какой-нибудь стеклоочиститель или жидкость от комаров.

Хороший самогонный аппарат внимания почти не требует: установил нужный подогрев – и можешь отдыхать или заниматься дегустацией. Примитивные же конструкции, да еще с таким ненадежным источником тепла, как костер, требуют постоянной заботы: чуть перегрел, и в конденсат пошли сивушные масла и вода. У Семена к тому же исходное сырье – бражка – было приготовлено без сахара и спирта содержало грамм на тонну. Кроме того, значительная часть паров уходила в щель между «баком» и крышкой. Агрегат нуждался в постоянном обслуживании: вода в крышке быстро нагревалась, и ее приходилось все время менять, отработанную бражку примерно через каждый час вываливать в реку (но ни одна рыбина кверху брюхом так и не всплыла!) и нагребать свежую, благо ее было сколько хочешь.

Семен уже почти привык к тому, что в этом мире решительно ничего легко не дается. Свое дежурное взывание: «Господи, ну хоть что-нибудь без мук!» он произносил все реже и реже. Вот и сейчас он решил не скупиться и отдать процессу самогоноварения целый день. И отдал. И получил в качестве награды литра полтора мутной вонючей жидкости крепостью градусов семьдесят – восемьдесят. Самой лучшей (качественной), как это ни странно, оказалась первая порция. Семен не стал сливать ее в общую посуду, а оставил себе – на дегустацию. В предыдущей жизни одним из его принципов было никогда не пить чистый спирт и суррогаты типа одеколона, а самогонку избегать, даже если она из экологически чистой свеклы. Здесь же он решил в очередной раз слегка поступиться принципами. В конце концов, этот продукт предназначен не ему – должен же он убедиться, что не отравит туземца!

«Первач», упавший в пустой желудок, произвел на утомленный организм действие хоть и ожидаемое, но сильное. В итоге в лагерь Семен вернулся поздно вечером на заплетающихся ногах. Сивухой от него разило, наверное, за километр – не столько от выпитого, сколько потому, что запахом пропиталась вся одежда. Атту принюхался и посмотрел на него с изумлением. Пришлось давать пояснения:

– Готовил для тебя волшебный напиток, – сказал он. – Очень трудное дело.

– Получилось?

– Конечно! – ответил Семен и продемонстрировал «кринку», обмотанную обрывком шкуры. – Фирма веников не вяжет!

– А откуда ты знаешь? – подозрительно, но с надеждой спросил Атту.

– Как это «откуда»? – возмутился Семен, пытаясь пристроить драгоценный сосуд под куст. – На себе проверил: все без обману.

Выбравшись утром из шалаша, Семен обнаружил в воде возле берега стайку уток во главе с пестрым селезнем. «Давненько мы утятины не ели, – прошептал он. – Надо это дело поправить».

Процесс надевания «сбруи» и натягивания тетивы занял, наверное, минут десять. Примерно столько же времени потребовалось на поиски подходящего сучка или палки, которой можно было бы запулить в птиц. Утки терпеливо ждали, не покидая места, куда люди обычно выбрасывали объедки. В конце концов все было готово. Семен прицелился…

По-видимому, поза стрелка была недостаточно устойчивой. Получив мощный удар в плечо, он плюхнулся на задницу, а оружие отлетело в сторону. Кряхтя и охая, Семен поднялся на ноги и попытался понять, каков же результат. По-видимому, он не промахнулся, но констатация этого факта оказалась единственным итогом его утренних усилий.

«Остались, как говорится, от козлика рожки да ножки, – грустно вздохнул охотник: в воде плавали перья и отдельные фрагменты тела несчастного селезня. – Пожалуй, лезть в воду ради них не стоит. Боюсь, что проблемы с моим сверхоружием только начинаются».

Он умылся, произвел ритуальную чистку зубов (скорее имитацию), проверил раколовку (один рак приличный, другой – недомерок) и побрел к рыбной ловушке – завтракать предстояло речными продуктами.

И потянулись трудовые будни. Начал Семен с того, что отправился на свой «карьер» и вылепил из глины нечто. Это нечто являло собой образ наконечника для тяжелой арбалетной стрелы-болта. Пока модель подсыхала на солнце, он озаботился сбором на речных косах камней, которые могли бы послужить материалом. Поскольку лагерь на сей раз располагался ниже по течению, чем месторождение кремней, среди гальки иногда встречались приличные желваки.

Атту с удивлением повертел в руках заостренный кусок глины и вопросительно уставился на Семена. Тому пришлось довольно долго объяснять, что такое модель, или макет: он хочет получить точно такую же штуку, но из камня. Похоже, идея моделирования какого-то предмета из другого – не присущего ему материала – оказалась для туземца совершенно новой. Когда он наконец понял (а времени это заняло немало), то задал вполне практический вопрос:

– А зачем? Это что будет?

– Наконечник для очень большой стрелы: вот такой толщины и вот такой длины! – Длину древка Семен, избегая новых вопросов, сильно преувеличил.

– Для дротика, что ли?! Так бы сразу и сказал! Тогда хвостовик надо делать по-другому, – Атту слегка поскреб острым камнем то место модели, к которому предполагалось крепить древко, – примерно вот так!

– Здрасте! – в свою очередь удивился Семен. – А обратно его как вытаскивать? Хвостик у тебя получился клиновидный: попадешь в какого-нибудь буйвола, за древко дернешь, а наконечник в нем и останется!

– Конечно! А как ты хотел? Сам же сказал: дротик! А у него наконечник крепится как у гарпуна, только без ремня. Ты и это забыл, да?

– Все я забыл, – тяжко вздохнул Семен. – Получается, что у стрел, дротиков и гарпунов наконечники как бы съемные – извлечь их можно, только разрезав убитую добычу?

– Конечно! Уж если дал маху, то лучше лишиться наконечника, чем всего оружия. Да и крепление одностороннее значительно легче делать. Вот, допустим, копье – оно не разделяется, поэтому его из рук лучше не выпускать. Ну, разве что, если нужно добить наверняка. У него и наконечник сложной формы – такие делают только владеющие высокой магией Камня и Кости.

– Спасибо за науку! – искренне поблагодарил Семен. – Сделай, пожалуйста, несколько наконечников для дротика. Эти камни подойдут?

Две трети принесенного материала Атту забраковал. На взгляд Семена, одни каменюки были ничуть не хуже других. Не без смущения (геолог все-таки!), он попросил объяснений. Туземца просьба удивила до оторопи:

– Так ведь магия же! Как я тебе объясню?!

– Как-как… Как обычно: вот этот снаружи шершавый, этот – гладкий, тот бугристый и полупрозрачный. Все это одно и то же вещество – кремень («аморфный кварц», – добавил про себя Семен) или Камень, как вы его называете. Должны же быть какие-то признаки, что годится, а что нет?

– Не понимаю, чего ты хочешь? Это же очень просто! – Атту поднял желвак неправильной формы. – Берешь в руки Камень, смотришь на него и видишь то, что должно из него получиться. И сразу понимаешь, годится он или нет. Ну, бывает, ошибешься иногда – высокой магией владеют немногие.

– Понятно, – смирился Семен. – Эмпирика, опыт поколений… Слушай, а стрельба из лука в цель – это тоже магия? Если я попрошу меня научить, объяснить, что и как правильно делать, ты пожмешь плечами и скажешь «магия», да?