Иссе захотелось немедленно выйти наружу. Но, вскочив с места, стало понятно, что так просто на побережье не попасть. Двери автобуса были плотно закрыты.

— Почему в моём сне, если это конечно сон, всё не может быть проще? — расстроенно надулась Исса. Никакой кнопки или рычага аварийного открывания у дверей не имелось. Зато в крыше салона был незапертый люк. Исса подошла к нему, опёрлась одной ногой на сидение и подскочила с вытянутой рукой. Люк щёлкнул, открылся наружу. Оставалось только ухватиться за край и подтянуться. Так Исса оказалась на крыше, где её немедленно обдало порывом солёного ветра.

Жаль, что запах моря нельзя вместить в один вздох! Никакой жизни не хватит, чтобы им надышаться. Наверху автобуса, Исса почувствовала себя птицей, парящей навстречу волнам. Она раскинула руки, несколько секунд наслаждаясь свободой, и закрыла глаза, мечтая пересечь океан.

Под ногой неожиданно громыхнуло железо, и Иссе пришлось вернуться в реальность.

Она засуетилась, припала к краю автобуса и аккуратно спрыгнула на асфальт. Машина осталась стоять на дороге, а девочка поспешила к домикам у маяка. Пробежала по засыпанной розовым гравием пешеходной дорожке, поднялась по облицованным керамической плиткой ступенькам, зашла за бронзовую оградку и только на улице маленького городка остановилась. Собственно, и городом называть это место было нельзя. Только одна улица в пять-шесть прижавшихся друг к другу домов. Ни одной двери, в том числе ведущей на маяк, Исса не заметила. Окна закрыты тонированным стеклом, ничего через них разглядеть было нельзя.

Исса почти разочаровалась бесполезностью этого места. Но, обходя подножье башни, она увидела на песчаном берегу человека.

Стройная женщина в белом платье, с чёрным поясом вокруг талии, шла вдоль линии прибоя. Её тёмные волосы были собраны в тяжёлый пучок на затылке, заколотый серебряной шпилькой.

— Сфера… — прошептала Исса, не веря глазам. Она сказала это так тихо, что никто не смог бы услышать. Но женщина оглянулась на каменное побережье, а когда увидела Иссу, быстро вытерла тыльной стороной ладони глаза.

— Сфера, это я! — девочка торопливо бросилась вниз по проложенной между валунов узкой лестнице. Она сбежала на мягкий песок и с улыбкой подскочила к замершей незнакомке. Это был первый живой человек, которого она встретила в лабиринте. Даже больше: неведомо каким волшебством, но безликая машина превратилась в красивую, хотя очень строгую женщину с чёрными как ночь глазами.

— Я именно такой тебя и представляла! — тараторила Исса, схватив её за руки. Сфера неуверенно улыбалась, будто стараясь отыскать в этом радостном порыве какой-то подвох. — Значит, всё-таки есть выход из лабиринта! Никакая это не смерть, когда я ухожу в темноту. Моя жизнь не ограничивается одним испытанием!.. Сама не могу поверить, что я решила себе это внушить. Голос в белой комнате так похож на мой собственный, хотя мысли у меня совершенно другие!

Сфера неожиданно взяла её за плечи и с тревогой посмотрела на Иссу. Видимо, она хотела о чём-то спросить, даже дрогнули губы, но всё-таки не о чём не спросила, даже слова не произнесла.

— Ты молчалива… — заметила Исса. — Но даже когда ты говоришь в лабиринте, то почти всегда изъясняешься фразами будто написанными кем-то другим… Почему ты не отвечаешь? Мне так о многом с тобой хотелось бы поговорить, задать так много вопросов!

Сфера с грустью от неё отпустила. Она медленно побрела вдоль по изогнутому широкой дугой песчаному берегу. Исса отправилась следом. Они долго молчали, будто готовились к сложному и продолжительному разговору. Туфельки Иссы тонули во влажном песке. Ради проверки, она сбросила обувь и запустила туфли далеко-далеко в океан — может так не вернутся? Заложив руки за спину, девочка пошла босиком, наслаждаясь холодным песком между пальцев. Исса ждала, что Сфера первая начнёт разговор, но этого никак не происходило.

Вдруг обнаружилось, что тени стали слишком короткими, а песок значительно потеплел. Время летело так быстро, что за каких-то десять минут рассвет перешёл в жаркий полдень. Бесполезное молчание чересчур затянулось.

— Ты не можешь говорить здесь, или не можешь говорить за себя? — начала сама расспрашивать Исса. — Признаюсь, порой мне приходят о тебе неприятные мысли… Но отчего-то мне кажется, что ты бы очень хотела попасть в этот сон. Получается, что этот сон создан не только для одного человека, и не только я могу его видеть.

Молчание…

— Представляешь, пройти лабиринт, чтобы получить в награду одно сновидение, где будет исполнено любое твоё желание!.. Хотя я не совсем понимаю, почему мои желания воплощаются в таком странном виде. Не могу сказать, чтобы я загадывала путешествие к маяку на автобусе… Но я была бы рада, если бы ты со мной поговорила!.. Это-то моё желание ты можешь исполнить?

Молчание…

Сфера присела на берег охватив руками колени. Исса последовала её примеру, пристроившись возле женщины. Солнце постепенно приобрело тёплый медовый оттенок, тяжёлой каплей оно соскользнуло к рыжей линии горизонта. Ветер пригнал облака, небесный купол рассёкся лёгкой перистой дымкой.

— Несмотря ни на что, я почему-то очень рада видеть тебя… — продолжила Исса свой монолог. Ей так не хотелось в молчании уходить от обретшей человеческий облик Сферы! Она мечтала выспросить у неё про испытания лабиринта: зачем они существуют, и есть ли из них какой-нибудь выход? Что это за белая комната, в которой оказываешься всякий раз после ранения, почему видишь себя со стороны, когда спишь, и действительно ли умираешь, допустив роковую ошибку? Почему окружающий мир не такой, каким должен быть? — Исса чувствовала это на каждом шагу, ощущала, что вещи в лабиринте неправильные, не такие, как должен их знать человек.

Но Сфера молчала. Время текло, на их босые ноги накатывала прохладная морская вода. В фиолетово-сизом небе зажглись первые звёзды — не древние и холодные, миллионы лет шлющие в космическое пространство лучи, а рождённые заново — в эту ночь, молодые; звёзды, созданные только для двух людей на берегу.

— Ты молчишь… — грустно сказала Исса. — Ты ничего не расскажешь мне о лабиринте, хотя не стесняешься говорить даже когда я умираю.

Сфера с болезненным выражением на лице повернулась. Впервые Исса засомневалась, что перед ней был тот самый холодный и расчётливый шар, для которого главным было прохождение лабиринта, а сочувствие и сожаление, даже смерть — не имели никакого значения.

— Правильного выбора в реальности не существует. Есть только сделанный выбор и его последствия… Сегодня нет времени, завтра не будет сил, послезавтра не будет нас… Перестаньте себя жалеть — и вы будете счастливы!.. — пересказала ей Исса услышанные в лабиринте слова. — Ну же, повтори мне это сейчас!.. Между нами нет железного шара, облетающего чужие страдания. Наверное, тот, кто сочинял все эти премудрости, сам несчастнейший из людей… Чему же ты учишь меня? Почему ты молчишь, когда можешь впервые сказать всё как думаешь?

Башню маяка укутала ночь. Океан стал подобен мерно дышащему зверю, что поднимался из ледяной глубины, только чтобы лизнуть ноги сидевших на берегу женщины с девочкой.

Голос Сферы утих, а на вершине маяка вспыхнул фонарь. Широкие рукава света распростёрлись над морскими волнами, совершив свой первый размашистый круг. Женщина поднялась, отряхнула платье от песка и направилась к отделявшим дорогу от берега валунам. Исса вскочила за ней, но в сиянии маяка проступила сделанная на мокром песке надпись: G8T, 9, 10, 11… Череда цифр шла далее, на берегу виднелись выведенные пальцем Сферы слова, но их моментально слизнуло волной.