— Чего встал-то? — грубо спросил наконец первый парень, медленно снимая руку со спины Эстер.

— Госпожа Ливингстон, — складка между бровями Вэла пролегла чуть резче, — вы уверены, что хотите продолжать путь в этом обществе?

— Уверена, — на мгновение Эстер охватил такой дикий ужас за него, что колени у нее чуть не подогнулись. Все-таки отсутствие привычки испытывать страх сыграло с ней дурную шутку. Но Вэл по-прежнему не трогался с места.

— Не лезь в чужие дела, носатый, — медленно произнес второй, выдвигаясь вперед. Они прекрасно видели, что, несмотря на подчеркнуто дорогой костюм, перед ними не Бессмертный, и потому могли не стесняться. — Сегодня, между прочим, суббота, так что тебе положено тихо сидеть в углу, сложа лапки.

— Телка с нами, понятно? Уж мы ее натянем гораздо лучше тебя. Она заждалась прямо.

Последняя фраза, в общем, решила исход дела. Если на частые реплики по поводу своей национальности, отчетливо заметной по чертам лица, Вэл обычно ограничивался словами в ответ, хотя и подбирал самые убийственные выражения, то насчет Эстер им лучше было ничего не говорить. И откуда было знать проницательному дипломату Гарайскому, что две боевые машины из отряда Непокорных пришли вовсе не за этим? Он пожал плечами с легким вздохом, наклонив голову набок, а затем внезапно заехал тому, который был ближе, кулаком по переносице — почти не размахиваясь, но с достаточной силой, чтобы тот стукнулся спиной о стенку и загреб ногами, съезжая на пол.

Последующая сцена заняла лишь несколько секунд, но Эстер показалась длящейся вечность. Она так и не смогла понять, почему она не кричала в голос — наверно от того, что воздух из легких куда-то подевался. Стоящий рядом молниеносно дернул ее за руку, припечатав ладонью к дверям номера, дверь послушно звякнула, подчиняясь коду из хэнди-передатчика, парни впихнули Вэла в образовавшийся проем, некоторое время сосредоточенно колотили его о шкаф в прихожей, затем все трое ввалились в огромную комнату люкс-апартаментов, где послышался стук падающей мебели и треск ткани. Эстер влетела следом, дверь захлопнулась, но сразу предупредительно загорелся мягкий зеленоватый свет, в котором было прекрасно видно, как по полу катаются две фигуры, а над ними возвышается третья и пинает одного из лежащих ногами, тщательно выбирая места, прежде чем занести ногу.

Эстер подобрала бутылку, которая валялась на полу в луже, и стоящему пришлось на какое-то время отвлечься, чтобы хватать ее за руки. Голос у нее так и не прорезался, поэтому из горла выходило шипение, как у кошки. И в этот момент все прекратилось, потому что в дверь заколотили — громко и прерывисто от спешки, но стук был явно условный.

На пороге возникла Алька, так и не снявшая с глаз цветные стекла, но дышащая тяжело, отчего серьга в ухе раскачивалась, словно маятник.

— С ума, тудыть, рехнулись? — заорала она, благо все апартаменты в отеле "Ройал Сапфир" были совершенно звуконепроницаемыми. — Отпусти его, пень долбаный!

Сражающиеся расцепились и сели на полу, представляя весьма красочное зрелище. У Вэла на скуле медленно проступало багровое пятно, которому в течение ближайших дней предстояло менять оттенок во все цвета радуги. От холодного и изящного посетителя приемов мало что осталось, поскольку у белого пальто был наполовину оторван воротник, а рукав вымазан кровью, которая продолжала течь из носа его противника. Как выглядел тот, растирая кровь рукавом по лицу, можно было легко представить.

— Напрасно вы так сердитесь, дорогая леди, — сказал наконец блестящий дипломат, отдышавшись первым, но прижимая локоть к левому боку, — я вашего приятеля и не держу.

— Ты охренел? — не обращая внимания. продолжала вопить Алька, уперев руки в бока. — Это же Вэл Гарайский, разуй гляделки!

— А я знал? — огрызнулся воин Непокорных, хлюпая носом, отчего слова звучали не очень внятно. — И потом он меня по морде стукнул, что я, терпеть буду?

— А у некоторых такие морды, — неожиданно громким и кристально-ядовитым голосом заявила Эстер, так что все невольно вздрогнули, — что их можно бить сколько угодно — страшней все равно не станут.

— Стелла всегда страдала легкой формой мизантропии, — прокомментировал Вэл, укоризненно покачав головой. — Но это у нее со временем пройдет.

— Вы потому и позаботились о том, чтобы я жила неизмеримо долго?

Судя по всему, их разговор постепенно начинал принимать традиционный оборот, но остальные участники разыгравшейся сцены мало что понимали, да особенно и не стремились понимать, погруженные в свои насущные проблемы.

— И что нам теперь делать? — с заметной растерянностью спросил сидящий на полу Непокорный, по-прежнему зажимая нос ладонью

— Засунь, пусть Харри с тобой разбирается, — энергично взмахнула рукой Алька. — Пошли отсюда.

Убрались они, правда, не сразу — какое-то время ушло на то, чтобы кое-как привести себя в порядок с помощью мокрых полотенец и задрапировать следы боя с помощью Алькиной банданы. Эстер продолжала неподвижно стоять посреди комнаты, вскинув голову и уперев одну руку в бок, и не пошевелилась даже тогда, когда дверь апартаментов мягко защелкнулась

— Стелла, — раздался наконец спокойный голос Вэла, — почему бы тебе не поставить бутылку? Стресс с ее помощью все равно не снимешь, она пустая.

Эстер с легким недоумением перевела взгляд на свою ладонь, словно та существовала отдельно. Пальцы по-прежнему стискивали горлышко, не торопясь разжиматься.

— Когда-то в ранней молодости я уже дрался из-за женщин, это бывало. — продолжал Вэл с такой же непередаваемой интонацией — то ли нежности, то ли иронии, глядя на нее снизу вверх, поскольку все еще сидел на полу. — Но чтобы женщина кидалась в драку из-за меня — это впервые.

— Мне кажется, пустая бутылка — тоже хорошее средство для снятия стресса! — Эстер, как всегда, завелась мгновенно. — Если я сейчас кину ею в вас, господин уполномоченный посланник!

— Общую картину телесных повреждений это сильно не изменит, — Вэл попробовал повернуться и поймал взглядом свое отражение в зеркале. — Ну-ну, — заметил он, слегка помолчав. — Профессиональная непригодность недели на две налицо. Точнее, на лице.

— Зачем ты вообще в это ввязался? — глядя на кровоподтек на его щеке, Эстер громко всхлипнула без слез, потому что плакать разучилась очень давно. Она только втягивала воздух, глядя, как он медленно поднимается на ноги, словно это у нее самой болели ребра и камнем сводило живот, по которому с размахом заехали ботинком. — Сделал бы вид, что мы незнакомы.

— Дорогая моя, — Вэл поднял брови, — ты ведь не станешь утверждать, что я испортил тебе вечер в приятной компании? И что ты с радостью шла туда, куда вы направлялись? Кстати, куда именно?

— Но это мое дело! Мое! Я — Имеющая Право! Ты, между прочим, сам меня им наделил в свое время! Я могу делать, что захочу и не отдавать отчета смертным!

— Ошибаешься, Стелла, — он говорил, отвернувшись к зеркалу, но темные глаза неотрывно и грустно смотрели в лицо Эстер, отражавшейся за его спиной. И может быть от того. что он обращался к ее зеркальному двойнику, он не обижался и говорил серьезно. — Причинять себе вред ты не имеешь ни малейшего права. По крайней мере, пока я жив и могу помешать этому.

Она опять длинно вдохнула, уронила наконец ненужную бутылку и с силой прижала к груди обе ладони. потому что воздух проталкивался с трудом.

— Но сейчас мне ничто не угрожает, господин посланник, не так ли? Я вижу, вы в состоянии двигаться, почему бы вам не начать переставлять ноги в сторону выхода?

Вэл в самом деле некоторое время ходил по комнате, поднимая опрокинутые стулья, ставя на место лампу, которую они скинули в процессе борьбы, поправляя ковер, и при этом упорно не поворачиваясь к Эстер. Поэтому она могла только догадываться о том, какое у него сделалось выражение лица в ответ на ее последнюю тираду.

— Я должен тебе сказать одну вещь, Стелла, — проговорил он наконец, не отрываясь от увлеченного занятия уборкой. — Когда-то меня это даже пугало, потом какое-то время злило. Или, по крайней мере безумно раздражало, что я не могу совладать с собой. Но теперь я это воспринимаю как данность. Как тот факт, что весной на деревьях появляются зеленые листья. Именно зеленые, причем именно весной. Когда ты далеко от меня, я еще могу как-то сопротивляться. Хотя, если хочешь, я когда-нибудь покажу тебе выписку с моей кредитной карты — сколько билетов я заказал, собираясь прилететь в тот город, где ты оказывалась, и сколько поездок отменил в последний момент. Но когда ты рядом, как сейчас, я даже бороться не буду, потому что заведомо проиграю.