Раздвинув ее ноги коленом, пират свободной рукой шарил по трепещущему девичьему телу. Теперь его красное рыжебородое лицо было прямо над ней, усмехающееся и отвратительно-похотливое. Она плюнула кровью в глаза этому животному.

Свободной рукой он схватил Сирену за горло и сдавил его. Она, задыхаясь, хватала ртом воздух, пока ей не показалось, что легкие ее вот-вот разорвутся. Постепенно сопротивление ее ослабло, и девушка почувствовала, как проваливается в небытие...

Незаметно Сирена начала ощущать, что ей стало легче дышать, она почувствовала, что вес Блэкхарта уже не давит на нее... Ее веки медленно приоткрылись. Словно в тумане, девушка видела, как пират наливает себе в кружку эль.

Выпив, он удовлетворенно хрюкнул и блаженно растянулся на стуле.

— Теперь, сеньорита, — капитан добродушно улыбнулся, — теперь ты моя.

— Ты можешь овладевать мною утром, в обед и вечером, но я никогда не буду твоей. Никогда! — гневно, с отвращением выпалила она.

* * *

Избитая, в кровоподтеках, выбралась Сирена из каюты. Глаза ее источали ненависть. Если у нее останутся какие-то силы, то она их все положит на отмщение!

Стоя возле каюты, она вдруг ощутила, что «Рана» плывет очень медленно. Кажется, и курс у нее изменился. Неужели Калебу удалось задуманное? Кто-то должен заставить капитана выпить кофе... Но нет, ни за какое золото в мире не согласится она снова войти в его каюту. Однако нужно сделать так, чтобы он не вышел на палубу и не обнаружил, что команда спит. Калеб должен пойти к Блэкхарту и предложить ему кофе.

Сквозь толстые облака слабо проглядывало солнце. После шторма море было безмятежным, лазурным, чудесным. Ленивые волны плескались за бортом корабля.

Поднявшись наверх, девушка увидела, что команда расположилась у грот-мачты, мирно растянувшись на палубе. Те, которые еще были в состоянии заметить что-либо, делали попытки остановить Сирену, искавшую Калеба. Не найдя его, она испугалась и громко позвала мальчика, а когда никто не отозвался, побежала вниз и облегченно вздохнула, увидев юнгу, выходящего из каюты капитана. Проходя мимо нее, он хитро подмигнул и многозначительно покачал практически пустым ведром.

— Еще по одной кружечке кофе — и «Рана» снова будет нашей, Сирена, — улыбнулся мальчик.

Команда, довольная тем, что горячий кофе был щедро приправлен ромом, пила по второй кружке замечательного напитка.

— Идите на камбуз и отдохните немного, Сирена, — предложил юнга, обслуживая команду. — Вам понадобятся силы для того, что мы задумали.

— Если даже я буду умирать, то и тогда найду в себе силы, — мрачно ответила она. Лицо ее полыхало ненавистью. — Не бойся, малыш. Я все сделаю правильно и не подведу тебя, — голос ее звучал устало, но глаза лихорадочно блестели.

— Сирена, у тебя опять жар. Ты осматривала свою рану?

— Нет, — ответила она тускло. — По правде говоря, я боюсь смотреть, потому что не могу себе представить, как я буду жить с одной рукой.

— Сейчас самое удобное время перевязать рану. Нужно, чтобы прошло какое-то время, пока снотворное подействует на капитана и команду.

— Хорошо, пойдем! Чем скорее «Рана» будет моей, тем лучше я буду себя чувствовать.

Калеб быстро вернулся, неся чистые полоски ткани. Когда он разбинтовал руку девушки, оба ахнули, увидев воспаленную, загноившуюся рану.

— Придется вскрыть снова, — заметил мальчик испуганно.

— Приступай.

Сирена сжала зубы, когда нож коснулся раны, но как ни крепилась она, крик боли сорвался с губ измученной девушки. Вскрыв, очистив и намазав рану темной мазью, Калеб присыпал ее сверху порошком и только после всего этого начал забинтовывать руку.

Они усердно работали более часа, опуская спящих пиратов с помощью канатной лебедки в небольшую корабельную шлюпку. Во время этой напряженной работы Калеб с Сиреной всего лишь раз перебросились словом. Это было в самом начале, когда она приказала было выбросить матросов за борт.

— Но, Сирена, эти воды полны акул. Они все сразу же погибнут.

— И ты думаешь, будто меня очень взволнует, что эти нелюди будут разорваны акулами на куски? Мне наплевать! Бросаем их за борт!

Калеб заглянул ей в глаза: хотя голос девушки требовал смерти, но в глазах ее было что-то другое.

— Сирена, нет ничего такого, что я не сделал бы для тебя, но этого я сделать не могу. Это было бы обыкновенное убийство! Я опущу их в шлюпку, и пусть судьба сама распорядится. Ты сказала, что придет время, когда расплата нагрянет. Пожалуйста, пусть будет так, как ты говорила!

— У тебя слишком мягкое сердце, Калеб. Поступай как знаешь, — сказала она, качнувшись и хватаясь за мачту.

Мальчик сочувственно посмотрел на нее.

* * *

Когда они опустили наконец ко всем прочим и капитана, юнга убрал канаты и шлюпка свободно поплыла по волнам.

Ветер подхватил паруса «Раны» и погнал ее прочь от дрейфующей скорлупки с пиратами.

Сирена с трудом держалась на ногах, глаза ее были мутными и воспаленными, и Калеб испугался за нее. Что он будет делать, если сеньорита умрет?

ГЛАВА 3

Пять суток металась Сирена в бреду. Она истощила свои последние силы, помогая Калебу грузить спящих пиратов в шлюпку, и впала в тревожный, больной сон, во время которого стонала, вскрикивала и звала Исабель, порой проклинала голландцев и все, что с ними связано.

Калеб ухаживал за нею как умел, но чем он мог помочь бедной девушке? Ему хотелось плакать от жалости к ней и от собственной беспомощности. Мальчик злился на свои молодость и неопытность, думая, что если бы он был старше, то наверняка бы сумел вылечить Сирену.

Поначалу он делал для ее больной руки ванночки из морской воды, полагая, что они способствуют заживлению раны, но, развязав на следующий день повязку, обнаружил, что ничего не помогло, а рана стала выглядеть хуже. Порошки заканчивались, и их нечем было заменить. Удрученный юнга сидел возле больной, прикладывая холодные компрессы к ее лбу, — это все, что он мог придумать. Ничего другого ему не оставалось.

Прошло пять дней с тех пор, как они избавились от пиратов.

Наступило время израсходовать последний пакетик порошка и сменить повязку на руке Сирены.

Заранее ужасаясь, Калеб развязал бинты. Боже милосердный! Мальчик не верил своим глазам: зеленовато-желтый гной исчез, образовалась слабая корочка, рана подсыхала. Возведя к небу глаза, полные слез, юнга поблагодарил Бога, затем присыпал рану оставшимся порошком и наложил чистую повязку.

Робко коснувшись лба Сирены, он уже не удивился, что жар ослабел. В голову мальчика пришла идея. Сбегав в каюту капитана, он отыскал там бутылку рома и быстро вернулся к больной.

Приподняв голову девушки, он влил ей в рот немного обжигающей жидкости. Сирена поперхнулась и закашлялась.

— Калеб, ты что, пытаешься убить меня? — слабо улыбнулась она.

Мальчик, обрадованный, что сеньорита пришла в себя, рассмеялся.

— Я пытаюсь спасти тебя от смерти, Сирена.

Он не был уверен, что девушка его слышала, так как она уже закрыла глаза и впервые за последние пять суток заснула спокойным сном.

Сирена проспала почти весь день, а когда проснулась, Калеб подал ей на подносе горячий суп и черный хлеб.

— Я все же выжила... — с горечью произнесла она и сурово посмотрела на мальчика. — Почему ты не дал мне умереть? Кому я теперь нужна такая?

Отказываясь ее слушать, юнга начал рассказывать о сложившейся ситуации.

— «Рану» относит на юг, как мне кажется. За это время нам не встретился ни один корабль.

— Это хорошо. Но ты, кажется, чем-то обеспокоен?

— Вы были очень больны и говорили много странных вещей, — он отвел глаза, не желая отвечать ни на какие вопросы.

Калеб был рад, что ему удалось выходить Сирену, он не хотел ничем ее беспокоить и старался угодить во всем.