Лежа на кровати она созерцала, как Сэм расстегивает рубашку и вешает на одно из креслиц.

— Да, можешь, — не стал.

Ужин прошел очень весело, а пить кофе у камина оказалось в высшей степени приятно. Все разошлись по спальням, и вот они с Сэмом одни в своей общей комнате. Ким удалось, извинившись, ускользнуть пораньше, так что к тому времени, когда пришел Сэм, она уже разделась и легла.

— Так, и где же ты собираешься спать? — спросила она.

— В кровати, где же еще? — Он удивленно посмотрел на нее. — На полу холодно, да и белья нет. — И удалился в ванную.

Ким, в общем-то, и не ожидала ничего другого, но надежда умирает последней. Выключила ночник, укуталась в одеяло и закрыла глаза, когда Сэм вернулся, притворилась, что спит. Он забрался в постель — кровать тихонько скрипнула. Щелчок — погасил свет.

— Спокойной ночи, Ким.

Для него не секрет, конечно, что она вовсе не спит.

— Спокойной ночи, — пробормотала она в ответ.

Ким лежала к нему спиной и чувствовала себя совершенно несчастной. Как спать, когда Сэм так близко? Она слышит его дыхание, ощущает тепло его тела… Притворяться, что они всего лишь чужие люди в одной постели?..

Откуда-то из закоулков памяти выплыла запомнившаяся из какого-то старого фильма сцена. Неженатые влюбленные, находившиеся в состоянии ссоры, оказались в номере отеля с одной кроватью. Выход нашелся: свернули простыню и использовали ее как границу, каждый лежал на своей стороне. Не сняв одежды. Оба, упрямо уставившись в потолок, втайне мечтали друг о друге. Фильм она смотрела в ранней юности и ситуацию нашла очень романтичной. Несмотря на неловкость положения, Ким невольно улыбнулась. В кино это и забавно и романтично, а в жизни? Ничего забавного в том, что мужчина, который был с ней близок, любил ее со всей силой страсти, по какой-то неясной причине перестал вдруг ею интересоваться.

Она поправила подушку, повыше натянула одеяло. Надо подумать о чем-нибудь другом, повеселее, например о дне рождения. Скоро ей исполнится двадцать семь, устроить бы вечеринку. Подготовка требует хорошего, приподнятого настроения, сейчас вряд ли получится.

Ким каждой клеточкой чувствует, что Сэм лежит рядом, но нельзя обращать на это внимание. В доме очень тихо. Ким слушала тишину и удивлялась: как тишина может так оглушительно звучать? Заснуть невозможно; начала считать назад от сотни — сначала по-английски, потом по-индонезийски, не помогает… Да и как спать в нескольких дюймах от Сэма? Можно протянуть руку и дотронуться до него, почувствовать тепло его кожи. На какой-то безумный момент она решила зачеркнуть все — прижаться к нему, целовать, любить его… Ким застонала, стиснув подушку, переполненная болезненным желанием. О боже, она не выдержит…

Сдерживая дыхание, Ким тихонько соскользнула со скрипнувшей кровати, закуталась в халат, поискала книгу, которую читала, осторожно повернула ручку двери… Удалось покинуть комнату бесшумно.

В гостиной все еще горел камин. Ким удобно устроилась в глубоком кресле и попыталась читать. Но огонь уже не давал достаточно тепла. Дрожа от холода, Ким огляделась — нет ни пледа, ни одеяла. Здесь тропики, почему же так холодно? Она подобрала ноги, положила на колени подушку — хоть как-то согреться.

Должно быть, она задремала, — вдруг показалось, что ее подняли на руки и куда-то понесли… Сильные руки обнимают ее, щека прислоняется к чему-то твердому, теплому… Открыла глаза — прямо перед ней лицо Сэма, уютное тепло его тела еще не согрело ее, она дрожит: ужасно замерзла, не может думать — только ощущать, вбирать желанное, благословенное тепло.

— Что это ты там делала? — спросил он сердито.

— Читала, — пробормотала она. — Не могла уснуть.

Сэм положил ее на свою сторону, еще хранившую тепло и укрыл одеялом. Как хорошо! Ким завернулась в одеяло, он лег рядом и приказал:

— А сейчас спи!

Приказ возымел прямо противоположное действие: Ким окончательно проснулась. Ноги так и не согрелись — прямо ледышки. Не помешало бы достать из кроссовок пару теплых носков. Ким села на постели.

— Ну, куда ты на этот раз собралась? — тут же раздался голос Сэма.

— Носки хочу надеть, у меня ноги замерзли.

— Я принесу, где они?

Она сказала. Сэм встал и протянул ей их, прежде чем вернуться в постель. Под одеялом Ким натянула носки и попробовала расслабиться, но дрожь не унималась.

— О, ради бога, Ким! — устало пробормотал Сэм. — Иди сюда… — Он притянул ее к себе и обнял.

Она лежала неподвижно, только сердце бешено колотилось. Его тепло обволакивало, вливалось в тело, возвращая к жизни. Она вдыхала его знакомый запах, и постепенно волна желания затопила ее — и одновременно волна паники: нельзя, чтобы это произошло… Ким сделала попытку отодвинуться.

Его руки сжали ее крепче.

— Все в порядке, спи, Ким! — прошептал он спокойно.

Дрожь прошла, и она стала засыпать. Как хорошо заснуть в объятиях Сэма… И снова возникло воспоминание. Самир… Кто-то — она не помнит кто, но не сам он — однажды объяснил ей, что означает это имя на арабском: «тот, кто составляет тебе компанию ночью». Ким улыбнулась в темноте, прижалась к нему и вздохнула, счастливая.

Сэм «составляет ей компанию ночью»… И незаметно она уснула.

О, какой это был замечательный, чувственный сон: она пребывала в состоянии эйфории, окруженная любовью и теплом, парила вне времени в каких-то волшебных краях, полных очарования. Все наполнено радостью, сладко замирает сердце, тело становится чутким и трепещет желанием…

Кто-то ласкает ее шелковистыми прикосновениями, и она тихо постанывает — это Сэм, он любит ее и желает. Его руки так чудесны, знают, что надо делать. Она придвинулась к нему ближе, ища его губы. Он поцеловал ее с нежностью, и сердце ее расцвело, переполненное любовью и желанием, кровь закипела. Она поцеловала его в ответ, все тело пылало в радостном предвкушении…

Они ласкали друг друга нежными прикосновениями, шептали какие-то слова, любящие руки встречались, как и трепетные губы, медленно и нежно, просто и легко. Словно они танцевали интимный, эротичный танец сотни раз, тонули в объятиях друг друга, умирали и снова возрождались, не размыкая рук, в совершенной гармонии…

На самом краю сознания раздался птичий щебет, солнечный свет пробивается сквозь сомкнутые веки… Еще некоторое время Ким плыла между сном и бодрствованием, ее никак не отпускали образы любви: его руки касаются ее, губы целуют, он внутри ее… Сон, волшебный и иллюзорный…

Она вздохнула, лениво потянулась на постели, чувствуя, что тело ее тяжелое, горячее. Ее обнимают руки, к ней прижимается теплое тело… Она взглянула сквозь ресницы: лицо Сэма, совсем близко, он нежно смотрит на нее, солнечный свет заливает постель, его обнаженные плечи и грудь… Так это был не сон…

И все же она чувствует оттенок нереальности, как будто все произошло в ином мире, прекрасном и загадочном.

Он коснулся рукой ее щеки, прошептал:

— Ким, я знаю…

Она закрыла ему рот кончиками пальцев.

— Нет, Сэм, пожалуйста, не надо!

«Не надо говорить, что тебе жаль, что этого не должно было случиться. Не разрушай магию!» — этого она не произнесла.

— Я хочу спать… — Она зарылась в одеяло.

Сэм отодвинулся, а затем вылез из постели. Ким засыпала, и последнее, что она слышала, — как открылась и закрылась дверь в ванную.

Когда она проснулась, дом был наполнен шумом. Топот ног по деревянному полу, кто-то смеется, ноздри щекочет дразнящий запах кофе…

Пора вставать и готовиться к утреннему походу в горы. Ким откинула одеяло и вдохнула стылый воздух.

Весь день провели в веселой компании: все вместе бродили по горам, болтали и останавливались перекусить. Ким гадала, о чем думает Сэм: желает ли, чтобы происшедшее между ними больше никогда не случалось, или просто спешит забыть? Уметь бы читать по его лицу, но оно, как всегда, непроницаемо.

В глубине души теплится искорка надежды: может быть, еще не все потеряно и Сэм, пусть отстраненный, молчаливый, любит ее.