— Взять на себя меньшее и скрыть большее? Так?

— Вот именно. Заметь, выйдя из милиции, он идет сначала в один дом, но оттуда не возвращается к нам, а спешит в другой. Зачем? Он не нашел сперва того, что искал. И только во втором доме достал эти «Павел Буре».

Бугров приносит часы, вызывают Волгина, а часы-то — не его. Каков же итог? Часы Бугров, видимо, не крал. Значит, есть у него за душой грехи покрепче… Ну, что ж, заглянем в реестр…

Товарищи прошли в соседний дом.

Не просто и не скоро можно отыскать нужную карту. Формула, выведенная Кичигой, имела отношение только к групповому сравнению. Она говорила лишь о некоторых общих признаках пальцевых узоров. Такие признаки могут быть и в сотнях других оттисков. Значит, пока формула могла только облегчить поиски нужной карты, если такая, конечно, есть в реестре.

Товарищи оставили в учреждении снимки пальцевых узоров и вернулись к себе.

Через несколько дней Смолину позвонили:

— Зайди, Александр Романович. Мы нашли карту.

Капитан забежал за Кичигой, и они поспешили в соседний дом.

Войдя в кабинет, Кичига увидел на небольшом столике дактилоскопическую карту и свой снимок. Товарищи взглянули на верхнюю часть карты.

Ниже, в разграфленных прямоугольниках, были оттиснуты все десять пальцев Елисеева.

— Помяни волка, а волк — из колка! — воскликнул Кичига. — Ему стоило рисковать часами!

«Бухарский принц» был вожаком крупной воровской артели, метавшейся по всей стране и почти без потерь уходившей от преследования.

— Вот тебе и «Павел Буре», — щурясь сказал Смолин. — Сорвался травленный волк все-таки!

Начальник дороги нервничал. Еще раз включил селектор и хмуро спросил:

— Когда же будет машина?

Голос начальника секретариата ответил из микрофона:

— Я вызвал Гуреева час назад. Он доложил — едет.

— Проверьте.

Через несколько минут в аппарате раздался сухой треск.

— Машина вышла из гаража вовремя. У подъезда ее нет. Вызвал вторую «Победу».

Странный случай! За десять лет Гуреев ни разу не опаздывал. Может, «Победа» наткнулась на гвоздь? Но шоферу хватило бы десятка минут на смену баллона. Куда же делся Гуреев?

Начальник дороги побывал на станции, вернулся в город и вызвал начальника секретариата.

— Где Гуреев?

Тот пожал плечами.

— Я прошел пешком до гаража. Па́левой «Победы» на дороге нет. Автоинспекция и милиция ничего не знают. Домой водитель не явился.

…В это время па́левая «Победа» АБ-20-26 мчалась в семидесяти километрах от города. За ее рулем сидел не Гуреев. Покрасневшие глаза водителя рассеянно следили за дорогой, будто в тумане отмечая рытвины, бугры, повороты.

На задних местах сидели двое. Один из них, в синем бостоновом костюме, дремал, привалившись к спинке. Второй был Гуреев. Руки его были прочно скручены солдатским ремнем, во рту торчала тряпка, какими обычно протирают стекла машин.

…Утром Гуреев по вызову выехал в управление. Возле площади его остановили незнакомые люди. На руках у них краснели повязки, и шофер решил: автоинспекторы.

Так и оказалось. Неизвестные предъявили документы и сели в «Победу».

— Придется поехать с нами…

Гуреев развернул машину и направился в противоположный конец города. Надо торопиться: начальник дороги не любит опозданий.

У одного из домов заводского поселка шоферу приказали остановиться.

— Подождите. Мы недолго.

Гуреев выключил мотор, закурил.

Прошло пять минут, десять — никто не появлялся.

Водитель стал нервничать: «Почему я должен их возить? Некогда!»

Но тут же возразил себе: «Уедешь, неприятностей не оберешься».

Наконец автоинспекторы вернулись. Гуреев быстро повел машину в город, на центральное шоссе.

Но выехать на него не пришлось.

— На Восточную дорогу! — услышал шофер тихий приказ и, искоса бросив взгляд на сидящего рядом человека, увидел в его руке нож.

За городом неизвестные связали Гуреева его же ремнем, заткнули рот тряпкой, пересадили на заднее сидение.

Машина, дергаясь и завывая, двинулась вперед.

«Господи! — думал Гуреев, даже в этом невеселом деле оставаясь шофером. — Как ведет машину, подлец! Свалит! Не иначе — свалит под откос!»

Заскрежетали тормоза. Остановив «Победу» на опушке, водитель поднялся и кивнул сообщнику:

— Тут в самый раз. Вытаскивай.

Они выволокли Гуреева на траву и стали совещаться.

В чистом вечернем воздухе до Гуреева долетали тихие обрывки слов. И поняв, о чем речь, он побледнел, сжал зубы, напряг мышцы. И тут же, мгновенно приняв решение, вытянул вперед скрученные руки и бросился бежать. Широко открыв налившиеся кровью глаза, ощутив внезапный прилив сил, он несся в глубь леса, тяжело, со свистом дыша.

Позади, треща сучьями, не разбирая в темноте дороги, бежал кто-то из тех двух.

Вдруг лицо Гуреева обожгла боль. Он наткнулся на сухую ветку и головой вниз полетел на землю.

В следующую секунду понял: лежит в неглубокой канаве, наполненной густой гниловатой водой.

Приподнял голову, прислушался. Мешали удары сердца. Бешено колотилась кровь в висках, не хватало воздуха.

— Утек, собака! — услышал он злобные приглушенные слова и, хлебнув воздуха, опустился в воду.

Выждал, поднял голову, вслушался в ночные звуки.

Негромкие возбужденные голоса раздавались где-то далеко, как из-под земли. Потом все стихло. Стало мрачно. Дневные птицы уже кончили свои песни, ночные — молчали.

Вскоре до Гуреева донесся звук сигнального рожка «Победы». Бандиты угнали машину.

Прождав полчаса, Гуреев стал выбираться из канавы.

Цепляясь связанными руками за ветки, упираясь ногами в края канавы, он поднялся на сухое место и быстро пошел к шоссе.

Сторожко прислушиваясь, не обращая внимания на боль от рваной раны возле глаза, шофер шел всю ночь. К утру он толкнул плечом дверь в будке железнодорожного сторожа и упал на земляной пол.

В восемь утра сторож привез Гуреева на попутной машине в отделение милиции.

Через полчаса дежурный, заполнив бланк допроса, отправил Гуреева в больницу.

И почти тотчас же из отделения на Восточную дорогу вынесся зеленый вездеход с оперативными работниками.

Примерно в это же время к дому Смолина подошла синяя «Победа» уголовного розыска. Сыщик пожал руку проводнику собаки Михаилу Валеевичу Рустамову, погладил смирно лежавшую на полу овчарку и кивнул шоферу:

— К Кичиге!

Пока мчались в город, Кичига, поднятый прямо с постели, дремал, раздосадованный этим внезапным, как всегда, вызовом.

На полпути сыщики догнали зеленый вездеход.

Обе машины остановились. Наскоро обсудив план работы, все снова отправились в путь.

Вот и старая узловатая береза на опушке. Да, здесь все так, как и следует из рассказа Гуреева. Видны следы «Победы» на траве: бандиты съехали с дороги. Вот путь, по которому бежал в вечерней мгле шофер: смята трава, сломаны ветки кустов. Вот и канава: ясно видны вмятины от человеческого тела.

Но от преступников не осталось никаких видимых следов: ни оттиска ботинка, ни обгоревшей спички, ни клочка бумаги.

Машины добрались до будки сторожа и от нее разъехались в разные стороны. Вездеход вернулся в город, а «Победа» помчалась вперед к деревне Зырянке.

Перед тем, как отпустить вездеход, Смолин сказал товарищам из отделения:.

— Спешите. Наведите справки по городу. Мы поищем здесь па́левую «Победу».

В Зырянке Смолин и Кичига отыскали председателя сельского Совета. Тот выслушал рассказ и покачал головой:

— Нет, не знаю. Может, народ что скажет?