Несмотря на заявления правительства, что вскоре городу вернут его обычный вид, город-барак разрастался. Грибницу было уже не остановить. И не последнюю роль в ее аппетите играли интересы корпораций, где директора с искусственными органами и штатом врачей живут по двести лет и летают на шикарных вертолетах. Впрочем, в России еще жить можно, вечной стране снова все нипочем, остальные практически исчезли…

Складской квартал начинается сразу после автомобильной свалки. Пристанище Розового почти в его центре. Цирк Беспринципности, не оправдывая пафосное самоназвание, такая же алюминиевая банка, как и все склады в округе.

У входа в Цирк я заметил старенький японский пикап, доверху нагруженный какими-то манипуляторами, двигателями и хромированным хламом. Из боковой двери ангара Розового тут же выскочили четверо шкафообразных техников в грязных комбинезонах, как свиньи под дубом, зарылись в кучу техногенного мусора.

— Эй!

Я оглянулся, заметил Айко. Миниатюрная японка помахала рукой, выбираясь с водительского места пикапа:

— Какими судьбами, Пит?

Насколько я знаю, Айко — самый востребованный спец по краденому софту у Розового. Вроде бы она была хакером во времена первого поколения Сети. Может быть, когда-то там я с ней даже встречался. Только вот не припомню ее забавной, будто уменьшенной и кукольной восточной красоты. Даже в этом джинсовом комбинезоне она умудряется выглядеть женственно и опрятно. Очень опрятно. Черные волосы настолько тщательно собраны в хвост на затылке, что кажутся целлофановым покрытием, просто неспособным потерять форму. Ума не приложу, как можно настолько тщательно делать прическу?

Поняв, что молчание затянулось, я кивнул на Цирк:

— Да я по делам. Розовый у себя?

— А где ж ему быть? — она усмехнулась, обнажив неестественно выдвинутые клыки и слегка подпиленные резцы. — Паук наверху, плетет свои сети.

Я улыбнулся в ответ, стараясь не слишком пялиться на ее зубы. Такую, почти ювелирную кривизну может обеспечить лишь очень дорогой дантист. Это старинная японская мода — «яэба». Будто с такими клыками девушки больше похожи на кошечек.

— Пойдем, — позвала она, — провожу. Эти питекантропы, — новый кивок на техников, — сами разберутся.

Мы вошли через боковой вход, на двери потеки черной автомобильной краски стекались в слова: «технологический отдел ада». В полутемном тамбуре два негра охранника покосились, но обыскивать не стали. Я тут уже примелькался.

На бетонных плитах Цирка распласталась брезентовая ткань, где техники упорядочивают куски механизмов. Оглушительно грохочет хард-рок из обшарпанного магнитофона, рядом, в инвалидном кресле, расслабленное тело. Судя по капельнице, чьи нити впиваются в руку человека, и портативной виртуальной деке на железном стеллаже, это очередной неудачник, пытавшийся взломать защиту киберсети. Теперь его сознание блуждает в цифровой тюрьме, до тех пор, пока организм окончательно не откажет от истощения.

В глубине ангара я заметил наполовину собранных роботов, во вспышках сварочного аппарата кто-то как раз приваривал одному из них циркулярную пилу.

— Готовится новый сезон боев? — догадался я.

Айко перехватила мой взгляд, скривилась, в ее голосе я услышал нотку презрения:

— Забавы Розового.

— Судя по тону, тебе они не по душе?

— Ультрабезопасный спорт, — Айко поморщилась, — без крови, насилия и жертв. Смотреть противно. Напоминает хиппи, внезапно увлекшихся безопасным сексом и бросивших наркотики… Скоро и жить будем сначала в симуляторе, и только потом в рилайфе.

Я вдруг подумал, что ей безумно не повезло в жизни, если, конечно, правда то, что она была специалистом по сетевому проникновению. Человек, нашедший свое призвание в жизни, профессиональный хакер, вдруг да потерял всё. Что может быть хуже?

Полгода назад корпорация «Новая надежда» уничтожила первое поколение виртуальности, разом убив с десяток зайцев: получила новых пользователей, устранила Дикие сервера с их взломщиками и мясниками. Теперь все, кто пытается нарушить закон в абсолютно тоталитарной и безопасной киберсети обречен на смерть, как тот бедняга в инвалидном кресле.

То ли от сигарет, то ли от воспоминаний во рту появился горький привкус. Когда-то и я жил в Сети, в безумном виртуальном мире. Я имел почти всё: власть, деньги, работу и уважение. Великий и ужасный Сетевой Дьявол, загадочная аномалия, способная уничтожить кого угодно…

Теперь я лишь тень былого. Двуликий призрак, похитивший чужое тело, деньги и имя. Сам себе могила.

— О чем задумался?

Айко сощурилась, во взгляде любопытство и какая-то странная нежность. Я пожал плечами, махнул рукой, и японка настаивать не стала.

Розовый обитает под волнистой крышей ангара, словно, по меткому выражению Айко, паук. Через панорамное окно кабинета, как из центра паутины, он внимательно наблюдает за происходящим, изредка снисходя по винтовой металлической лестнице к подчиненным.

Наверху меня таки обыскали, отобрали «Кобру». Я возражать не стал. Даже сдержал улыбку, когда негры из охраны посерели, заглянув в мой пластиковый мешок.

— Это что? — басовито рыкнул один из них.

— Презент шефу, — ответил я скромно. — И работа по совместительству.

Негр неуверенно кивнул, что-то промычал в микрофон на рукаве, потом посторонился. Дверь в кабинет Розового распахнулась сама по себе, издав классический проигрыш из «Колоколов ада».

— Пит, мальчик мой, ты что мне притащил?

Розовый даже поднялся из-за огромного, как аэродром, письменного стола — признак небывалого расположения.

Карлик, едва ли с метр ростом, он тем не менее возбуждает чувство опасности. Может быть, это связано с тем, что Розовый по самые гланды напичкан биочипами: усиливающими, ускоряющими и еще хрен знает какими. Может — с его странным образом. С ласковой улыбкой, со словесным поносом, так напоминающим то ли педовок, то ли трансвеститов, Розовый вполне может самолично выпустить кишки обидчику. Помню, Айко рассказывала, что неаккуратных техников он даже расстреливал. Не выходя из кабинета. Просто высунувшись из окна с винтовкой.

— Мне нужна твоя помощь, — улыбаться в ответ я не стал. — Это важно.

Блеск золотых коронок исчез, когда Розовый стер с губ улыбку. Несмешно переваливаясь на кривых ногах, он вышел навстречу. Маленький, с коричневой кожей, Розовый напоминает злобного циркового лепрекона. Впечатление усиливается от дорогого фиолетового костюма с жемчужными запонками и серебряными нитями.

— В чем дело? На тебя кто-то наехал? Я порву его своими короткими руками! Никто не смеет обижать моих друзей! Когда я увидел тебя впервые, Пит, во мне будто взорвался цветной апельсин, забрызгав мое сердце ласковыми каплями предсеменной жидкости! Это было невероятно, вычурно…

— Хватит, — поспешно оборвал я, чувствуя, как в голове начинается каша от словесного потока. — Розовый, это серьезно.

Именно за такую манеру общения он и получил прозвище «Розовый». Кто в прошлом рискнул назвать его «голубым» — до настоящего не дожил.

— …ослепительно и охренительно! Словно эрекция после сотни лет импотенции! Как секс с…

— Розовый, — повысил голос я, сильно рискуя оказаться в числе жертв скупщика, — у меня мало времени. Дело серьезное.

— Ах, Пит, ты ранишь меня, — заломил руки карлик, но уже на тон тише. — Ты совершаешь насилие над душой художника!

В молчании я бросил пластиковый мешок на пол.

— Мне нужны твои спецы, друг.

Двумя мизинцами Розовый раздвинул края пакета. Вопреки моим ожиданиям, выражение его лица не изменилось. Только голос высушила деловитость:

— Взломать?

— Расшифровать и воспроизвести данные из его памяти.

Карлик вздохнул, покосился на Айко, умудрившись взглянуть сверху вниз.

— Это по твоей части, начинай работу.

Японка кивнула, я а добавил:

— Это срочно.

С пластиковым шорохом Айко подхватила пакет, на полу остались черные капли искусственной крови, и вышла.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: