Здешних душевнобольных отправляют в Симферополь, где есть специальное заведение. Если врачи настоят на отправке сюда В<енгеро>ва, придется сделать одно из двух: водворить его в Симферополе или же нанять для него дачу-особняк где-нибудь недалеко от Ялты… Последнее не может обойтись недорого, так как пришлось бы нанимать прислугу, сиделку и проч. Я говорю — особняк, потому что в семейный пансион, в отель, в частную квартиру здесь тяжелобольных не принимают. Вообще и кстати говоря, здесь, в знаменитом и хваленом русском курорте, единственном у нас, — для призрения больных еще ничего не сделано, и русский человек еще пальцем не шевельнул, чтобы сделать что-нибудь.

Рукопись Воскресенского получил*, спасибо за хлопоты.

В Ялте все еще никак не начнется весна как следует: то тепло, то холодно. Нерешительность какая-то в природе. Я бы с удовольствием бежал отсюда.

Будьте здоровы, крепко жму руку.

Ваш А. Чехов.

Читали «Сократа»?*

На конверте:

Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову.

Магазейная, д. Петровой.

Чеховой М. П., 26 марта 1900*

3081. М. П. ЧЕХОВОЙ

26 марта 1900 г. Ялта.

Милая Маша, уезжая в Ялту, главнее всего помни, что с наступлением теплого времени в Ялте нет уже никаких закусок, нет ни икры, ни маслин, ни ветчины, ни даже алвы для матери. Привези всего этого пудов пять. Привези или пришли с вещами мой цилиндр, мыла для умыванья, тальму. Нового ничего нет, воды в водопроводе тоже нет. Одолели посетители. Вчера, 25 марта, ко мне приходили непрерывно весь день; всё доктора из Москвы и из провинции присылают с письмами, просят отыскать квартиру, «устроить», точно я комиссионер! Мать здорова. Будь и ты здорова, приезжай поскорей.

Твой Antoine.

Купи для меня у Шанкса в английском магазине помочи — bretelles, обыкновенные, не для велосипеда.

На обороте:

Москва. Марии Павловне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова.

Чеховой М. П., около 26 марта 1900*

3082. М. П. ЧЕХОВОЙ Около

26 марта 1900 г. Ялта.

1 ф. раффии № 207 45 к.

Ярлычков для обозначения названий деревьев.

1 плоскогубцы № 241 50 к.

5 свистков оловянных № 502 75 к.

Ручки для дверей № 385 (для ватера внизу, для моей двери на балкон; каменные или фарфоровые, как у умывальника).

Костылей.

1 флакон клею «Синдетикон» — 20 к.

Несколько «затворок с двумя личинками с круглой или острой задвижкой».

Сергеенко П. А., 27 марта 1900*

3083. П. А. СЕРГЕЕНКО

27 марта 1900 г. Ялта.

27 марта.

Милый Петр Алексеевич, если ты намерен в Крыму купаться и работать в тишине, то поезжай в Симеиз*, — говорят, что там очень хорошо: и удобно, и одиноко, и купанье чудесное. Симеиз — это там, где живет Милютин, за Алупкой. В Кучук-Кое ты умер бы с голоду*; там нельзя жить, не организовавши предварительно правильного хозяйства. Но, радуйся, с голоду ты не умрешь, так как я продаю Кучук-Кой. Уже есть покупатель*.

Зачем продаю? Нуждаюсь в деньгах, как это ни странно…

Гинцбург прислал письмо*. Статуэтка стоит больше ста рублей. Для меня это немножко дорого.

Ну, будь здоров и счастлив. Желаю тебе всего хорошего. Жму руку.

Твой А. Чехов.

Лазаревскому Б. А., 2 апреля 1900*

3084. Б. А. ЛАЗАРЕВСКОМУ

2 апреля 1900 г. Ялта.

2 апр.

Многоуважаемый Борис Александрович, папка великолепна*, мне нужна именно такая для начатых рукописей, которые в беспорядке валяются у меня по всему столу; Вы мне очень угодили и больше всего, конечно, рисунками. Только когда приедете в Ялту, я попрошу Вас закрасить вывеску «текущие работы». Это похоже на «входящие и исходящие»*.

Поссе был в Ялте, я говорил ему о Вашем «Машинисте»*. Он обещал отнестись к этой повести с особенным вниманием.

Ваша папка немножко измялась в дороге*, придется прибегнуть к утюгу.

Нового у нас в Ялте ничего нет, погода скверная, холодно, интересных людей мало.

Будьте здоровы и веселы. Желаю Вам всего хорошего и еще раз благодарю — от всего сердца. Жму руку.

Ваш А. Чехов.

В Севастополе я буду не раньше мая*.

Соболевскому В. М., 2 апреля 1900*

3085. В. М. СОБОЛЕВСКОМУ

2 апреля 1900 г. Ялта.

2 апр.

Дорогой Василий Михайлович, сегодня я получил Ваше письмо, а вчера была у меня Наташа. Она приходила с Вениаминовыми*, потом мы вместе провели часа два, гуляя по городу. Она очень выросла и поздоровела. Теперь мы переговариваемся по телефону и решили так: она зайдет ко мне, и мы вместе поедем к Елпатьевскому. Живу я в Верхней Аутке, как раз на пути в Исар, стало быть, с Наташей, буде она пожелает, будем часто видеться. Я ей очень обрадовался; Вашему письму — тоже*.

Наша весна запоздала, ходим еще в осеннем пальто и в калошах, но, слава богу, всё же зима кончилась, стали приезжать интересные люди, и мне уже не так скучно. Приехал, между прочим, Горький*, человек очень интересный и приятный во всех смыслах. Я и Елпатьевский живем в собственных дачах, как магнаты, наши дачи далеко видно, и когда к Ялте подойдет английский флот, то начнет палить прежде всего в наши дачи. У меня среди сада растет большая пальма, много цветов; барышни присылают подушки. Одним словом, не жизнь, а малина. Но всё же я недоволен. Всё чаще и чаще посещает мечта — продать дачу и уехать в Монте-Карло и поставить там на quatre premier сразу сто франков. Жизнь оседлая, правильная, да еще в провинции — это слишком длинная жизнь, месяц ее следует считать за год, как под Севастополем.

Я получаю очень много газет. Получаю и «Россию», и «Северный курьер», и теперь, когда мне приходится много читать и невольно сравнивать, я с каждым днем всё больше убеждаюсь, что нет лучше газеты, как «Русские ведомости»*. Прежде я как-то поддавался общему гулу, что газета ведется скучновато, сухо, что нужно бы ее разнообразить и проч., теперь же, разбираясь в белиберде текущих событий, я вижу, что в этой якобы скуке было спасение. Мне очень, очень грустно, что я так редко работаю у Вас*, так мало выражаю Вам свое сочувствие на деле, но утешаю себя мыслью, что виноваты тут чисто внешние обстоятельства и что в будущем я всё наверстаю.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: