Суворин-фис проиграл 300 франков.
Скоро увидимся. Я соскучился шататься по белу свету. Пора и честь знать, а то пятки болят.
Низко всем кланяюсь и желаю счастья.
Ваш А. Чехов.
Пасмурно.
Чеховым, 15 (27) апреля 1891*
950. ЧЕХОВЫМ
15 (27) апреля 1891 г. Ницца.
Ницца. Понедельник Страстной недели. 91 г.
Вчера прислали мне из Рима открытое письмо от Папаши*; из сего письма я узнал, что дача уже нанята. Ну, и слава богу. Очень рад за вас и за себя. Переезжайте с богом помаленьку. Подпишитесь на «Русские вед<омости>» и «Новости дня» и перемените адрес в «Нов<ом> врем<ени>» и «Осколках», а в «Историч<еский> вестн<ик>» и в «Сев<ерный> вестник» напишу я сам.
Живем в Ницце, на берегу моря. Солнце светит, тепло, зелено, пахнет, но ветер. На расстоянии одного часа езды от Ниццы находится знаменитое Монако; здесь есть местечко Монте-Карло, в котором играют в рулетку. Вообразите себе залы Благородного собрания, красивые, высокие и более широкие. В залах большие столы, на столах рулетка, которую я опишу Вам, когда приеду. Третьего дня я ездил туда и проиграл. Игра завлекает страшно. После проигрыша я с Сувориным-фисом стал думать, думал и придумал систему игры, при которой непременно выиграешь. Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота; были у меня в руках монеты французские даже 1808 года, бельгийские, итальянские, греческие, австрийские… Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал я играть в 5 часов, а к 10 часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и у меня осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу. Вот как, судари мои! Вы, конечно, скажете: «Какая подлость! Мы бедствуем, а он там в рулетку играет». Совершенно справедливо, и я разрешаю Вам зарезать меня. Но я лично очень доволен собой. По крайней мере я могу теперь говорить своим внукам, что я в рулетку играл и знаком с тем чувством, какое возбуждается этой игрою.
Около казино с рулеткой есть другая рулетка — это рестораны. Дерут здесь страшно и кормят великолепно. Что ни порция, то целая композиция, перед которой в благоговении нужно преклонять колена, но отнюдь не осмеливаться есть ее. Всякий кусочек изобильно уснащен артишоками, трюфлями, всякими соловьиными языками… И, боже ты мой господи, до какой степени презренна и мерзка эта жизнь с ее артишоками, пальмами, запахом померанцев! Я люблю роскошь и богатство, но здешняя рулеточная роскошь производит на меня впечатление роскошного ватерклозета. В воздухе висит что-то такое, что, Вы чувствуете, оскорбляет вашу порядочность, опошляет природу, шум моря, луну.
Был я вчера в воскресенье в здешней русской церкви. Особенности: вместо вербы — пальмовые ветви, вместо мальчиков в хоре поют дамы, отчего пение приобретает оперный оттенок, на тарелочку кладут иностранную монету, староста и сторожа церковные говорят по-французски и т. п. Великолепно пели «Херувимскую» № 7 Бортн<янского> и простое «Отче наш»*.
Из всех мест, в каких я был доселе, самое светлое воспоминание оставила во мне Венеция*. Рим похож в общем на Харьков, а Неаполь грязен. Море же не прельщает меня, так как оно надоело мне еще в ноябре и декабре. Чёрт знает что, оказывается, что я непрерывно путешествую целый год. Не успел вернуться из Сахалина, как уехал в Питер, а потом опять в Питер и в Италию…
Если я не успею вернуться к Пасхе, то, когда будете разговляться, помяните меня в своих молитвах и приимите мое заочное поздравление и уверение, что без вас в пасхальную ночь мне будет ужасно скучно.
Сохраняете ли газеты?
Поклон всем: Алексею с тетей*, Семаше, красивому Левитану, златокудрой Ликише, старухе* и всем вообще. Ну, оставайтесь здоровы. Да хранят вас небеса. Честь имею рапортоваться и пребыть скучающим
Antonio.
Поклон Ольге Петровне.
Чеховым, 17 (29) апреля 1891*
951. ЧЕХОВЫМ
17 (29) апреля 1891 г. Ницца.
Ницца. 17 апрель.
Итак, значит, я не попаду в Москву к празднику*. Досадно. Завтра мы едем в Россию; на пути заедем в Милан, на итальянские озера (Комо, Лаго-Маджиоре), потом в Берлин; стало быть, буду я в Москве раньше Фоминой недели.
Погода продолжает быть дурною.
Если наша дача близка к реке, то умоляю Вас, сеньоры, купите вы хоть две верши.
Надеюсь, что сбруя для мангуса уже приобретена. Был ли он, подлец, в заседании Общества естествоиспытателей?
Я пишу помаленьку, хотя писать в дороге очень трудно*.
Христос воскрес! Со всеми христоюсь и прошу прощения, что не успел домой к празднику. Воображаю, как скучно пройдет для меня пасхальная ночь.
Будьте здоровы, до свиданья. Прошу Ивана не уезжать.
Поклон Кувшинниковым.
Ваш А. Чехов.
Мне ужасно надоело завтракать, обедать и спать. На всё это за границей тратится очень много времени. Сибирь, где путешественники не завтракают, не обедают и не спят, в этом отношении гораздо лучше. Там не ешь и потому чувствуешь себя как на крыльях.
Чеховым, 19 апреля (1 мая) 1891*
952. ЧЕХОВЫМ
19 апреля (1 мая) 1891 г. Париж.
19 апр.
Всё изменилось под нашим зодиаком*. Вместо того чтоб ехать в Милан, как я писал, мы поехали в очаг цивилизации — Париж. Выехали из Ниццы в полдень и приехали в Париж в 8 часов утра. Поезд лупил, как сумасшедший. Едучи с вокзала, видел в тумане Эйфелеву башню, а теперь сижу в номере, умываюсь и привожу свое рыло в порядок.
Из Парижа выедем в понедельник прямо в Россию, стало быть, увидимся не позже пятницы. Чем раньше, тем лучше, ибо я уже соскучился и новизна набила мне оскомину.
Будьте здоровы.
Ваш Antoine.
На обороте:
Марии Павловне Чеховой.
Москва, Мл. Дмитровка, д. Фирганг.
Russie, Moscou.
Чеховым, 21 апреля (3 мая) 1891*
953. ЧЕХОВЫМ
21 апреля (3 мая) 1891 г. Париж.
21 апрель. Париж.
Сегодня Пасха. Стало быть, Христос воскрес! Это первая Пасха, которую провожу я не дома.
Приехал я в Париж в пятницу утром и тотчас же поехал на выставку*. Да, Эйфелева башня очень, очень высока. Остальные выставочные постройки я видел только снаружи, так как внутри находилась кавалерия, приготовленная на случай беспорядков. В пятницу ожидались волнения*. Народ толпами ходил по улицам, кричал, свистал, волновался, а полицейские разгоняли его. Чтобы разогнать большую толпу, здесь достаточно десятка полицейских. Полицейские делают дружный натиск, и толпа бежит, как сумасшедшая. В один из натисков и я сподобился: полицейский схватил меня за лопатку и стал толкать вперед себя.