К «Стрекозе» не ревнуйте. Рассказ, напечатанный там*, длинен для «Осколок» (ровно 150 строк). Какие беспорядки в этом «русском J<ournal> Amusant»!* В одном рассказе столько опечаток, что читающему просто жутко делается! Вместо «барон» — «бабон», вместо «мыльная вода» — «пыльная вода» и проч. В 1880 г. было то же самое. Не могут корректора порядочного нанять… Писать туда больше не стану.
Гонорар высылайте в Воскресенск (Моск<овской> губ.). Я теперь в Воскресенске и в Москве, но чаще в первом. Я не хворал, но стих на меня такой нашел: не делается, не пишется… Стих этот обыкновенно не долго длится. Ковыляю, ковыляю, да вдруг и сяду за дело… Если еще не поздно, то упраздните те мои две безделушки*, о которых Вы пишете.
К письму прилагаю экспромтец*. Это апропо̀, чтоб в письме ровно на 7 коп. было (по весу).
«До 29-го июня»* написал, но никуда не послал*. Для Вас длинно. Если хотите, то вышлю. Вчера мировой судья* мне сказывал, что стрелять возбраняется в «этих краях» не до 29-го июня, как было ранее, а до 15-го июля. Строк в рассказе много. Мерять не умею, а думаю, что 200–250 будет minimum. Заглавие не важно. Изменить можно… Сокращать жалко.
Получил приглашение от «Новостей дня»*…Что за штука, не ведаю, но штука новая. Кажется, подцензурная штука. Придется смешить одних только наборщиков да цензора, а от читателей прятаться за красный крест… Во главе сего издания Кичеев, бывший редактор «Будильника».
В заключение вопрос: не находите ли Вы, что я надоедаю Вам продлинновенностью своих писем? А за сим, пожелав Вам и «Осколкам» всех благ, остаюсь всегда готовым к услугам
А. Чехов.
P. S. Черкните 2 слова* мне в Воскресенск о судьбе и качествах моих заметок*. Прошу для руководства.
Лейкину Н. А., между 31 июля и 3 августа 1883*
47. Н. А. ЛЕЙКИНУ
Между 31 июля и 3 августа 1883 г. Москва.
Многоуважаемый Николай Александрович!
Просматривал сейчас последний номер «Осколок» и к великому ужасу (можете себе представить этот ужас!) увидел там перепутанные объявления*. Такие же объявления я неделю тому назад изготовил для «Осколок» — и в этом весь скандал. Пропали, значит, мои объявления! Вещичка ерундистая и не стоит возиться с ней в двух номерах… Во всяком случае посылаю. Если годятся, то спрячьте и пустите месяцев через 5–6*.
Живу теперь в Москве, куда и благоволите адресоваться в случае надобности. Извините за лентяйство! Лето — ничего не поделаешь… Одни только поэты могут соединять свое бумагомарательство с лунными ночами, любовью… В любви объясняется и в то же время стихи пишет… А мы, прозаики, — иное дело…
Был в Богородском у Пальмина. Под столом четверть… На столе огурчики, белорыбица… И все эти сокровища нисколько не мешают ему работать чуть ли не в десяти изданиях. Выпил у него 3 рюмки водки. Был у него с дамами… И дам угостил он водкой…
Написал я рецензийку на Ваших «Карасей и щук». Сунулся с ней — и оказывается, что о Вашей книге уже везде говорилось. Был на днях у Пушкарева на даче и просил места в «Мирском толке» (подписчиков много — около 2500–3000) и покаялся, что попросил… Было бы мне без спроса взять и напечатать… Он*, видите ли, на мою заметку о его свече разобиделся*…За незнанием автора заметки, бранит Вас… Авось, суну куда-нибудь*…Время еще не ушло… Я с учено-литературно-возвышенной точки зрения хватил. Высоким слогом и с широковещательной тенденцией… и в то же время весьма искренно.
Сажусь писать заметки. Какова судьба моего «Трагика»?* Неплохой рассказ вышел бы, если бы не рамки… Пришлось сузить даже самую суть и соль… А можно было бы и целую повесть написать на эту тему. За сим с почтением имею честь быть
А. Чехов.
Лейкину Н. А., 6 августа 1883*
48. Н. А. ЛЕЙКИНУ
6 августа 1883 г. Москва.
6/VIII
Многоуважаемый Николай Александрович!
Пишу Вам, хотя Вы, по словам Пальмина, и в Гельсингфорсе.
Посылаю и заметки, и рассказы*. Один рассказ («Дочь Альбиона») длинен. Короче сделать никак не мог. Если не сгодится, то благоволите прислать его мне обратно.
Рисунки в последнем номере восхитительны*. И подписи недурны. Вообще «Осколки» идут впереди всех наших юмористических журналов.
В Москве они нравятся публике. Жаль, что лучшее постигает Ваше «увы и ах»!* По передовым рисункам видно, какую войну Вы ведете с цензурой. Не подгуливай Ваши передовицы, прелесть был бы журнал. В предпоследнем номере подгуляла и серединка: французская карикатура, ранее Вас похищенная «Будильником»*, и ноты*. Ноты не весьма блестящие… Впрочем, это неважно. К Вам мало-помалу перетащатся все работники… и скоро и в тексте не будет грешков, которые приходится делать очень часто по необходимости. Если Вам удастся сгруппировать вокруг себя все ныне разбросанные силенки, то Россия будет иметь очень сносный юмористический журнал. А силенки есть, и хороший редактор может употребить их отечеству на пользу… В «Будильнике» и многих других попадаются иногда прекрасные вещички, — значит, есть где-то кто-то… Всех бы их собрать в одну кучу. Где куча, там и выбор возможен.
Простите за помарки. Ужасный я неряха! Если моя рекомендация что-нибудь да значит, то рекомендую* ради упомянутого выбора:
Евгения Вернера*, молодого и маленького поэта и прозаика. Стихи его мне не особенно нравятся, но зато рассказики бывают весьма неплохие. Изредка, впрочем. Работает в «Будильнике» и еще кое-где под псевдонимом «Веди». Молод и подает надежды. Кажется, его стишки были уже в «Осколках». Если примете его радушно, то с усердием поработает и лучшее Вам пришлет. Природу любит расписывать, но это со временем пройдет. Выровняется со временем… Мой московский конкурент.