3) Из того, что пишу мало, нельзя заключать, что я лентяй. Я занят целый день до того, что в театре еще ни разу не был за всю осень. Следить за наукой и работать — большая разница^*. Рукописей я не перебеляю^*. Чаще всего я отсылаю черновики, перебеляю же только для «Осколков», и то иногда, когда кажется мне, что начало рассказа длинно, когда во время письма вдруг явится желание изменить что-нибудь in corpore[42] и проч. Всегда перебеляю моск<овскую> жизнь, ибо пишу ее с потугами. Такие же вещи, как посылаемая, я пишу обыкновенно наотмашь.

Если Вы отложили свой приезд^* до конца ноября, то, значит, приедете в декабре^*.

А недурно бы, знаете, собраться перед подпиской всем сотрудникам «Осколков» и учинить consilium^*. О многом следовало бы потолковать сообща.

Пальмина мы сглазили. Он во вторник у меня не был.

Ваш А. Чехов.

Лейкину Н. А., 17 ноября 1885^*

123. Н. А. ЛЕЙКИНУ

17 ноября 1885 г. Москва.

5, XI, 17.

Уважаемый Николай Александрович!

Сей посыл^* посылается в ответ на Ваше письмо. У меня беда! Новая квартира оказалась дрянью: сыро и холодно. Если не уйду из нее, то, наверное, в моей груди разыграется прошлогодний вопль: кашель и кровохарканье. Перебираться же на новую квартиру страшнее всего. Изволь я опять тратиться на переезды, переноски, на перемену адресов! На Якиманке есть квартира, как раз против меня… Пойду завтра глядеть ее. Тяжела ты, шапка Мономаха!^* Жить семейно ужасно скверно.

Однако и Вы соблазнились премией^*. Что ж? Это не мешает… Обещание (в объявлении) обратить особое внимание на художественный отдел — штука хорошая и необходимая. Насчет Агафопода… Вы не бракуйте его угнетенных чиновников, а напишите ему^*, а то он не будет знать, в чем дело… Николай болен. Рисунки постарается выслать^* в самом скором времени. Еще что? Пожалуй, еще о «Пет<ербургской> газ<ете>». Сделайте милость, скажите, что мне нужно сделать, чтобы упрочить аккуратную получку гонорара? Послал я счет 23 октября — ноль внимания. Повторил счет 2 недели тому назад — то же самое. А аккуратное получение гонорара для нашего брата важнее количества гонорара… Если получаешь мало, то по одежке протягиваешь ножки, если же получаешь много, но сюрпризно, на манер татя в нощи, то поневоле запутаешься в своих финансах.

Погода у нас великолепная. 26-го числа еду в Звенигород^* на освящение новой земской больницы. Вместе с приглашением получил обещание, что после молебна закуска будет необычайная… Предвкушаю…

Если будете у Худекова, то замолвите словечко за меня. А за сим пребываю уважающим.

А. Чехов*.

А по-моему, Менделевич не бездарность^*. Ему всего только 19 лет. Он служит мальчиком у брата своего, портного.

* Моя подпись начинает принимать определенный и постоянный характер, что я объясняю громадным количеством рецептов, которые мне приходится писать, — конечно, чаще всего gratis[43].

Лейкину Н. А., 23 ноября 1885^*

124. Н. А. ЛЕЙКИНУ

23 ноября 1885 г. Москва.

85, XI, 23.

Уважаемый Николай Александрович!

Завтра я улетучиваюсь из Москвы дня на 2–3^*. Не знаю, успею ли что-нибудь создать в этот раз для «Осколков» или нет, но письмо все-таки посылаю, ввиду срочности вопросов и событий, в нем затрогиваемых. Primo[44]: Левитан живет в «Гатчине». Полный его адрес таков: «Сретенка, Колокольный пер<еулок>^*, меблированные комнаты „Гатчина“, в доме Малюшина, № 28. Адольф Ильич Левитан». Кстати говоря, Левитан в Москве нравится. Рисовальщик он не из плохих… Secondo[45]: если не боитесь лишнего багажа и сами на лишний багаж напрашиваетесь, то привезите мне «Осколки» за прошлый 84-й год. Прошу сие переплета и потомства ради. Не забудьте также, что Вы обещали мне Вашу новую книжицу^*.

Теперь о злосчастном «Тапере»^*. Знай я, что этот мой «Тапер» послужит достаточным поводом для обвинения меня в злокачественности, я, конечно, не написал бы его, не написал бы, несмотря даже на то, что я сильно расхожусь с Вами во взгляде относительно 400 сбежавших сотрудников и проч. Знай я, что «Осколки» держатся таких-то и таких правил, я не стал бы в чужой монастырь со своим уставом ходить и или вовсе бы не дал «Буд<ильнику>» рассказ, или попросил бы напечатать его с другой подписью… Но беда в том, что я не знал еще до сих пор тех журнально-дипломатических тонкостей, которые Вы перечисляете… Чёрт возьми, почем я знаю, что «Буд<ильник>» печатает меня теперь только потому, что теперь время подписки? Попросил он у меня рассказа, как всегда просит, я и дал, ничего не подозревая и не желая подозревать, тем более что и летом я давал им рассказы, — летом, когда подписка и не снится… Печатает меня «Буд<ильник>», правда, редко, ибо я для него дорог, но не думаю, что последние номера его стараются теперь казаться более дорогими, чем они были в июле. То же самое могу сказать и о «Развлечении»…

«Тапера» я дал в октябре… Не дать чего-нибудь не мог, ибо «Буд<ильнику>» я должен с самого лета. Должен пустяки, но все-таки отдать надо… Но как бы то ни было, обещаю в декабре, январе и в конце ноября ничего не давать в юморист<ические> журналы с подписью А. Чехонте и вообще подписью, известною читателям «Осколков».

Я, пожалуй, могу и совсем бросить работать в «Буд<ильнике>», но думаю, что Вы этого не захотите. Лишние 30–40, а иногда и 50 в месяц, ей-богу, годятся такому пролетарию, как я. Вы удивляетесь, отчего я не послал «Тапера» в «Осколки», где он был бы помещен, когда мне угодно, и за которого я мог бы взять аванс. От души Вам спасибо, но ведь это паллиативы… Аванс отрабатывать надо, а один полный (для меня) номер та же одна ласточка, которая весны не делает. Сколько бы я ни писал и как бы часто ни посылал Вам свою прозу, мой гонорар не перестанет колебаться между 45 и 65 в месяц… Пошли я Вам сейчас целый мешок статей, и мой гонорар от этого не станет толще, ибо предел ему положен не Вами, а рамками журнала… Впрочем, мы скоро увидимся и решим всё это словесно…

Спасибо за открытие, что у Вас имеется «Сон»^*. Если это что-нибудь путевое и достойное праздничного номера, то пришлите его мне. Я подвергну его переделке и вышлю немедленно^*…