— Я не что?

Я ткнула пальцем в Тришу.

— Ты же не собираешься жениться на ней? Ты едва её знаешь. Думаешь, нам это пойдёт на пользу? — я активно замахала руками в сторону папиной подружки, моя грудь быстро вздымалась и опадала, пока я судорожно глотала воздух ртом. — Я никогда не назову вас матерью. И не стану участвовать в вашем праздничном фарсе…

— Эйвери, — тихо сказала Триша, — этот ужин не для меня…

Я на мгновение нахмурилась.

— А для кого тогда?

— Для тебя, — мой взгляд переместился на Иана, который смаргивал слёзы. Его лицо стало из красного пунцовым, и он избегал моего взгляда. — Мы всё это организовали для тебя, Эйвери.

— Это была идея Иана, — тихо сказал папа. Я различила гнев и боль в его голосе.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла произнести ни слова.

Иан потянулся и сорвал плакат, который повесил, разорвав его пополам.

— Не стоило даже пытаться. Ты всё время всё портишь.

Я сделала шаг вперёд, потянувшись к нему:

— Иан…

Но мой брат отшатнулся от меня, и не глядя, выбежал из кухни. Спустя мгновение хлопнула дверь его спальни.

Папа вздохнул.

— Полагаю, ужин откладывается. Если кто-то голоден, еда в холодильнике.

— Пап, — произнесла я, когда он начал собирать еду.

Он поднял руку вверх, прерывая меня.

— Давайте сперва остынем, прежде чем наговорим друг другу слова, о которых потом пожалеем.

Я посмотрела на Тришу, но она нахмурилась в ответ и встала, чтобы помочь отцу. Очевидно, я сильно ранила её своими словами. Но я не могла извиниться. Слова не шли с языка.

Я вышла в коридор, намереваясь скрыться в своей комнате, но остановилась перед закрытой дверью Иана. Мысль о том, что он организовал этот ужин специально для меня, заставляла испытывать ещё больший стыд за своё поведение.

Я тихонько постучала в дверь.

— Иан, можно войти?

Тишина была мне ответом.

— Я… — я проглотила ком в горле. Извинения давались мне с трудом. — Я прошу прощения…

Дверь оставалась закрытой.

Сдавшись, я направилась в свою комнату. Я скинула обувь, небрежно разбросав её по полу вместо того, чтобы аккуратно убрать на место в шкаф. Слёзы застили глаза и потекли по щекам, прежде чем я успела их остановить. Я лежала и плакала в подушку, сдерживая всхлипы.

В понедельник после школы я сидела в своей машине, наблюдая, как постепенно пустеет парковка вокруг меня. Набежали серые тучи, наконец-то обещая окончание неослабевающей жары, от которой мы страдали последние недели. Вдали слышался тихий раскат грома, мои одноклассники шли домой или спешили на свои работы. Я сидела прямо, положив руки на серый руль, двигатель работал вхолостую, а кондиционер пытался выкачать холодный воздух.

Покончи со всем этим, сказала я себе то, что повторяла про себя весь этот день. Но подходящая возможность всё никак не подворачивалась.

Наконец, я вытащила ключи из зажигания, закинула их в сумку и буквально вылетела из машины, спеша покинуть её. Сейчас или никогда.

Ханна, как и я, человек привычки. Она оказалась там, где я и ожидала её найти — в библиотеке. До конца учебы оставалось две недели, но Ханна не упускала возможности дополнительно позаниматься, что бы ни происходило.

— Мне нужно с тобой поговорить.

Ханна оторвала взгляд от раскрытого учебника по физике и посмотрела на меня. Её рука зависла над тетрадкой, в которой она делала пометки аккуратным, округлым почерком. Карие глаза Ханны изучали меня.

— Дружеский визит? — спросила она. — Как похоже на тебя.

Какое счастье, что библиотека была пуста. Кроме библиотекарши, в помещении больше никого не было, но она была в другом конце библиотеки, расставляла на полки книги. Ханна же заняла стол в конце зала.

Я предпочла не садиться. Глядя на неё сверху вниз, я спросила:

— У тебя вообще нет совести?

Брови Ханны взметнулись вверх.

— Ты о том, что я скину тебя на второе место? Нет, не особенно.

Я вцепилась в спинку стула напротив неё, чтобы удержать равновесие.

— Я не об этом. Я о том, как ты поступаешь с Заком.

Она смотрела на меня с невинным выражением лица.

— Это ты согласилась на этот план. Если в тебе проснулись угрызения совести, я с удовольствием заберу деньги обратно.

И как ей удаётся быть такой хладнокровной и спокойной и совсем не чувствовать вины? Это низко, даже для неё.

— Перестань притворяться, Ханна. Ты прекрасно понимаешь, о чём я.

Она положила ручку в книгу и закрыла её, накрыв руками обложку.

— Нет, Эйвери, не понимаю. Тебе стоит давать чуть больше информации о том, что происходит в твоей голове, прежде чем кто-то начнёт тебя понимать.

— Ты изменяешь Заку.

Ханна не отвела от меня взгляд.

— Что заставило тебя так думать?

— У меня есть доказательство. Фотографии. — Я потянулась к сумке, чтобы достать телефон, но сумки не было. Видимо, я оставила её в машине. Слишком спешила найти Ханну. — Они на моём телефоне. В моей машине.

Она усмехнулась.

— Не знаю, что у тебя там за фотографии, но ты, очевидно, совсем из ума выжила. Полагаю, это побочный эффект от чрезмерного общения с Заком. Он может быть очень подавляющим.

— Речь не обо мне, — кончики моих пальцев впились в спинку стула, когда я наклонилась над ней. — Как ты можешь так поступать с Заком?

Моя возрастающая ярость, похоже, не производила на неё никакого впечатления. Она продолжала смотреть на меня в своей спокойной манере.

— Если тебя так заботят чувства Зака, тебе стоит задать этот вопрос себе. Ведь это ты врала ему все эти недели. Никто не заставлял тебя следовать моему плану.

— Ты пыталась шантажировать меня, — напомнила ей я.

Ханна самодовольно осклабилась.

— А ты предпочла спасти свою репутацию вместо того, чтобы позаботиться о чувствах Зака. И после этого у тебя хватило наглости прийти сюда и обвинить меня в том, что я плохая? Взгляни-ка лучше на себя, Эйвери. Твой нимб не такой уж и сияющий.

— Он твой парень, — сказала я.

Ханна встала, и наши глаза оказались на одном уровне.

— Ну а тебе-то он кто?

В голове вспыхнуло воспоминание о губах Зака на моих губах. Мои руки задрожали, и я сильнее вцепилась в стул, чтобы не упасть. Зак отверг меня, прогнал и побежал к Ханне, стоило ей позвать его.

— Может, мне и не стоит расставаться с ним, — продолжила Ханна, параллельно складывая книги в аккуратную стопку. — В последнее время он изменился. Стал более собранным, сосредоточенным. Кто бы мог подумать, что ты так положительно на него повлияешь? Может, мне стоит держать его рядом. Тебя это устроит, Эйвери? Ты сможешь смотреть, как я целую его в коридоре? Слышать, как он признается мне в любви? Возможно ли, что в твоём холодном сердце стали появляться чувства к нему?

Меня бросало в холодный пот от мысли, что Зак останется с Ханной после всего, что было между нами за последние несколько недель.

— Ты не любишь его, — сказала ей я.

Ханна пожала плечами.

— Любовь обсуждаема. Я могу изображать влюблённую девушку, если, в конце концов, это приведёт меня к победе.

Я облизала пересохшие губы, чувствуя, как по телу разливается леденящая паника.

— Это несправедливо по отношению к нему. Если ты не хочешь быть с ним, брось его и позволь ему найти другую.

— Такую как ты? — она вздёрнула бровь и иронично улыбнулась. — Не знай я тебя лучше, Эйвери, решила бы, что ты влюбилась в Зака Грили. Но это, конечно же, чушь. Ты никогда никого не любила, кроме себя. — Она собрала книги, подперев стопку бедром. — Не говори мне, что вправду поверила, что между вами с Заком может что-то быть. Я заплатила тебе за то, чтобы ты проводила с ним время, а единственная причина, по которой он тусуется с тобой, за исключением бизнес-проекта — это жалость к тебе.

Я сделала шаг назад и открыла рот, пытаясь найти слова.