Тело-то его на кладбище понесли, памятник,наверное, дорогой поставят, судя по гробу — покойный совсем не бедным был. Ачто с душой его стало — ты сам лицезрел. Так вот всегда и бывает. Либо Ангелыко Господу души умерших уводят, либо вот такие монстры в преисподнююутаскивают. Нас с тобой эта смертная участь тоже не минует. Как проживём, так иполучим, брат Геннадий...»

Гена сейчас в том же соборе алтарничает, а братего, Леонид, с женой своей, Аннушкой, на левом клиросе поют.

Дивны дела Господни!

Кстати, как потом выяснилось, прадед этихбратьев-электриков до революции в том соборе диаконом служил. Видно, праведникбыл — намолил своим правнукам чуда Божьего для обращения к вере.

— Отче! Ну неужели молитвы предков на нашу жизньтакое большое влияние имеют?

— Просто огромное, Лёша! И не только молитвы, нои вся их жизнь. Вот посмотри, что Давид в Псалтири говорит в псалме тридцатьшестом: «Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомковего просящими хлеба: он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его вблагословении будет».

И ещё: «Уклоняйся от зла, и делай добро, ибудешь жить вовек: ибо Господь любит правду и не оставляет святых Своих; вовексохранятся они; (а беззаконные будут извержены) и потомство нечестивыхистребится».

Видишь? Про праведника — «потомство его вблагословении будет», а про грешника — «потомство нечестивых истребится».

Покойный архимандрит Н-й, соборный мойнастоятель, высокой духовной жизни был человек и пастырь самоотверженный.Сталинские лагеря прошёл, пытки, ссылку, много всего видел за свои восемьдесятдевять лет, многое понимал в жизни, а главное — много молился. И Господь ему заего молитвы большую духовную мудрость даровал, а порой и случаи прозорливостиотца Н-я открывались.

Так вот, он такую вещь мне как-то в началедевяностых годов сказал:

«Мы порой удивляемся, почему сейчас люди такплохо живут, и в духовном плане и материально. Так отчего бы нам сейчас ижить-то хорошо? Ведь мы кто, чьи потомки? Чей багаж духовный мы в наследство получили?

Большевики, когда власть схватили, сразу лучшуючасть общества истреблять стали: благоговейных священников, крестьянтрудолюбивых, образованных людей, кто к ним на службу не пошёл, — словом, цветнации, носителей православного духа и православной культуры, которые от своейверы и от благочестия предков не отреклись даже под страхом казней и тюрем.Их-то первыми и перестреляли, да в лагерях и тюрьмах погноили. Они, стало быть,потомства уже и не дали. А потомство от кого произвелось? От тех, кто расстреливал,от тех, кто молчал трусливо по углам, от тех, кто голосовал «за», кто от веры иЦеркви отказывался, то есть от тех, кому сами большевики жить позволили. Заотдельными, конечно, исключениями.

Так посуди теперь сам, — говорит, — отецФлавиан, носителями какого генофонда является основная масса современногорусского народа? И с чего нам жить-то благополучно? За грехи предков и своисобственные епитимию от Бога несём. Зато многие, пройдя через земные скорби,стали ко Господу обращаться, в церкви ходить.

Причём ценно ведь то, что ходить-то начали вовремена атеистические, богоборческие, когда быть верующим не только непопулярно было, но и опасно. Для Бога такое обращение наиболее приятно. Асейчас, когда за веру гнать перестали, качество приходящих в церковь в основноймассе понизилось, стали и «на всякий случай» ходить, и ради моды на церковное,и просто ради «экзотики», от скуки. Но и среди таких прихожан немало становятсяискренне верующими, познающими Бога и старающимися жить по Евангелию. Хуже будетпотом, если народ материально жить богаче станет.

Я-то уж не доживу, а ты, отец Флавиан, наверное,застанешь время, когда люди к Богу с деньгами пойдут, думая, что за деньгиспасение купить можно. Вроде как выгодно деньги вложить, с надеждой на процентыв будущем, забывая, что и сами эти деньги им Господь как инструментсобственного спасения доверил, для творения дел милосердия. А ещё будут многие,кто в первую очередь не о спасении души думать станет, а о том, чтобы здесь исейчас за свою «благотворительность» ещё больше мирского благополучия от Богаполучить, чтобы «деньги к деньгам»!

Храмы начнут возводить и золотить, священниковщедро одаривать, деньгами баловать, машинами, дома им строить. Смотри, непродайся тогда, отец иеромонах! Искушение благополучием посильней искушениягонениями, а ведь «сытое брюхо к молитве глухо»! Хотя истинные богомольцывсегда будут. И среди «сытых» тоже. Только мало».

— Вот, похоже на то, Лёша, что мы до этих, предсказанныхотцом Н-м времён уже дожили.

— Батюшка! А что же нам-то делать, порченным, сосвоим этим генофондом греховным? Как нам в Небушко прорываться, если на ногахтакие гири привешены — и своих грехов, и родительских? У меня ведь тоже отецкоммунистом был, парторгом отдела в своём НИИ, и дед политработником на фронте.Есть ли шанс прорваться-то, а?

— Шанс «прорваться», Алексей, есть всегда и увсех. Разбойник же на кресте прорвался?

— Прорвался, отче!

— Именно прорвался, Лёша! Сквозь самого себяпрорвался, сквозь всю свою прежнюю греховную жизнь! А другой разбойник непрорвался, не захотел, точнее — не смог захотеть.

— Что это значит — не смог захотеть?

— То это значит, Лёша, что при бесконечномМилосердии Господа способность человеческой души к восстановлению, реанимацииотнюдь не бесконечна. Как и тела, кстати. Борется, например, печень салкоголем, борется, напрягает все защитные механизмы, противостоит яду какое-товремя, а потом — бах! — цирроз, и помер хозяин этой печени.

Так и душа — противится она греху, восстаётпротив него, тянет за душу совесть, мучает грешника. А он всё валит на неёгрехи и валит, она задыхается под ними и слабеет, как человек, которого заживозакапывают, потом — раз и затихла, смолкла совесть — умерла душа. Смотришь,живёт человек, активно даже живёт, грешит направо и налево, и уже ничто внутрине тянет, не сосёт за сердце, не мешает ему грешить. Это и есть смерть души.

И говорить ему что-либо о Боге, о добре, о любвибесполезно, как в компьютере: программа совести принудительно удалена, исколько ни вызывай её, на экране только «Error» — «ошибка»!

Ведь почему Сам Господь среди людей ходил,Евангелие Божественной Любви проповедовал, множество чудесных деяний совершал,и одни, слышавшие Его, всё бросали и вслед за Ним устремлялись, а другие ЕгоСамого со скалы сбросить хотели, как в Назарете? И ведь «сбросили» — распяли, и,у Креста стоя, над Распятым издевались! Потому что уже задолго до этого души ихбыли грехами умерщвлены и не способны не только почувствовать благодать Божью,Его Любовь, но даже и захотеть этого.

А Бог исполняет лишь просьбы, идущие от сердца,искренне этим сердцем желаемые. Бесполезно просить у Него, например, помощи вбросании курить, если просишь от ума, лишь осознавая пагубность этой страсти,но при этом в сердце её лелея и любя.... «Ибо где сокровище ваше, там будет исердце ваше», — говорит Евангелие. И если твоё сокровище в сердце — греховнаястрасть, то места в нём для Бога уже нет. Нельзя в один стакан и молоко ибензин наливать, ни пить будет невозможно, ни в бензобак залить.

— А что же делать, когда умом понимаешь, асердце страстью занято, отче?

— Заставить себя захотеть, понудить себя кочищению сердца, как в Евангелии сказано: «От дней же Иоанна Крестителя донынеЦарство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его».Необходимо приложить осознанное усилие к испрашиванию у Господа очищения сердцаи вселения в него искреннего желания оставить греховную жизнь. И когда человек,подобно евангельской вдове, неотступностью своего молитвенного усилияумилостивит Господа, тогда Он Сам сотворит то, что «невозможно человекам, новозможно Богу», — коснётся Своею благодатью сердца человека и вселит в негоискреннее и горячее желание победы над грехом, а уже следом, по желанию сему,дарует и саму победу.

То есть сначала проси у Господа: «Даруй мнезахотеть не курить!» А получив от Бога первый дар — искреннее сердечноежелание, проси второго — «Исцели меня от страсти сея!» И исцелит! Ведь Господьсказал же в Евангелии: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему деньи ночь, хотя и медлит защищать их?» Защитит от разжигателей страстей — демонов,от собственной удобопреклонности ко греху, от вечной погибели.