Линн побелела.

— Насколько сильно они пострадали? — спросила она.

— Этого мы не можем сказать, у нас нет для этого возможности. Но существуют две вероятности.

Хирург помолчал, глядя на Линн, потом заговорил, медленно и тщательно подбирая слова:

— Если нервы были разорваны, я должен вам сказать, что ваш сын никогда не сможет ходить.

Он помолчал и затем продолжил:

— Но если нервы были всего лишь поранены, существует вероятность, что мальчик сможет ходить. Но я не могу сказать, сколько пройдет времени до его выздоровления, или же сможет ли он выздороветь полностью.

Хотя он говорил медленно и четко, сначала Линн ничего не поняла. Ей пришлось еще раз повторить слова врача себе самой.

— Как вы считаете… каков все-таки прогноз?

— Простите, миссис Траскотт, я ничего не могу сказать. Мы все узнаем только со временем.

— Что нам делать с Робертом? — спросил Чарли. — Он знает, что, возможно, он никогда больше не сможет ходить?

— Конечно нет, — ответил доктор. — Ему нельзя говорить этого.

— Хорошо, — медленно начал Чарли, — если мы предположим, что нервы были поранены, какова для него тогда вероятность снова начать ходить?

— Роберт сильный и здоровый мальчик. Я могу сказать, что у него есть для этого все шансы. Как только он вернется домой и начнет восстанавливать силы…

— Он может отправиться домой уже сегодня? — спросила Линн.

— Нет, ему придется пробыть здесь еще три дня. Ему нужно снова научиться сидеть. Вы также должны подготовить дом к его приезду.

Хирург обратился к Чарли.

— Лучше всего, если у мальчика будет инвалидная коляска. Вы сможете дать ему такую возможность?

— Да, — ответил Чарли. — Я все для него сделаю!

— Завтра мы начнем заниматься с ним гимнастикой, чтобы размять его мышцы на ногах. Необходимо, чтобы вы продолжали эти занятия и дома, поэтому вам придется приходить сюда, чтобы выучить методику и продолжать занятия с ним дома.

— Мы можем повидаться с ним?

— Конечно.

Доктор немного помедлил.

— Боюсь, что он сейчас немного расстроен. Он ожидал, что сразу же сможет пойти. Ему понадобится ваша поддержка, чтобы он смог настроиться на долгое ожидание.

— Это долгое ожидание… — сказал Чарли. — Как вы считаете, сколько ему еще придется ждать?

— Не могу ничего вам сказать.

— Недели? Месяцы? — продолжал настаивать Чарли.

— Может, месяцев шесть. А может, еще дольше, я не могу вам точно сказать.

Хирург встал и подошел к ним. Он жестом показал, чтобы они не вставали.

— Миссис Траскотт, прежде чем вы увидите вашего мальчика, я попрошу, чтобы сестра принесла вам чай. Вы сможете немного прийти в себя.

Как только за ним закрылась дверь, Линн начала тихо плакать. Она низко опустила голову. Чарли взял ее руки.

— Бедный старина Роб, — тихо сказал он. — Ему все еще не везет!

— Господи, когда же это все кончится! — воскликнула Линн.

— Я понимаю, как тебе сейчас трудно, но ты должна взять себя в руки ради Роберта.

— Тебе не стоит напоминать мне об этом, — ответила ему Линн.

Сестра принесла чай.

Когда они вошли в палату Роберта, он, как и раньше, лежал на постели, только под спину было подложено несколько подушек.

— Ну и как ты себя чувствуешь, покинув свой кокон? — спросил его Чарли.

Роберт равнодушно пожал плечами. Он был измучен событиями дня, уголки его рта сильно опустились вниз.

— Я не могу заставить двигаться мои дурацкие ноги!

— Мы знаем, — ответила ему Линн, — мы только что разговаривали с доктором Тейтом.

— Нам хотелось всего слишком быстро, — добавил Чарли, — но трещина зажила, и все просто хорошо. Это чудесные новости, как ты считаешь?

Мальчик посмотрел на них. У него было такое расстроенное лицо. Когда он разговаривал с ними, у него дрожал голос. Он пытался справиться с отчаянием и усталостью.

— Я думал, что сразу смогу ходить, — сказал он и сердито отвернулся от них, спрятав лицо в подушку. Он не желал, чтобы они видели, как заблестели глаза от слез.

— Ты и будешь ходить! — сказал Чарли. Он взял руку Роберта и сжал ее в своих крепких теплых руках. — Ты будешь ходить, но нам еще придется поработать, прежде чем мы добьемся своей цели.

Роберт повернул к ним лицо.

— Сколько нам придется заниматься? Доктор Тейт сказал вам?

— Он сказал, что, может быть, придется ждать целых полгода, поэтому нам нужно набраться сил, терпения и мужества. Но ты скоро вернешься домой, и с тебя уже сняли гипс, и ты снова станешь, как прежде, сильным. Потом нам нужно будет заняться твоими ногами. Мы станем их тренировать, чтобы они снова могли двигаться. Когда ты будешь дома, твоя мать и я станем массировать тебе ноги и делать специальные упражнения.

Чарли посмотрел на Роберта и опять пожал ему руку.

— Тебе придется набраться терпения и, как говорят, закусить пулю. Как ты считаешь, ты сможешь выдержать это?

В лице Роберта ничего не отразилось. Он взглянул на Линн, когда она наклонилась к нему и протянула руку.

— У меня ведь нет выбора, не так ли? — сказал он.

Пока стояла хорошая погода, Роберт сидел в коляске в саду, наблюдая за утками в пруду. Иногда утки выходили на берег, сидели и чистились на солнышке или ели корм, который он давал им.

Мальчик сидел очень тихо, и птицы доверяли ему. Одна утка даже взбиралась на перекладину его коляски и собирала хлеб, разложенный у его ног.

Когда было мокро, он сидел у окна кухни. Чарли прикрепил к стене большое зеркало, и Роберт поворачивал зеркало так, что ему были видны сад и пруды. Он сидел так, пока был дневной свет. Он забывал обо всем, когда наблюдал за утками.

— У тебя все нормально? — спрашивала его Линн.

— Да, все хорошо, — обычно отвечал Роберт. Но его школьные задания лежали рядом нетронутые.

— Что ты хочешь, чтобы я принесла тебе из магазина?

— Спасибо, ничего.

Как-то совершенно неожиданно он спросил мать, не будет ли у нее еще малыша, и Линн ответила ему «нет».

— Почему?

— Я слишком стара для этого.

— Дело не в этом, — сказал Роберт. — Тебе просто приходится ухаживать за мной.

— Ты мне не причиняешь много забот. И потом, это только до тех пор, пока ты снова не станешь ходить.

Роберт отвернулся. Он уже ничему не верил, и настроение у него было паршивое.

В феврале пруды покрылись льдом, и ребята снова начали кататься на коньках. Чарли вывез Роберта в сад, и он сидел там, закутанный в теплый шерстяной плед. Роберт попросил Чарли, чтобы тот принес его коньки. Когда тот выполнил его просьбу, Роберт отдал их внуку миссис Ренсом и смотрел, как тот катается на пруду.

— Джимми, если хочет, может оставить их себе, они мне больше не потребуются!

Но Чарли постарался, чтобы коньки вернули ему.

— В эту зиму ты не сможешь кататься, но следующей зимой мы увидим!

— Зачем притворяться? — сказал Роберт. — Я знаю, что никогда больше не смогу ходить.

— Ничего подобного, парень, — ответил ему Чарли. — Я сделаю все, чтобы ты ходил снова!

Каждое утро до работы и каждый вечер по возвращении домой Чарли приходил в комнату Роберта и делал с ним упражнения. Он старался заниматься с ним сам.

— У меня больше сил, чем у тебя, — сказал он Линн.

Линн не могла спокойно смотреть на слабые и изуродованные ноги сына, и поэтому ей было легче, что с мальчиком занимался Чарли.

Он оборачивал горячими полотенцами ноги Роберта и начинал их массировать. Потом он поднимал его ноги вверх, пока не разработал тазобедренный сустав. Он осторожно пытался сгибать ноги в колене, пока пятка не касалась бедра Роберта. Он все делал осторожно, но не отступал до тех пор, пока не добивался нужного результата, и постоянно повторял все упражнения. Потом массировал каждый палец на ногах мальчика. В конце занятий он прижимал свои ладони к подошвам Роберта и со всей силой нажимал на них. Он старался, чтобы мальчик ногами попытался оттолкнуть его руки.