- Ника, ты холосая, доблая такая – и положил свою головку ему на грудь

-я мальчик, поэтому надо говорить, хороший, добрый. Это ты самый хороший и добрый – и прижал покрепче к своей груди, в которой что-то сладко ныло. А для себя решил, убьет за Степку любого, кто причинит ему боль. Он сидел на кухне, перебирал события сегодняшнего дня и понимал, что это самый счастливый день в его жизни. Он прожил на этом свете уже тридцать один год, а по сути, у него никогда не было семьи. Вернее была так давно, что он и не  помнил. Когда погибли родители, он тогда не очень понял, куда они делись, конечно, очень скучал по ним. Бабушка, как могла, старалась ему заменить их, и у нее отчасти это получалось. Но она много работала, уставала, у нее не было душевных сил разбираться в мальчишеских проблемах. Зато Никита, ходил на всевозможные кружки и серьезно увлекался плаванием,  в общем, жил обычной мальчишеской жизнью, и не понимал, что в сущности семьи у него нет. А сегодня он понял, что жить одному,  за что он всегда ратовал, не так уж и здорово. Свобода, секс, ни каких обязательств. Никогда он не хотел, чтобы над его смертным одром стояли родственники со стаканами воды. Но сегодняшний день перевернул, что то у него внутри. Захотелось душевного тепла, не хотелось никуда уходить, а хотелось оказаться в кровати, где к тебе прижимается родной комочек, и ты прижимаешь к себе и жену и сына. Он так явно представил себе эту картину, что внутри что-то заныло. Дальнейшие самокопания прервала Тая. Она вошла на кухню и опустилась напротив него. Они сидели,  молчали, и в этом не было никакого напряга.  Наоборот, было уютно молчать. Так же молча Никита встал и налил обоим чая, придвинув кружку девушке. Прервала молчание Тая

- Никита, скажи, зачем ты приходишь? – Никита сидел, откинувшись на стенку с закрытыми глазами

- Мне никогда нигде и ни с кем не было так хорошо – он повернулся к ней, и посмотрел ей в глаза

-Будешь прогонять, я все равно буду приходить. Вы стали нужны мне как никто другой. Странно, правда? Мы знакомы совсем недолго, но я чувствую, что вы моя семья, и другой у меня не будет – Тая смутилась, но постаралась скрыть за бравадой в голосе

- Как то все слишком быстро, так не бывает  - подумала и добавила - а нас ты не забыл спросить?

- Пока не буду. Боюсь, что ты откажешь. Но когда начну спрашивать, то буду спрашивать так долго, что ты согласишься

- Не уверена. Я уже была замужем

- И что?

- Мне не понравилось. Поэтому второй раз замуж я не пойду.

- Не надо быть такой категоричной. Я очень прошу. Не руби с плеча. Ради себя, меня, ради Степки. Можно, я пока просто буду приходить в гости? – Тая неуверенно кивнула

- У тебя есть ксерокс? – спросил Никита

- Есть. А зачем?

- Отксерь все свои и Степкины документы. Подстраховаться не мешает. У меня много знакомых, которые мне обязаны. Пусть проследят, чтобы все прошло как надо. А то я тоже не очень доверяю чиновникам. Может они Степку никуда и не собираются отдавать, но нервы помотать, или деньги вымогать, это они умеют виртуозно – Тая кивнула головой, даже не думая отказываться от такой помощи. Потом замялась:

- Ты не мог бы пойти со мной?

- Куда? – Тае было стыдно, но страх был сильнее и она призналась:

- Ксерокс стоит в комнате, где мама умирала. Я туда ночью боюсь заходить. Детская комната была раньше моей, теперь Степкина, а я сплю в зале - Никита встал и пошел вперед.

- Сейчас, я только документы возьму – Тая забежала вперед проскользнула в зал и вышла оттуда с папкой – пошли – шепотом сказала она. Если честно сказать, Никите тоже было не по себе. Умом он понимал, что в комнате ничего страшного нет, но то ли страх Таи, то ли слово смерть, внушали беспокойство и неуверенность. Никита взял себя в руки и пошел первым. Открыл дверь,  Тая щелкнула за его спиной выключателем. В комнате зажегся свет. «Ничего страшного» подумал он. Светлые обои, завешанные картинами, современная мебель, кровать, на которую он опасливо покосился, на столе у окна стояло многофункциональное устройство. Они подошли к столу и стали ксерокопировать документы. Они уже заканчивали, когда вдруг в комнате резко похолодало, не смотря на то, что форточка была закрыта, заколыхались занавески. «Как в дешевом фильме ужасов» успел подумать Никита,  вдруг  с трюмо упала какая-то вазочка, упала так, как будто кто-то с силой ее толкнул, осколки брызнули в стороны.  Тая взвизгнула и прижалась к Никите, от страха у него на лбу выступила испарина, волоски на руках встали дыбом, руки которыми он прижимал к себе Таю, заметно тряслись, потребовалось усилие, чтобы восстановить контроль над своим телом. Мгновение.  Он подхватил девушку на руки и вынес из комнаты.  Тая прятала лицо в ладонях, ее колотило  от страха. Никита прошел на кухню сел на стул и посильнее притиснул девушку к себе.

- Все, все, успокойся. Я с тобой – он стал целовать ее макушку, потом приподнял за подбородок лицо и накрыл своими губами ее губы. Боже, как нереально хорошо! Он посасывал ее губы, они, почему то, напоминали вкусом фейхоа, одновременно были упругие и мягкие. Отрываться от них не хотелось совершенно. Тая не сопротивлялась. Сначала она даже не поняла, что ее целуют, а потом стала отвечать. Он завладел ее языком. Но этого было мало, хотелось пробовать на вкус язык и губы, хотелось исследовать ее рот, Тая не только отвечала, но и сама захватила в плен его язык. Никита застонал, они наслаждались друг другом забыв обо всем на свете, Тая сжала в кулачках рубаху Никиты, а он буквально пил ее, как свежую родниковую воду. Когда им стало не хватать дыхания, они с неохотой оторвались друг от друга, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза

- Я не хотела – прошептала Тая

- А я, хотел, очень хотел – прошептал Никита и коснулся лбом ее лба. Но Тая уже пришла в себя и стала сползать с его колен,  парень ее удержал

- Зачем мы это сделали?

- Разве тебе было плохо?

- Мне было хорошо. Но не в этом дело. Это ни к чему хорошему не приведет. Вы начальник, а я подчиненная. Правда, уже бывшая, ведь заявление об уходе я так и не забрала. А учитывая то, что с нами произошло и не заберу.

- Об этом я тоже хотел поговорить. Сомин не подписал заявление, и я очень хочу, чтобы ты осталась. Но на договорной основе. Будешь приходить на полдня, а остальную часть работы сможешь делать дома – Тая потерла лоб рукой:

- Давай про работу поговорим потом. Надо забрать документы из комнаты. Как ты думаешь, что это было? Ну, с вазочкой? – Таю передернуло от воспоминаний.

- Не знаю. Но и сказать, что ничего не было, не могу. «На свете много друг Горацио, что и не снилось нашим небесам». Я схожу, доделаю копии, а ты здесь подожди – Тая с облегчением кивнула. Никита пересадил ее на стул, а сам, собрав все свое мужество, пошел  в странную комнату. Он был напряжен и готов к любому развитию событий, но, Слава Богу, больше ничего пугающего не произошло. Он быстро собрал документы, выключил свет и вышел из комнаты.

На прощание Никита поцеловал Таю в щечку, и как ему не хотелось уходить, закрыл за собой дверь.

Ночью Тае приснился сон. Она находилась в каком-то незнакомом помещении, больше похожем на чердак, заставленный всяким хламом. Свет проникал откуда-то сверху, и в его лучах кружились многочисленные пылинки. Цвета казались размытыми, очертания предметов не очень четкими, как будто на плохом снимке. По стенам помещения, стояла какая то рухлядь. Тая присмотрелась. Сундуки, коробки, рулоны, пустые рамы без картин. Старый шкаф с рассохшимися дверями на половину открытыми. За дверями угадывались вешалки с одеждой. По середине чердака, стояло кресло-качалка. К одной из стен был придвинут стол со старым покосившимся стулом. В углу было сложено, что то вроде очага. Все было пыльное, затянутое паутиной, из ящиков свешивались непонятные вещи, пол был завален мусором. «Здесь надо убраться» решила девушка и огляделась в поисках веника. Но на глаза орудия уборки ей так и не попались. Тогда она подошла к камину, или очагу. Может своим воображением, она создала то, что увидела, но за углом камина стояло ведро, швабра совок и веник. Тая закатала рукава, намочила веник в ведре, чтобы не поднимать пыль и начала уборку. Сначала она смела мусор и выбросила его в камин. Странно, но мусор из камина исчез. «Может быть, и хлам можно бросать в камин и он так же исчезнет?». Тая решила проверить свою теорию и подошла к одному из ящиков. С самого верху лежал порванный надувной матрас с дельфинчиками. Тая взяла его, подтащила к камину и запихала его туда. Матрас не исчез. И что делать? Со всем этим мусором? Двери на чердаке не наблюдалось, окно было слишком высоко, да и неизвестно, что под ним. Уронит кому-нибудь на голову мусор, а это не хорошо. Она подпихнула свешивающийся край матраса в очаг. Матрас исчез. «Понятно, вещь должна быть полностью в очаге». С энтузиазмом он начала разбирать вещи. Сначала подтаскивала ящик к камину и запихивала в него то, что по ее мнению уже никому не могло пригодиться. Какие-то полураспоротые вещи, съеденные молью воротники, шапки, старые, даже не пожелтевшие, а коричневые  газеты, спаянные временем в монолитные брикеты перевязанные веревкой, сломанные пустые рамки для фотографий. Корзина без дна, битые цветочные горшки, все исчезало в камине. По мере того, как чердак избавлялся от ненужного хлама, цвета на чердаке проявлялись ярче, и контуры предметов обретали четкость.