Шло время. Мария занималась Ромкиным агентством, которое он переоформил на жену, занималась подрастающей дочкой, занималась семейным бытом и своим любимым мужем. Поглощенная насущными проблемами она не вспоминала прошлое никогда. И если бы сейчас кто-то спросил бы у нее про Артема, она бы и не сразу поняла, о ком идет речь.

Семейная жизнь ее складывалась очень удачно. Конечно, были и ссоры и прочие проблемы. Все, как у нормальных обычных людей. Они умели прощать друг друга, поддерживать в любой ситуации. И они действительно, по-настоящему любили друг друга и с течением времени только убеждались в правоте своего выбора.

В один августовский день Маша возвращалась домой. Поднимаясь по лестнице, она думала о том, что ровно через месяц Дуняше исполнится пять лет, и пора уже было готовить ей праздник. Подсчет приглашенных детей, меню праздника, клоун и салют – вот чем были заняты ее мысли, когда она открыла почтовый ящик.

Среди рекламных буклетов лежал конверт, подписанный до боли знакомым подчерком. Маша криво ухмыльнулась: надо же, десять лет спустя он вспомнил о ней.

Она вошла домой. Дуня смотрела мультики, Рома щелкал по клавиатуре в кабинете. Маша, крикнув мужу, что она дома прошла на кухню и бросила конверт на стол. Потом подошла и, распечатав, достала письмо.

Глава 15

«Здравствуй, милая!

Ты молодец, если читаешь эти строки. Я решил написать тебе то, что не смог сказать в глаза. Вместо того чтоб говорить ту нелепую чушь, что полюбил другую. Это письмо я написал летом и попросил, чтоб его отдали тебе, когда от меня не останется следа в твоей жизни, когда ты меня забудешь и станешь счастливой.

Я обманул тебя, моя Мари, и мне нет оправдания. Во всем виновата злая моя судьба. Ты не представляешь, как трудно мне было сидеть у двери в квартиру и слышать твои рыдания. Я тоже плакал, поверь. Бог свидетель, я хотел открыть тебе, успокоить, осушить твои слезы.

Дело в том, Мари, что в то утро, когда я в последний раз увидел твою улыбку, я узнал, что у меня опухоль мозга. Лечить меня поздно, я могу умереть в любой момент. Проживу максимум пару месяцев. Вот так. Никуда я не уезжал, никого не любил. Разве я мог тебя забыть, моя Мари! Твою улыбку, твои поцелуи, ласки, которые ты дарила мне нашими бессонными ночами.

Прости меня, что не назвал тебя своей женой, не надел кольцо на твой тонкий пальчик. Наверное, кто-то уже давно сделал это…. Нам просто с тобой не повезло.

Я желаю тебе счастья, родная. Я бы не смог умирать на твоих глазах. Видеть, как ты страдаешь из-за меня. Потом ты не смогла бы стать счастливой, жила бы лишь памятью обо мне. Прости, что обманул, но так было лучше для тебя.

Я любил тебя, Мари, искренне. И сейчас люблю и свою любовь я унесу с собою в вечность.

Оставайся с Богом»

Артем умер? Умер десять лет назад? Как же так?

Маша подняла глаза от письма. Стены комнаты расплывались перед глазами. Кажется, ее звала Дуняша… или Рома? Звуки доносились, словно через толстый слой ваты. Хорошо слышен был только постепенно нарастающий писк. В комнате потемнело, наверное, солнце зашло за тучу. Но нет, становилось все темнее и темнее, в глазах плясали разноцветные искры. Кто-то вошел в кухню. Писк в ушах стал невыносимо громким. Маша сделала шаг и провалилась в темноту.

*

- О, Боже, Рома! Он умер! Артем умер!

- Маш, я ничего не понимаю. Какой Артем? Тот самый?

- Артем, мой парень, про которого я тебе рассказывала…. Рома, ты не понимаешь. Я его проклинала, я желала его смерти! А он в это время умирал! Один!!! Без меня! Боже мой…

Маша закрыла лицо руками, выдохнула, потом встала и прошла в прихожую.

- Ты куда? – Рома увидел, как она обувает босоножки.

- Ром, ты прочитай, вот, – она протянула ему письмо, – и прости меня, но я должна уйти сейчас…. Или не прощай, Ром, как посчитаешь нужным.

Маша вышла и уже в подъезде вызвала такси. Она назвала адрес, который не забыла за эти годы и скоро она уже поднималась по знакомой лестнице. У двери она остановилась. Она помнила, как плакала здесь сидя на полу. А он был так близко, всего в нескольких сантиметрах от нее. Темка…. Маша нажала звонок, который знакомой трелью прозвучал в квартире как похоронный звон. Дверь открылась, и Маша с трудом узнала в открывшем ей старике моложавого и подтянутого Темкиного отца.

- Валерий Петрович….

- Машенька, это ты?

- Валерий Петрович, – Маша обняла старика и расплакалась снова.

Он провел девушку на кухню, налил воды.

- Почему вы мне не сказали? Я должна была быть с ним. Неужели я не имела права сама решить? Неужели я не имела права на эти два месяца. На комок земли, брошенный на крышку его гроба? Неужели я не имела права скорбеть по нему, вместо того, чтоб ненавидеть его?

- Артем так решил, Маша. Это был его выбор.

- А мне он выбора не дал…. У меня сейчас такое чувство, что я его второй раз потеряла…. Валерий Петрович….

- Что Маша?

- Можно я пойду в его комнату?

- Конечно, девочка, иди.

Маша закрыла за собой дверь и огляделась. Здесь ничего не изменилось за десять лет. Но чувствовалось, что Артем здесь не живет. Она как наяву услышала голос Теминого отца, когда она однажды пришла, а его не было: «Проходи, Маша, Тема выскочил в магазин, сейчас вернется». Она тогда до его прихода стояла у окна, прижимая к груди его майку. Сейчас здесь не было чувства, что парень просто на минуту вышел и вот-вот придет. В комнате было чисто, все вещи были убраны в шкаф. Маша достала из него ту самую майку и вдохнула ее запах. Глупо было надеяться, что через столько лет его вещи будут им пахнуть. Маша посмотрела на его кровать и вспомнила, как они лежали на ней, обнявшись, а свет фар проезжавших мимо машин заставлял тени от ветвей деревьев ползти по потолку и исчезать. Она вспомнила, как таяла в его объятиях, как они любили друг друга ночи напролет.

А потом она представила, как он лежал здесь, умирал, мучился от боли, а она проклинала его, кричала: «Чтоб он сдох!» ноги ее ослабли, и она рухнула на колени у его кровати, уткнулась в покрывало и, нет, не плакала, она выла от горя.

Вышла из комнаты она только утром. Вышла, умыла опухшее от слез лицо холодной водой, собрала Валерия Петровича, вызвала такси, и они поехали на кладбище. По дороге она купила букет калл. Глядя на фото на памятнике, Маша вспомнила тот день, когда был сделан этот снимок. Ей было так больно, что она не могла дышать.

Завезя Теминого папу домой, Маша поехала в церковь. Там она поговорила со священником, все ему рассказала. Долго плакала, поставила свечку. Священник сказал ей ждать знаков. Мол, когда дождется – поймет, что ей нужно делать. После церкви ей стало немного легче. Маша поехала к родителям. Там еще раз все рассказала, еще раз поплакала и легла спать.

У родителей Мария пробыла несколько дней. Она постепенно успокоилась и теперь не знала, как ей быть дальше. Роман ни разу не позвонил. Что он думает о ней? Любит ли он ее еще?

Однажды сидя на кухне, она посмотрела на календарь.

- Мама, а сегодня что уже двадцать пятое число?

- Да, дочь, ты ушла из дома десять дней назад. Самой-то не интересно, как там Дуняша?

Ей было интересно как дочь, но интереснее было то, что у нее была задержка уже шесть дней.

*

- Привет. – Маша стояла перед мужем и не осмеливалась поднять на него глаза.

- Родная, – Рома обнял ее, – как ты? Почему ты ушла одна? Ты же помнишь – мы вместе и в радости и в горе. А ты со своей бедой сбежала от меня.

- Но я думала….

- Что я буду ревновать тебя к мертвому? Маш, я, что похож на идиота?

- Прости меня, Ром, что я в тебе все время сомневаюсь. Но дело в том, что я снова жду ребенка.

Муж, просто молча, обнял ее и крепко прижал к себе. И тогда Маша поняла, что ей стало спокойно и тепло в его руках. Как всегда, надежно.

Маша родила мальчика, которого назвала Артемом. Она поняла, что это и есть тот самый знак, о котором ей говорили в церкви. В душе ее, наконец, воцарились мир и гармония.