— Мой вождь! - голос принадлежал женщине, и был одновременно мелодичным и холодным. Сильвана Ветрокрылая, бывший предводитель следопытов высших эльфов, а теперь предводительница Отрекшихся смотрела на Гарроша … светящимися глазами. - Альянсу быть может и не удастся отправить подкрепление. Не сразу — так точно. Но тогда они обратят свой гнев на тех из нас, кто живет в Восточных Королевствах: на мой народ и на син'дореев.

Она взглянула на Лор'темара почти умоляюще. Правитель эльфов крови остался безучастным.

— Вариан придет к нашим границам и сокрушит нас! – она сказала это Гаррошу, но смотрела все еще на Лор'темара. Бейну стало ее жаль: она ждала поддержки от единственного, у кого была причина поддержать ее речь, но не находила ее.

— Мой вождь! Можно мне слово? — это сказал Эйтригг, обращаясь к своему правителю со всем должным уважением.

— Я уже достаточно наслушался тебя, мой советник, — ответил Гаррош.

— Но мы не слышали! - возразил Бейн. — Эйтригг был другом моего отца и советником Тралла. Он знает Альянс так, как знают немногие. Ты ведь не будешь против, чтобы и остальные из нас услышали, что хочет сказать мудрый старейшина?

Гаррош окинул Бейна взглядом, который рушит стены. Таурен посмотрел на него с обманчивым спокойствием. Тем не менее, орк кивнул Эйтриггу.

— Говори что хочешь, — отрезал он.

— Все мы знаем, что Орда сделала многое, чтобы восстановиться после Катаклизма, — начал Эйтригг. — И все это — твоя заслуга, вождь Гаррош. Ты прав. Это твой титул. Это тебе решать. Но на тебе лежит ответственность за все твои решения. Задумайся ненадолго, к каким последствиям приведет твой выбор.

— С ночными эльфами будет покончено, Альянс устрашится нападать на нас, и Калимдор будет принадлежать Орде. Вот какими будут последствия, старейшина, — Гаррош промолвил это слово без капли уважения, даже почти с презрением. Бейн заметил, что несколько орков нахмурились, услышав тон вождя, и внимательно слушали Эйтригга.

— Нет, — покачал головой орк. — Ты на это надеешься. Ты хочешь завоевать континент. И ты можешь это сделать. И также ты начнешь войну, в которой соберутся армии со всего света, Орда и Альянс сомкнутся в битвах, которые будут стоить множества жизней и ресурсов. Разве от нас не убыло слишком много того и другого не так давно? — орки, слушавшие эту речь внимательно, закивали. Бейн узнал в одном из них владельца лавки из Оргриммара. Другой, на удивление, оказался городским стражником, но не из элитной Кор'кронской гвардии.

— Убыло? — сказал слегка визгливый голос. — Я не слышал, чтобы вождь Гаррош говорил об убытках, друг Эйтригг.

Конечно же, это был торговый принц Галливикс. Он стоял — хотя это было понятно не сразу и не всем. От него в толпе была видна лишь верхушка цилиндра, и она оживленно дергалась, пока он говорил.

— Я слышу лишь, что он говорит о прибыли. А почему бы, и правда, не отогнать врагов от наших границ и не завладеть их ресурсами? Даже война может стать прибыльным делом, если заняться ею основательно.

С Бейна было довольно. Речь жадного самодовольного гоблина о том, что герои должны лить кровь ради наживы, заставила его прервать разумное молчание вспышкой гнева.

— Гаррош! — воскликнул он. — Никто не может упрекнуть меня в том, что я не люблю Орду! И никто не упрекнет меня, что я не уважаю твой титул.

Гаррош не ответил. Он знал хорошо, что Бейн для него — не тот, к кому можно обратиться в час нужды, но таурен до сих пор признавал его как вождя. Орк не стал закрывать Бейну рот... пока.

— Я знаю госпожу Джайну. В отличие от тебя. Она трудилась ради мира не покладая рук, потому что знала, что мы — не чудовища, а народ... такие же, как те, кто населяет земли Альянса, — его острые глаза пронзили толпу, и те, кому хотелось возразить, что люди, ночные эльфы, дворфы, гномы и дренеи не являются народами, разумно прикусили языки. — В ее доме я нашел приют. Она помогла мне, даже когда Орда не смогла. Она не заслужила такого предательства, этого...

— Бейн Кровавое Копыто! — закричал Гаррош, подойдя к таурену вплотную. Бейн возвышался перед ним, но орка этим было не запугать, — Следи за языком, если не хочешь разделить участь своего отца!

— Ты имеешь в виду смерть от рук предателя? - кинул в ответ Бейн.

Гаррош взревел. Друид Хамуул Рунический Тотем шагнул вперед, также и Эйтригг. Но не они встали между Гаррошем и Бейном, а некто другой — орк из Черной горы. Он пальцем не тронул Бейна, но таурен почувствовал кипучий огонь его ярости. Глаза серокожего орка блестели, и их холод не умалял лик его гнева, но делал его еще страшнее. И Бейн забеспокоился. Кто же этот орк?

— Малкорок, — сказал Гаррош. — Отойди.

Мгновения, показавшиеся вечностью, орк стоял неподвижно. Бейн не хотел сражаться - не здесь, не сейчас. Напасть на Гарроша или на этого серокожего воина, который стоял тут явно для защиты вождя, значит сделать Гарроша еще менее чутким к гласу разума. Наконец, громко фыркнув, Малкорок подчинился приказу.

Гаррош двинулся вперед, и они с Бейном едва не столкнулись лбами.

— Сейчас не время для мира. Пришло время войны — и уже давно! Твой собственный народ пострадал от беспричинного вторжения Альянса на твои земли. Если кто-то и должен жаждать разрушения крепости Северной Стражи, так это таурен! Ты говоришь, что Джайна Праудмур помогла тебе однажды. Так решай теперь с кем ты — с нею и с Альянсом, который убил твоих невинных братьев... или со мною и с Ордой?

Бейн вздохнул, глубоко и медленно, выпустив пар из ноздрей. Он наклонил голову к Гаррошу и сказал нечто только для его ушей:

— Если бы я хотел отречься от Орды и от тебя, Гаррош Адский Крик, я бы сделал это давным-давно. Пусть даже ты не веришь ничему, что я сказал до этого — но поверь этим словам.

В какой-то миг Бейну показалось, что выражение стыда появилось на коричневом лице Гарроша. Но затем вернулась хмурость. Гаррош повернулся к толпе с готовым заявлением.

— Слушайте волю вашего вождя! — сказал он. — Вот мой план. Сначала — крепость Северной Стражи, потом — Терамор, а затем мы изживем ночных эльфов и отнимем у них все. А если Альянс попытается возражать, - сказал он, мельком взглянув на Сильвану, — будьте уверены, мы разберемся с этим быстро. Я признателен вам за верность в этом деле, но ничего меньшего от великой Орды я и не ждал. Теперь мы вернемся по домам и начнем подготовку. И в скорейшем времени я созову вас снова. За Орду!

Победный клич, всегда такой искренний и страстный, заполонил весь зал. Бейн примкнул к нему, но не сердцем. План Гарроша был не только опасным безрассудством - что уже можно было бы осуждать, — он был основан на предательстве и ненависти. Мать-Земля никогда не благословит такое начинание.

Гаррош в последний раз взмахнул Клиновоплем над головой, и клинок запел, разрезая острием ветер. Орк из Черной горы — Малкорок, как назвал его Гаррош — стоял рядышком с Гаррошем, ближе чем Эйтригг, ближе чем любой из Кор'кронов. Орки, окружавшие зал собрания, встали в строй и вслед за своим предводителем ушли на выход.

Толпа начала расходиться. Бейн увидел синекожего рыжего тролля, который приближался к нему, и задержался.

— Ты ужалил его, — прямо сказал Вол'джин.

— Да. Это было... не очень мудро с моей стороны.

— Да, не очень. Потому я сам смолчал. Мне всегда надо думать о племени.

— Я понимаю. — Тролли жили намного ближе к Оргриммару, чем таурены, и гнев Гарроша для них был еще опаснее. Бейн не мог винить Вол'джина за это. Он посмотрел на тролля. — Но я знаю, что говорит тебе сердце.

Вол'джин мрачно вздохнул и кивнул.

— На дурной путь мы встали.

— Ты знаешь, кто такой этот Малкорок?

— Он из Черной горы. — Тролль нахмурился. — Они ненавидят свет дуротарского солнца, потому что всю жизнь служили Ренду там, где света нет.

— Так я и думал, — рыкнул Бейн.

— Он признал все свои грехи на службе у Ренда и попросил прощения. И Гаррош миловал его. Ему, и всем остальным, тем, кто поклянется ему жизнью. Теперь вождя охраняет здоровый сильный пес с очень острыми зубами.