Габриэль тем временем боролся с течением. Теперь он ясно видел, что на заднем сиденье лежит ребенок. Его крошечное личико покраснело от крика. Однако, слава Богу, он был пристегнут к сиденью. Его мать, по-видимому, была без сознания. Она повисла вниз головой, но ремень безопасности удерживал ее. Следующее, что увидел Макгир, была Хлоя. Она спустилась по склону и ступила прямо в мутный поток. Яростно борясь с водой, она пробиралась к нему.

— Там, внутри, маленький ребенок, Хлоя, — прокричал он. — Если сумеете добраться до него, я постараюсь вытащить из машины мать.

Помощь, конечно, придет, но не будет ли уже слишком поздно?

Оба они промокли до нитки, лица блестели от дождя. Габриэль отворил заднюю дверцу. Хлоя с трудом забралась внутрь, схватила ребенка и одной рукой попыталась освободить его от пристяжного ремня. Габриэль с другой стороны машины прилагал все силы, чтобы высвободить женщину, по-видимому, беременную.

— Хлоя, немедленно уходите отсюда, — закричал он, увидев, что та укачивает перепуганного ребенка.

Девушка с минуту стояла неподвижно, глядя на бурный поток, затем решительно шагнула в воду.

Дождь не стихал, но буря постепенно теряла свою яростную силу. Хлоя осторожно переставляла ноги, изо всех сил стараясь не потерять равновесия. Один раз, споткнувшись о камень, пошатнулась, но сумела удержаться на ногах. Наконец она перебралась через ручей и тяжело опустилась на берег.

— Габриэль, где вы? — тут же в паническом ужасе закричала она. Напор воды сдвинул микроавтобус. Теперь его кузов был обращен к ней. — Габриэль! — звала Хлоя вне себя от страха.

Мгновение спустя сквозь пелену дождя стали вырисовываться смутные очертания фигуры Габриэля. На сильных руках он нес женщину. Вдруг он споткнулся. Внутри у Хлои все оборвалось. Но Макгир тут же распрямился и пошел вперед:

— Герой! — воскликнула Хлоя, когда он подошел к берегу. — Как вы?

— Слегка ударился, — тяжело дыша, проговорил Габриэль.

Дождь внезапно прекратился, будто наверху закрыли кран. Радуга перекинулась через весь небесный свод феерической разноцветной аркой.

Хлоя укачивала ребенка, вполголоса напевая ему. Мать лежала на берегу. Она уже пришла в себя. Хлоя, прижимая крошечное создание к груди, горячо благодарила Бога за то, что сейчас лето: хоть они и промокли, никто не замерз.

Габриэль, отвернувшись от спасенной, на одно-единственное мгновение встретился взглядом с Хлоей. Ему безумно захотелось, торжествуя, поцеловать ее. И он поцеловал — страстно, настойчиво приникнув к ее губам.

— Благодарю тебя, Боже, — прошептала Хлоя.

Они услыхали сирену раньше, чем показалась машина «Скорой помощи» в сопровождении полицейской машины. Оба автомобиля остановились у края дороги, и через несколько минут к ним по склону стали спускаться люди. Перевернувшийся микроавтобус поставили на колеса, чтобы можно было из ручья поднять его лебедкой. Дно пересохшего русла так затвердело, что вода, не спадая, продолжала по нему свой стремительный бег — грунт не впитывал ее. Полицейские констатировали, что передние шины микроавтобуса «облысели», что и явилось, по всей видимости, причиной аварии.

У женщины было сотрясение мозга и повысилось давление, однако она страстно желала поблагодарить Габриэля и Хлою за то, что они так вовремя пришли на помощь.

— Мы намерены отметить ваши мужественные действия, — сказал им старший полицейский.

— Это ни к чему, — Хлоя встряхнула головой. — Мы лишь сделали то, что всякий сделал бы на нашем месте.

— Быть может, но, уверяю вас, не так мастерски. — В голосе полицейского звучало нескрываемое удивление. — Я могу понять, как ваш друг сотворил такое, ведь он сильный малый, но как вам удалось перебраться через стремительный поток с ребенком на руках — просто уму непостижимо.

Когда они подъехали к дому Хлои, передвижка телестудии уже стояла перед ним.

— Господи! — в смятении произнесла Хлоя. — Они явились за интервью.

— Теперь вы понимаете, каково это — быть в центре всеобщего внимания? — коротко осведомился Макгир.

— Я не хочу этого, Габриэль.

— А вы думаете, я очень хочу? Я терпеть не могу вообще появляться на экране, а тем более представляться неким героем. Приободритесь, и смелее в бой. Это «Новости». Народ обожает подобные истории.

Когда они въехали в ворота, передвижка последовала за ними. Все вышли из машин почти одновременно.

— Привет везунчикам! — К ним подошла Дженнифер Боурн. Ее хорошенькая фигурка была облачена в модный красный костюм с золотыми пуговицами. — Ну как, весело провели время в горах?

— Да уж, нашли себе развлечение. Вы явились за интервью, так? — хмуро поинтересовался Макгир.

— Разумеется, Гейб. Нам звонили с десяток людей. Когда закончим здесь, отправимся в больницу: побеседуем с мамой и ребенком.

— Ну, от ребенка вы многого не добьетесь, — сухо проговорил Гейб. — Ему всего восемь месяцев.

— Ну, вы понимаете, что я имею в виду, шеф, — Дженнифер пожала плечами. — Откуда такая застенчивость? Я полагала, что фотография в газете придется вам по нраву. Газетчики, конечно, вскоре объявятся. Мэгги хочет статью плюс репортаж в новостях.

— Давайте покончим с этим, — поморщился Макгир.

— Ты не собираешься пригласить нас, Хлоя? — Дженнифер постаралась улыбнуться коллеге, которая вдруг в одночасье прославилась, но улыбка ей не слишком удалась.

— Да, разумеется. — Хлоя поняла, что такой шанс телевизионщики не упустят.

Репортаж занял примерно минут сорок. Когда все кончилось, Макгир, намереваясь уйти, поднялся.

— Оставляю вас с миром, Хлоя.

«Почему так рано?» Хлоя и не думала, что подобное может прийти ей в голову. Фриман во время обеда предлагал ей отправиться в кино, а затем отужинать вместе. Предложение нисколько не соблазнило ее, и она без сожаления отказала. Хлою ничуть не влекло к Фриману. Ей не хотелось становиться его четвертой женой, если на самом деле таково было его намерение. Зато при виде Макгира, с которым на работе она вечно спорила, у нее начинало учащенно биться сердце. Он, конечно, временами бывал резок, а как руководитель — весьма требователен, однако он отнюдь не был нешлифованным алмазом, как некогда она окрестила его. Он был многогранен и весьма ярок. Она просто боялась сближения.

— Хлоя! — Макгир посмотрел сверху на сидевшую в кресле девушку.

— Извините, Габриэль. — Она приподняла голову. — Кажется, я не ответила вам.

— Могу я что-нибудь сделать для вас? — с тревогой в темных глазах спросил Макгир.

— Нет, все хорошо. — Она встала с кресла и весело улыбнулась ему. — Вы считаете, нас покажут в шестичасовых новостях?

— Они старались успеть к этому выпуску.

Хлоя была близка к тому, чтобы спросить: «Не хотите ли остаться и посмотреть их?», но он, казалось, торопился оставить ее дом. Возможно, он устал и от нее, и от злоключений, которые без конца преследовали ее.

Позже ей позвонил Фриман. Он был слегка навеселе и явно удивился, застав ее дома.

— Я тут подумал, а не позвонить ли мне на всякий случай, — пояснил он. Было восемь часов. — Кажется, вы говорили, что у вас была предварительно назначена встреча.

— Мне пришлось отказаться от нее, Кристофер, — солгала Хлоя. Она стояла перед зеркалом в коридоре и корчила себе рожи. — У меня раскалывается голова.

— Не удивительно, дорогая, — проговорил он с преувеличенным сочувствием. — Вас с Гейбом показывали по телевидению, вы знаете?

— Я видела, — Хлоя попыталась говорить не так сухо. Она не хотела обидеть Кристофера Фримана и лишиться интервью с ним, но у нее не было ни малейшего желания хоть намеком обнадеживать его. Ни мимолетный роман, ни длительные отношения с ним Хлою не интересовали. Очевидно, его ничуть не смущала разница в их возрасте. Он болтал долго. Хлое пришлось даже взять стул. Наконец он повесил трубку, напоследок сказав ей, что она прекрасна и он ждет не дождется их интервью, после которого надеется пообедать с ней.

Положив трубку, Хлоя оглядела притихший дом. Одиночество сделалось практически осязаемо. Почему не позвонил Габриэль? С этим надо что-то срочно делать: хватит из-за него расстраиваться. Может, он в эту минуту переодевается, чтобы вновь отправиться куда-нибудь. Откуда ей знать, что у него на уме? Может, у него целый гарем. Все женщины на работе находят его весьма привлекательным. А как он целовался! Пусть сейчас она придает такое значение своей девственности, однако было время, когда она целовалась предостаточно. Но все, что она тогда испытала, не шло в сравнение с искусством и страстностью Макгира.