- Лана не хочет, - растерянно ответила я, всё ещё сидя за столиком.

- Лана ведёт себя некрасиво. Умер Эльвильяр из-за неё, Даша.

Мой друг повернулся спиной и быстро пошёл к выходу. А я сидела и пыталась убедить себя, что я уже ничему не должна удивляться.

52.

До дома - минут десять ходу. Я же шла медленно. С одной стороны, хочу побыстрее увидеть Романа, чтобы он сказал… Хоть что-нибудь, успокоил бушующую во мне гамму чувств. С другой стороны… Как отдалить момент объяснения? Интуиция говорит, что Андрей сказал правду - но как я боюсь подтверждения!

Может же быть, что друг ошибается?

Во всём.

Почему-то было жутко.

Тёмные тучи нависали над улицами - в тон моему настроению. Что происходит? Что с моей жизнью?

Она уже не моя. Принадлежит мёртвому колдуну. И он взял её сам, никого не спрашивая. Ты хочешь этого, Даша?

Сознание протестовало против этого. Куча ведь причин держать дистанцию. Все мысли говорят одно: ‘беги от него!’

А сердце хочет его.

Я бы могла справиться с этим. Если бы он понял и помог. Да я бы и одна могла справиться. Но не вопреки его желанию.

Мне ничего не хотелось делать вопреки его желанию.

Может быть так чувствует себя человек, подсевший на наркотики?

Надо бросить - но никак.

Уголки глаз защипало, и, как я не пыталась успокоиться, навернулись непрошеные слёзы.

Похолодало, и ветер шквалом попытался забраться под куртку. Я сложила руки на груди, защищая от холода, крадущегося по рукавам. Изнутри тоже был холод - но совсем другой, хуже, страшнее.

Шаг попал в лужицу, и она разлетелась грязными каплями.

Я только краем уха услышала, как на мои шаги накладываются другие звуки - чаще, тяжелее, и обернулась.

Некто тёмной громадой кинулся вперёд, схватив меня в грузные объятия. Я не успела ничего понять, заметила только что-то белое в его руке, и не давая этому дойти до моего лица, ударила ногой в голень, а кулаком в кадык.

Хрип - и хватка ослабла. На мгновение, но я успела вывернуться, споткнуться и побежать вперёд по безлюдной дороге.

Я завизжала. На помощь здесь вряд ли кто-то придёт, но, может, это спугнёт преследователя.

Не спугнуло.

Цепкие пальцы скользнули по моему плечу и отпустили. Сзади послышался тяжёлый шлепок, потом какая-то возня. Я на всякий случай не стала останавливаться. Отбежала подальше, потом, обратила внимание на то, что звуки остались далеко позади.

Остановилась. Обернулась.

Возня стихла. Уже начинало темнеть, но я различила человека, стоящего над кучей из другого человека.

Я собиралась убежать снова, но он позвал:

- Даша!

- Рома, это ты?

Не верится. Он - здесь?

- Да, я. Не бойся, иди сюда.

Два шага я шла, потом побежала. Обратно ещё быстрее, чем туда. Подбежала и зарылась в его объятия.

- Испугалась, девочка моя? - он крепко сжимал меня, шепча мне в волосы. - Всё, тебя больше никто не тронет. Я всегда буду рядом, обещаю. Ну что ты, малышка, чего дрожишь, всё уже хорошо.

Я прижималась изо всех сил. Пусть мёртвый, самоуверенный, опасный… Неважно.

53.

По дороге домой я не в состоянии была спрашивать о чём-то. Но потом, сидя на диване в зале, прикрывшись тёплым пледом и с Романом под боком, успокоилась и перестала дрожать.

Тем не менее, интересовало уже другое.

- Кто это был?

Он помолчал.

- Охотник, Даш.

- Они убивают не только мистиков? - я, кажется, испугалась. Кажется, очень.

Роман обнял меня крепче.

- Он не собирался убивать тебя. Похоже, он должен был только похитить.

- Меня?! - с чего бы? Я вообще кто? - Это ещё зачем?

Он пожал плечами.

- Даш… Это явно из-за нас. Либо они хотят выйти на Лану через тебя, либо… считают, что нашли способ подобраться ко мне. Извини, малышка, - он виновато улыбнулся.

Ещё проблем не хватало!

Ладно, посмотрим, что мы имеем.

- Ром, а ты правда мёртвый?

Постаралась непринуждённым тоном. Пытаюсь показать, что мне это безразлично.

Он вздохнул:

- Правда.

Он молчит. Я тоже.

Потом вспоминаю.

- Ром, а зачем презерватив? Детей ты сделать не можешь, болезни к тебе не привяжутся…

- Так это ты захотела, - усмехается он.

- По принципу ‘пока уступлю?’

Кивает. Смеётся.

За последнее время я столько раз могла потерять жизнь, что невозможно не спросить:

- А что там… после смерти?

- Неважно.

- Но я хочу знать. Любую правду.

- Даш, давай потом.

Устало, с грустной улыбкой. Ладно, не хочет - не надо. Я не должна настаивать.

- Ты не должна больше ходить без меня никуда. Чего бы не хотел Дюфо. Что он тебе ещё сказал?

- Что ты умер из-за Ланы.

- Я не хочу это обсуждать сейчас, - деланно-равнодушно.

- Но это так?

Он кивнул.

Я снова молчу. Во мне два противоречивых ужаса: за него, небезразличного мне человека, который умирал.

И осознание того, что их с Ланкой враждебность - всего лишь обида.

Яркая, эффектная, блестящая. Роковая. Искра, вихрь, цунами. Она не играет мужскими сердцами, она выбрасывает их - пачками. У её ног всегда очередь.

Куда мне с ней конкурировать.

- Что вас связывало с ней?

Он качнул головой:

- Это сейчас неважно.

- Мне - важно! - нет, теперь я не отступлю.

- Неважно! - ледяным тоном повторил он. - Что связывало, то умерло.

Я отстранилась на длину его рук - Роман не разжал объятий, и словно не замечал моих попыток вырваться.

- Так, значит, что-то было?

- Даша! - тяжёлый взгляд, сжатые уголки губ. Он жутко красивый, когда сердится. Даша, возьми себя в руки.

Но не получалось. Я не виновата, что теряю от него голову.

- Почему вы сейчас не вместе? Вы же были, да? Кто кого бросил? - я почти срываюсь. - Это из-за того, что ты умер, да? - и тихо добавила - я не могу такое говорить громко:

- Почему я? У тебя была она, почему я?

- Потому, что я так хочу! - он в первый раз повысил на меня голос. Но рук не разжал, и я почувствовала его напряжение.

- Она лучше меня. Как я могу быть уверена, что ты не уйдёшь обратно?!

Я тоже повысила голос - почти до крика. Срывались обидные слова, о которых я непременно пожалею.

И я его разозлила. Впрочем, кажется, я подсознательно хотела именно этого.

- Замолчи! - процедил он, кажется, с трудом сдерживаясь. И что он сделает мне? Да ничего, скорее всего.

- А то что?!

Он не ответил. Словами.

Он просто сгрёб в горсть мои волосы, сильно запрокинул мне голову и впился в губы - жестко, жадно. Я даже не пыталась протестовать - не представляла, как это сделать. Он держал меня так, что я не могла даже пошевелиться - только подчиниться его губам.

Он грубо проник языком мне в рот. Кажется, вся моя злость уже превратилась в страсть. Я только стонала - он не оставил возможности даже пошевелиться.

Резкий рывок - футболка затрещала. Я попробовала вырваться, но он даже не заметил. Сорвал так же бюстгальтер, расстегнул мне джинсы. Я поняла, что дальше, но остановить это не могла. Треснула тонкая ткань трусиков - это уже вторые, которые он рвёт!

Он прервал поцелуй только для того, чтобы избавить меня от остатков одежды. Но я уже не протестовала - я хотела его. Он рывком посадил меня верхом на колени и словно насадил на себя - грубо и резко. Я закричала - стоны уже не могли выразить моих чувств.

- Даша! - выдохнул он хрипло, продолжая двигаться во мне. - Всё нормально?

- Не останавливайся, - только и смогла ответить я.

Но такого желания ни у него, ни у меня не возникало. Он держал меня как игрушку, как куклу.

Французы называют оргазм ‘маленькая смерть’. Я почти умерла у него в руках.

54.