Интересные научные данные получены на подводной «станции погоды». Измерялась скорость придонных микротечений на разной высоте от поверхности дна, изучались температурные колебания окружающей воды на той или иной глубине…

Подводная станция погоды, как и бентическая лаборатория, продолжали действовать долгое время и по окончании экспедиции, когда лагерь покинули все его обитатели.

Океанографические наблюдения в экспедиции вели акванавты — сотрудники института Скриппса. Пристань этого института находилась всего в одной миле от «Силэб-II».

При дальних экскурсиях под водой акванавты седлали буксировщик «Пегасус» с двигателем в полторы лошадиных силы. Скорость «Пегасуса» всего-то три-четыре узла. Но под водой и это немало. К тому же подводная «лошадка» легко управляется, да и маневренность завидная. Ко всему прочему «Пегасус» прекрасно оборудован, особенно навигационной и киноаппаратурой.

Более комфортабелен и быстроходен «Фаэтон» — двухместная подлодка с прозрачной рубкой, уберегающей акванавтов от встречного сопротивления воды. Возница-рулевой и пассажир усаживаются в «Фаэтон», не снимая аквалангов, ибо вода свободно гуляет в рубке и салоне «Фаэтона».

Морские биологи установили на дне специальный садок — огромную квадратную клетку из металлической проволоки. В этом подводном «аквариуме» исследовались повадки рыб, их реакция на различные сигналы. Была проведена перепись всех животных, обитающих по соседству с «Силэб-II».

Чтобы заставить рыб позировать для киносъемки, акванавты предлагали им различные лакомства, и тогда перед объективом кинокамеры появлялись целые стаи пестро окрашенных рыб.

Как-то в тех местах, где жили акванавты, выловили черного каменного окуня — гигантскую рыбину весом в четверть тонны. Окуня посадили в просторный бассейн. Ихтиологи в аквалангах были приятно удивлены веселым и общительным характером своего пленника.

— Есть надежда, — заявили они, — выдрессировать рыбу, сделать ее такой же послушной, как дельфин… Созерцая жизнь в мире без солнца, акванавты видели, как существа, плохо вооруженные для самозащиты, умело камуфлируются и теряются в зарослях.

В августе и начале сентября, когда температура воды у поверхности моря повышается до двадцати двух — двадцати трех градусов, близ Ла-Джоллы всегда много охотников за моллюсками галиотис, имеющими также название «морское ухо».

По мнению калифорнийцев, нет более лакомого блюда, чем жареные галиотисы.

Того же мнения о достоинствах калифорнийских моллюсков придерживалось и большинство населения «Силэб-II». Но, к сожалению, в камбузе подводного дома запрещалось всякое жарение, так как кухонный чад от сковород сильно загрязнил бы синтетический воздух. Однако акванавты находили иные способы полакомиться устрицами.

Охотясь за галиотисами, обитатели «Силэб» плыли над самым дном, едва не касаясь носом грунта. Раздвигая руками водоросли, они тщательно осматривали расщелины в скалах. Однако и здесь приходилось все время быть начеку, чтобы не встретиться с муреной. Холодный змеиный взгляд ее тотчас же приводил в чувство зазевавшегося акванавта — с муреной шутки плохи, с такими соседями лучше не связываться.

По собственной неосторожности жертвой рыбы-скорпиона стал Карпентер. Скорпион — медлительно-ленивая и довольно невзрачная на вид небольшая рыбка. Но шипы на плавниках и зубы ее очень ядовиты. Акванавт, понадеясь на дружелюбие рыбешки, попытался прикоснуться к ней рукой — и тотчас был наказан за свою доверчивость. Ужаленная рука сильно разболелась, распухла, и Карпентер на несколько дней, в сущности, выбыл из строя…

То же и морские ежи, казалось, на вид безобидные существа, нередко почти сплошь устилающие морское дно. Однако при неловком движении пловца их колючие шипы легко вонзаются в тело и, обламываясь под кожей, вызывают весьма болезненные, долго непроходящие опухоли. Небезопасны некоторые медузы, вызывающие сильный зуд, тяжелые ожоги, а то и параличи центральной нервной системы.

Много хлопот доставили обитающие в море микроорганизмы, ставшие виновниками почти повального и не совсем понятного, но, к счастью, неопасного заболевания акванавтов. Дело осложняется тем, что морские организмы, особенно болезнетворные, пока еще очень плохо изучены.

В густых рощах водорослей и среди камней встречалось множество омаров, похожих на гигантских насекомых. Иные из них достигали метровой длины. Пары таких «раков» хватило бы, чтобы накормить весь экипаж лаборатории.

Охота за морской «дичью» развлекала акванавтов, скрашивала их жизнь в глубинах. Ведь под водой человек лишен многого такого, чего подчас и не замечает на земле. Но когда эти незаметные и привычные мелочи исчезают, человек начинает скучать, впадает в хандру. Так что охота за омарами и галиотисами была для акванавтов чем-то вроде психопрофилактики.

Впрочем, жители «Силэб» охотно знакомились и с другими обитателями подводного царства. Не раз встречались они со спрутами.

Акванавты отмечали, как внимательно следили спруты за поведением подводных пловцов. Холодный и пронзительный взгляд близко посаженных огромных глаз словно гипнотизировал каждого, кто осмеливался приблизиться к бодрствующему спруту. Однако известно, что даже самые большие из осьминогов не опасны для человека. Они не нападают первыми. Но и на них не стоит нападать…

Однажды один аквалангист ударил копьем трехметрового спрута. Это не принесло животному опасного ранения, а лишь разозлило его. Спрут схватил обидчика щупальцами за ногу и долго не отпускал его. Незадачливому охотнику удалось освободиться из объятий рассерженного осьминога лишь в тот момент, когда иссякали последние остатки сжатого воздуха в баллонах.

Акванавты часто выходили не с аквалангами, а со шланговыми аппаратами, непрерывно снабжавшими свежим воздухом из газовых кассет подводного дома. Но однажды Карпентер, работая с таким аппаратом, перепутал свои воздушные фалы со шлангами своего партнера.

— Это достаточно опасное происшествие, которое могло бы плохо кончиться, — резюмировал командир экипажа.

В американской экспедиции участвовал еще один «акванавт» — дрессированный дельфин Таффи. Он выполнял обязанности почтальона. По сигналу сирены Таффи появлялся на поверхности моря. Ему вручали письма, свежие газеты, журналы и посылки. Дельфин исправно доставлял всю корреспонденцию адресатам.

Таффи нередко сопровождал жителей «Силэб» в их путешествиях в открытом море.

Если кто-нибудь из акванавтов заплывал слишком далеко в море и терял ориентировку, на помощь снова приходил умный дельфин.

В знак признания больших заслуг Таффи акванавты в шутку избрали его почетным членом экипажа «Силэб-II».

Знакомство Таффи с людьми состоялось давно. Дельфина поймали в водах Атлантики и поместили в океанариум.

Летом 1964 года дрессировщица Вэлли Росс начала занятия с Таффи. Она учила его передавать с поверхности моря спасательный трос, оказывать помощь ослабевшим пловцам и заблудившимся под водой аквалангистам, передавать со дна на поверхность различные предметы. По сигналу сирены Таффи возвращался к дрессировщице. Зов сирены дельфин воспринимал за три с половиной километра от берега.

^{Таффи: «Слушаюсь, сэр!»}

Таффи отличался не только сообразительностью, но и силой. Он мог буксировать на поверхности моря и под водой довольно тяжелые грузы.

Дельфины нередко вступают в схватки с акулами и обращают их в бегство, а иногда и убивают их мощным тараном головы. Учитывая смелость и задиристый нрав Таффи, Вэлли Росс надеялась, что он сможет защитить жителей «Силэб-II» от нападения морских разбойниц. Однако хищницы так и не рискнули появиться вблизи подводной станции.

По окончании экспедиции Таффи вместе со своей дрессировщицей побывал на одном из ракетных полигонов на побережье Тихого океана. Здесь Таффи освоил специальность ищейки. Дело в том, что при запусках ракет с воздуха в воду попадает немало дорогостоящей телемеханической аппаратуры. Найти ее в воде — все равно что искать иголку в стоге сена. Водолазы и аквалангисты обычно возвращались с пустыми руками. Таффи оказался удачливее их.