— Я опять не понимаю вас, сэр. Что вы имеете в виду, говоря об окне?

— Что оно было выломано. Или Чарлз мне соврал?

— Может быть, он подшутил над вами, сэр.

— Вот как, подшутил? — Дик, казалось, колебался, что-то обдумывая. — Я не намерен вас пугать, Кид. Хотите, настаивайте на своем. Но Чарлз велел мне прихватить с собой оружие. Видите? — Он вынул спрятанный в наплечной кобуре револьвер. — Но это игрушка по сравнению с тем, что может оказаться в руках убийц, которые приедут по ваши с Лотти души. А раз я здесь, то и по мою. Я мог бы уехать, и черт с вами. Но боюсь, что не успею.

Неожиданно собака, привязанная у крыльца, залилась неистовым лаем. Его подхватили лайки, привязанные за домом.

— Всё, поздно, доболтались, — закричал Дик. — Где у вас ружья? — Он поспешно сунул револьвер назад в кобуру. Фрей колебался лишь минуту.

— Сейчас, мистер. — Он выскочил из комнаты и тотчас вернулся с двумя ружьями и патронташами.

— Скорей, Кид, — торопил его Дик.

Они мгновенно зарядили ружья.

— Запри двери. Лотти пусть сидит в доме. Свет во дворе погаси. Спускай собак, — командовал Дик. — Я заведу свою машину во двор. Быстрей, быстрей.

Как только Дик оказался в машине, Кид отстегнул карабин на ошейнике лайки, сидящей у крыльца, и чуть подтолкнул ее:

— Вперед, вперед!

Она пулей полетела вниз по дороге. Он, опережая въезжающую во двор машину, кинулся к двум другим лайкам. Они тоже исчезли во тьме. Дик выскочил из своей машины.

— Кид, — крикнул он, — вы с этой стороны дома, я — с той. Осторожно, не высовывайтесь зря, у них могут быть автоматы.

Собаки с хриплым лаем скакали вокруг машины. Она резко затормозила напротив крыльца. Правые дверцы распахнулись. Одна из лаек, оказавшаяся между машиной и крыльцом, шарахнулась было в сторону, но автоматная очередь подкинула ее, разрывая на части. Разбрызгивая кровь, она рухнула на снег мертвой.

Кид ни о чем уже не думал. События разворачивались как в дурном телевизионном сериале. Только на карту ставилась не жизнь манекенов, больше напоминавших мешки с кровью, а жизнь Кида и его Лотти, их судьба, которая, казалось, наконец-то им улыбнулась. Кид лежал за углом дома, в тени, раскинув ноги, прижав приклад к плечу. Те, в машине, смутно вырисовывавшиеся при слабом свете висящего над крыльцом фонаря, не успели сделать ни одного шага, как Фрей, поставив рычажок на автоматическую стрельбу, выпустил по ним все пять зарядов. Тут же откинувшись к стене, он торопливо набил патронник. Почти сразу в угол, за которым он укрывался, ударила автоматная очередь, вырывая щепки, повизгивая в снегу.

— Не все, значит, — с угрозой проговорил Фрей, уверенный, что по крайней мере двое уже никогда не будут стрелять. Он осторожно встал, прижимаясь спиной к стене, держа ружье стволами вверх. Лаек не было слышно. Это означало, что они отскочили и залегли в снег, готовые кинуться на чужих, опасных, по первому его сигналу. Кид притопнул левой ногой, проверяя надежность опоры, набрал полные легкие воздуха и что есть силы крикнул: — Вперед!

Он знал, что должно произойти. Лайки молча кинутся на врага, и тогда…

Услышав крики, он сделал быстрый шаг вправо. Один за другим грохнули два выстрела. И все смолкло. Лайки отскочили в сторону и сели на снег. Кид, держа наготове ружье, медленно двинулся к машине. Все было кончено. Первыми выстрелами он уложил двоих. Двое других выскочили из машины и залегли за ней. Один из них стрелял в Кида, другой, видимо, караулил, когда он высунется. То, что их встретили огнем, стало для нападавших неожиданностью, про собак, оказавшихся умней их, они просто забыли. Кид топтался вокруг машины, медленно осознавая весь ужас происшедшего. Лайки, будто понимая, что переживает хозяин, перебирали передними лапами и жалобно повизгивали.

— Лотти! — хрипло выкрикнул Фрей, пытаясь сдержать перехватывающие горло рыдания. И тут он увидел приближающегося Дика. С недоумением, не узнавая, Кид уставился на него.

— Вы, вы… — пробормотал он, — почему вы не стреляли? — И вдруг закричал: — Почему ты не стрелял, сукин сын?

Дик казался смущенным.

— Не кричите на меня, — тихо сказал он. — Не так просто стрелять в человека.

— В человека? Это что — люди? Что я им сделал? Вы же знали, что это убийцы, — кричал Фрей.

— Да, знал.

Лотти стояла у крыльца, глядя на них расширенными от ужаса глазами, не в силах вымолвить ни слова.

— Что же я наделал? Что я наделал? — простонал Кид.

— Не мучайтесь, Фрей. Я же предупреждал, что они хотят убить вас и Лотти. — Дик приставил ненужное уже ружье к машине. Лайки гостя не трогали, потому что от его рук пахло ружьем Кида. Они преданно смотрели на хозяина, ожидая его одобрения или новой команды.

Дик обходил машину, разглядывая убитых.

— Я же говорил, что у них могут быть автоматы. А вы не захотели сказать мне правду, Кид. Что бы им здесь делать, если бы Валерия погибла в автомобильной катастрофе? Все сложнее, все гораздо сложнее, а вы и не догадываетесь об этом, Кид. Плетете какие-то детские сказочки.

Глаза его возбужденно блестели, растерянность и смущение прошли, их место заняло любопытство. Он поднял один из автоматов, разглядывая его, проверил — заряжен ли. Покачал головой. Подошел к машине со стороны дома, приглядываясь к тем, кто лежал внутри, видимо желая убедиться, что они мертвы.

— Чистая работа, — похвалил он, — вы мастерски стреляете, Кид. Правда, надо признаться, что и я стреляю не хуже. — Он медленно поднял ствол автомата и выпустил две короткие очереди, сначала в Кида, потом в Лотти.

От лаек он предусмотрительно отгородился машиной, но им понадобились секунды, чтобы достать его. Одну он успел пристрелить, когда она была уже в воздухе, и тут же почувствовал жгучую боль в ноге. Вторая лайка вцепилась в нее, рванула, свалила его в снег, норовя достать горло. Отбиваясь от нее левой рукой, в которой был зажат автомат, он судорожно пытался достать револьвер. Собака трепала его, страшная клыкастая пасть мелькала перед его лицом. Он совал в нее тонкий ствол автомата, цепляя другой рукой кобуру, ломая об нее ногти. Он выпустил в собаку всю обойму. Тяжело дыша, поднялся, не чувствуя еще собачьих укусов.

— Все испортила, дура, — процедил он сквозь зубы и прислушался.

Восточный ветер набирал силу, надо было спешить. Он подошел к одному из убитых, вынул у него из-за пазухи револьвер. Свой тщательно вытер платком, прижал к нему кисть убитого и опустил его руку, сжимающую револьвер, в снег. То же проделал с ружьем, положив его рядом с Лотти. Прошел в дом, поднялся в гостевую комнату, отступая, тщательно затер щеткой следы. Огляделся, еще раз проверил, не упустил ли чего.

Укусы начинали болеть, особенно левая нога. Он чувствовал, что в ботинок стекает кровь. Выругался, прихрамывая побрел к машине. Осторожно, объезжая трупы, вывел ее со двора и, набирая скорость, покатил вниз.

Ветер крепчал, воронка поднималась уже к вершинам гор. Скоро должен был ударить снежный заряд, замести следы, засыпать трупы. Но об этом можно было уже не думать.

В ожидании снежного заряда городок словно впал в спячку. И хотя вероятность наткнуться на патрульную машину была очень мала, Дик предпочел окружную дорогу, петляющую вдоль окраин. Желание скорее добраться до шоссе побуждало увеличить скорость, но он сдерживал себя, несмотря на все усиливающуюся боль в ноге. Левая рука болела не так сильно, но когда он натянул на нее перчатку, чтобы остановить все еще сочившуюся кровь, почти сразу же руку охватил огонь. Боль пульсировала, время от времени пронизывая руку иглами, достающими почти до плеча. Раны следовало немедленно промыть и перевязать, но он терпел, решив, что сделает это не раньше, чем все же доберется до шоссе.

Думать о том, все ли он сделал как надо, не имело смысла, но это отвлекало от боли, и Дик раз за разом прокручивал в воображении сцены, разыгранные у дома Фрея. Что-то в спешке, конечно же, было упущено, но скорее всего это были мелочи, которые снежный заряд припрячет от самых пристальных глаз. Волновало его другое: как случилось, что так тщательно разработанная операция провалилась. Казалось бы, предусмотрено было все. Удалось предугадать даже фальшивую катастрофу.