Оставшись одна в кухне, Мэнди медленно вытерла руки полотенцем. Перспектива увидеться с Саймоном Деррингтоном странным образом разволновала ее. У нее появилось непонятное желание бежать без оглядки.

Ну что за глупости, начала упрекать она себя. И потом — может быть, он перестанет сюда ходить, когда узнает, что они с Робином приехали. Во всяком случае, на это вполне можно надеяться.

Но случилось так, что она вновь встретила Саймона Деррингтона в тот же вечер.

Болтер отвели на ночь угол в пустом хлеву, и после позднего ужина Мэнди пошла покормить собаку и посмотреть, как она устроилась на новом месте.

Крупный эрдель запрыгал от счастья, увидев ее. От восторга собака свалила Мэнди с ног, но к еде не притронулась. Мэнди гладила ее, хлопала по спине, уговаривала, потом, наконец, сделала вид, что рассердилась, — ничего не помогало. Болтер, похоже, считала, что вечер — время для игр, включая высокие прыжки, катание на спине и громкое гавканье.

— Болтер… ну Болтер… пожалуйста, поешь, будь умницей. И успокойся ты наконец, — урезонивала ее Мэнди.

— Вы зря теряете время. Собака хочет, чтобы ее вывели погулять, — сообщил за ее спиной густой невозмутимый голос.

Мэнди, затаив дыхание, резко повернулась к входу:

— О… как вы меня напугали!

Темная фигура у двери сказала:

— Извините. Не мог оторваться, глядя, как вы пытаетесь справиться со своей собакой.

Она не знала, сколько он уже стоит здесь. Его манера наблюдать за ней, не говоря ни слова, действовала ей на нервы.

Из-за этого Мэнди ответила довольно резко:

— Просто она недрессированная, все дело в этом. К тому же это не моя собака.

В сгущающейся темноте она не могла рассмотреть его лицо, но была уверена, что он улыбается своей загадочной улыбкой. Саймон сказал:

— Ну вот, мы уже скрестили шпаги. А ведь я пришел сюда с единственной целью передать вам и вашему жениху свои поздравления. Я знал, что вы приезжаете сегодня.

— А, — неловко выговорила она. — Спасибо, сэр Саймон.

В этот момент Болтер, которой наскучило слушать разговор, прыгнула на Мэнди со всей силы, и девушка от неожиданности потеряла равновесие. Саймон Деррингтон ловко подхватил ее и вернул в вертикальное положение, словно она была манекеном в витрине магазина. Мэнди это показалось таким смешным, что она едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.

— А может быть, — заговорил он, прежде чем Мэнди успела его поблагодарить, — пойдем погуляем с собакой по полям, чтобы она израсходовала избыток энергии. А то, боюсь, ее придется на ночь помещать в клетку с мягкими стенами.

Болтер, будто поняв его слова, кинулась через двор и, радостно пыхтя, остановилась перед закрытыми воротами, так что у Мэнди не оставалось другого выхода, как рассмеяться и согласиться.

Воздух весенней ночи был прохладным и чистым. В небе мерцали звезды. И когда они шли по тропинке между полями, влажная трава холодила лодыжки Мэнди.

— А чья же это собака, если не ваша? — вежливо поинтересовался Саймон Деррингтон.

И Мэнди рассказала ему историю Болтер.

— …Хотя у меня такое чувство, что ее специально посадили в машину, — это дело рук жены смотрителя, уж не знаю почему. Я им написала об этом, как только мы приехали, так что, думаю, через пару дней получить ответ. У них нет телефона. Надеюсь, они не очень переживают из-за пропажи собаки. Если бы Болтер была моей собакой и так внезапно пропала, я бы ужасно расстроилась.

Она снова обратила внимание на то, что Саймон, шедший рядом с ней по дорожке, слегка прихрамывает, однако хромота не сказывалась на его быстром шаге. Девушке приходилось чуть ли не бежать, чтобы не отстать от него.

Когда он снова заговорил, его слова привели Мэнди в смятение. Она думала, что Саймон скажет что-нибудь незначительное, чтобы поддержать разговор. Но он задумчиво произнес:

— Да, Мэнди, у вас мягкое сердце. Такие, как вы, всегда тревожатся.

— Такие, как я? — возмущенно вспыхнула она. — Да мы с вами встречались всего один раз… ну, два раза. Откуда вы знаете, какая я?

— Несложно догадаться. — Ей снова показалось, что он улыбается. — У вас очень выразительное лицо.

— Я категорически возражаю, чтобы меня рассматривали, как микроба под микроскопом.

— Вот как? — тихо отозвался Саймон. — В самом деле? А разве вам не приятно, что разговор зашел о вас? Большинству людей это нравится.

Мэнди невольно рассмеялась:

— Вы со всеми так разговариваете, на второй день после знакомства?

— О нет, далеко не со всеми. Только с немногими избранными. Так что можете считать, что вам оказана большая честь.

Они дошли до края поля и повернули назад, Болтер скакала вокруг них, выделывая широкие круги, и время от времени замирала, внюхиваясь в воздух.

— А как поживает ваш жених? — Голос Саймона Деррингтона стал исключительно светским. — Какая неприятность — попасть в такую передрягу в первый же день возвращения домой!

— О, ему уже гораздо лучше, спасибо.

Мэнди удивилась и слегка устыдилась, вдруг подумав, что совсем забыла про Робина. Он, наверное, думает, куда она пропала… может быть, даже вышел из дома искать ее. А на дворе холодно, и он может простыть.

Когда они подошли к хлеву, благодарная Болтер съела всю принесенную еду и позволила уложить себя на соломенной подстилке.

— Ну вот видите, — засмеялся Саймон Деррингтон, когда они заперли дверь за угомонившейся собакой, — как я хорошо разбираюсь в психологии людей и собак.

— Собак — возможно, — согласилась Мэнди. — А насчет людей я пока не уверена.

— Ну, может, мне еще удастся вас в этом убедить, — живо откликнулся он, открывая ворота во двор дома. — Наблюдающий со стороны, знаете ли, обычно видит игру лучше остальных.

Она промолчала. А ведь действительно, говорить с ним интересно. Но вот приятно ли? В этом она тоже не была уверена.

К облегчению Мэнди, выяснилось, что Робин и не думал ее искать. Он сидел в удобном кресле у камина и курил сигарету, перед ним на столе стоял бокал. Казалось, Робину было уютно и спокойно здесь, и сердце Мэнди подпрыгнуло от радости.

К ней подошла Эйлин:

— Вот и ты, наконец, Мэнди. Ага, и Саймон здесь. Заходите, я вас представлю.

Робин выбрался из объятий мягкого кресла и пожал руку Саймону. Эйлин представила их друг другу, причем Мэнди поймала себя на том, что внимательно всматривается в лицо сэра Саймона Деррингтона. «Он считает себя таким знатоком людей, — пронеслось у нее в голове. — Интересно, что он подумает о Робине? — И вслед за этим: — Да какое мне дело, что он подумает о Робине? Какие глупости!»

— Пойду скажу Дику, что ты здесь, Саймон. Он, кажется, в коровнике.

Эйлин вышла из комнаты, а Мэнди приблизилась к мужчинам, стоявшим возле камина, и продела руку под локоть жениха. Робин был ей так дорог, и сейчас выглядел таким милым и красивым в свете, падавшем от камина. В его лице было что-то невинное, мальчишеское, резко контрастировавшее с мрачноватым видом сэра Саймона, с его низкими черными бровями и прямым неподвижным ртом.

— Я как раз рассказывал вашему молодому человеку, как мы получили его телеграмму во время поздравлений на свадьбе. Должен заметить, вы чуть не упали тогда в обморок, мисс Фенн.

— Да, я пережила самые страшные минуты в жизни. Сама не знаю почему, но я решила, что с тобой приключилось что-то ужасное, Робин.

Она подняла к нему лицо, счастливо улыбаясь, но глаза Робина были устремлены на Саймона. Тот тем временем вынул из нагрудного кармана короткую трубку и принялся с большим тщанием набивать ее.

Покончив с этим и неторопливо раскурив трубку, он обратился к Робину:

— Я слышал, вы жили в Восточной Африке? Интересно, не случалось ли вам там встретить одного моего старого приятеля, мы с ним соседи? Он глава фирмы по производству чая, у него плантации в Ньясе. Кстати, он как раз сейчас в Африке со своей дочерью Николой. Их фамилия Марсден. Эдмунд Марсден.

Мэнди была оглушена, словно ее ударили. Откуда-то издалека до нее донесся голос Робина: