- Шмидт, смотри! - привлек моё внимание Гоблин, поворачивая на Мечникова.

  На остановке, подмяв под себя табачный киоск, лежал на боку огромный двухъярусный "Неоплан" с немецкими номерами. Рядом, перегородив дорогу в сторону кинотеатра "Родина", стояли с распахнутыми дверцами машина спасателей МЧС и скорая из "Интосаны", частной медицинской клиники. С другой стороны туши перевернутого автобуса, на углу Прохоровской-Мечникова, прямо на тротуаре замер милицейский "УАЗ". А вокруг машин лежали трупы... Явно гражданские люди, скорее всего, пассажиры этого самого автобуса, несколько медиков в порванных и залитых кровью белых и светло-зеленых комбинезонах, а из-под "Патриота" спасателей торчали ноги в берцах и характерной униформе эмчаэсовцев.

  Паша скинул скорость и притормозил.

  - Может не тудой поедем? - встревожено спросил здоровяк.

  Вопрос решился сам собой. Из-за патрульного "УАЗа" на свет вышел пожилой капитан, нашел глазами нашу машину и требовательно махнул рукой с зажатым в ней "укоротом", приказывая нам подъехать ближе. Левая рука копа безвольно свисала вдоль тела, а наспех замотанный на ней бинт был весь пропитан кровью.

  - Блин, влипли! - резюмировал Гоблин.

  - Медленно подъезжай, - решил я, прекрасно понимая, что очередь из автомата на таком расстоянии превратит "Паджеро" в решето, - стань прямо на повороте на Прохоровскую, чтобы корпусом машины наших прикрыть...

  Паша выдохнул, правой рукой подтянул и положил себе на колени карабин, и только после этого нажал на газ. Машина осторожно тронулась вперед.

  - Лера! Изя! - продолжил я, поднеся к лицу руку с микрофоном, - оставайтесь на месте, мы посмотрим, что здесь произошло. Прием.

  - Принял! Принял! - отозвались парни.

  Не доезжая метров пяти до первых трупов, Гоблин слегка завернул направо и остановился.

  - Сиди в машине, - сказал я, открывая дверцу, - если что... В общем, ты знаешь, где ехать...

  - "Если что" не будет, - буркнул Ложечников, опуская стекло со своей стороны и снимая "Вепрь" с предохранителя.

  Я выбрался из машины, повесил "Маринер" на плечо стволом вниз и двинулся к неподвижно стоящему менту.

  - Капитан Беленький, - устало представился милиционер. Его бледное лицо блестело от пота, а раненая рука едва заметно подрагивала.

  - Игорь Шмидт, ДНД, - ответил я.

  Взгляд капитана скользнул по моему помповику, а потом он спросил, кивком головы указав в сторону "Паджеро":

  - А это что за громила в машине? Тоже дружинник?

  - Павел Ложечников, вояка в отставке, служил в десантуре, - сказал я.

  - И ты служил? - мент пристально глянул мне в лицо.

  - Было дело..., - подтвердил я, пожав плечами и поправив пытавшийся сползти с плеча "Моссберг".

  - Ладно, пошли тезка знаменитого лейтенанта, - бросил милиционер, поворачиваясь к "УАЗу", - не бойся, я вас надолго не задержу, - добавил он и указал автоматом на трупы, - а они уже всё... Не опасны!..

  Капитан двинулся к машине, не выбирая дороги и наступая прямо на мертвых людей. Я перехватил помпу обеими руками и осторожно, огибая трупы, пошел следом.

  ...Молодая рыжеволосая девушка с разорванным горлом и в залитом кровью салатовом джемпере... Рядом парень, уткнувшийся лицом в землю, с сорванным скальпом и явно пулевым отверстием на затылке... Чья-то обглоданная кисть... Полный мужчина в оранжевой рубашке, по диагонали перечеркнутой автоматной очередью... Молодой врач или санитар в порванной и грязной одежде, всё ещё сжимающий перевитую жгутом и покрытую укусами ногу... Милиционер, судя по остаткам униформы, с крошевом на месте головы из-за очереди с близкого расстояния...

  Я судорожно сглотнул, стараясь не дышать носом.

  Капитан дождался меня возле трупа милиционера и глухо сказал:

  - Мы когда подъехали, мертвяки из автобуса медиков и эмчаэсовцев уже прикончили... Мы охренели, просто охренели, глядя как зомби спасателя объедают! Вон того, - мент указал на груду тряпья, посередине которой торчали бело-розовые ребра, - мы так охренели, что Петя стрелять начал только тогда, когда его самого укусили... Мне тоже досталось, - почти шепотом добавил офицер и пошел к машине.

  Забравшись на переднее сиденье жалобно скрипнувшего "УАЗа", милиционер пошарил на заднем сиденье и вытащил оттуда обычный армейский рюкзак. Повернувшись, мент опять оглядел меня пристальным взглядом, вытер грязным рукавом с лица пот и, неловко действуя одной рукой, расстегнул горловину рюкзака. Затем взял с колен автомат и сунул его в звякнувший рюкзак. Опять вытер выступивший на лбу пот и глухо застонал, инстинктивно потянувшись к раненой руке.

  - Мы можем чем-то помочь? - не выдержал я и спросил у капитана.

  - Нет, - хрипло выдавил милиционер, - спасения от этой гадости нет... Я видел, как умирали люди, я видел, во что превратился мой напарник...

  Капитан помолчал, потом собрался с силами, застегнул рюкзак и скинул его мне под ноги. Опять пошарил в машине и бросил на рюкзак два светло-серых бронника старого образца.

  - Всё, дружинник Шмидт, отвоевался капитан Беленький, - сказал офицер, вынимая из кобуры пистолет, - служить старался честно, людей не обижал, квартиры, семьи нет... И уже не будет! - милиционер решительно поджал губы и ткнул стволом пээма в сторону рюкзака и бронежилетов, - возьмите, вам пригодятся... Постарайся, Шмидт, выжить и людей спасти, сколько сможешь...

  Капитан вздохнул, посмотрел вверх, на начавшие тускнеть звезды. Ещё раз тяжело вздохнув и опустив голову, офицер сказал:

  - Прощай...

  Беленький резко поднял ПМ и сунул его ствол в открытый рот.

  Бахх!

  Стиснув зубы, я стоял ещё несколько секунд и смотрел, как конвульсивно дернулись и затихли ноги капитана. Потом перевёл дух, закинул за спину помпу, поднял бронежилеты и тяжелый рюкзак, и медленно побрёл обратно к джипу.

  Встревоженный Паша с "Вепрем" наизготовку уже стоял возле машины.

  - Что там? - спросил Гоблин, когда я подошел к "Паджеро".

  Не в силах ничего сказать под впечатлением от настолько неожиданного поворота, я только покачал головой.

  Закинул в машину рюкзак и бронники и, молча, забрался на переднее сиденье.

  - Да, жизнь..., итить, колотить, - еле слышно сказал Паша, запрыгивая за руль.

  - Поехали! - выдавил я.

  Надо взять себя в руки и успокоиться. Это только начало, дальше будет ещё страшнее...

  - Лера! Изя! - более-менее нормальным голосом проговорил я в гарнитуру, - следуй за мной. Приём.

  - Принял! Принял! - отозвался наушник.

  "Паджеро" медленно тронулся на Прохоровскую, "Ниссан" и "Круизер" догнали нас и пристроились позади.

  Я вытер внезапно вспотевшие ладони о камок и полез предательски задрожавшей рукой в карман за телефоном.

  - Юра, это Шмидт, - сообщил я мгновенно ответившему Эхову, - мы через минуту будем...

  - Игорь! Игорь! Я договорился! - эксперт не скрывал своей радости, - жду на проходной!

  - Хоть что-то хорошее, - сказал я Паше, пряча телефон, - станешь так, чтобы видеть ворота центра, я "Маринер" в машине оставлю. Не хватало мне ещё на нервного охранника нарваться...

  Паша без слов вытащил и протянул свой пистолет.

  - Спасибо, - сдержанно поблагодарил я и спрятал оружие в карман куртки, так, чтобы оно было под рукой.

  Возле здания МЧС царило нездоровое оживление. Люди сновали к входу в управление и обратно, загружая в тревожно красные машины какие-то ящики. Пару человек, вооруженные полноразмерными АК, проводили нас настороженными взглядами. А больше на нас никто особого внимания и не обратил...

  Когда мы въехали на освещенный "пятачок" стоянки перед территорией криминалистов, Эхов пулей метнулся к машине, подхватил протянутый пакет с деньгами и убежал обратно через проходную. Я даже ничего не успел ему сказать. Глупо бегать по улице, когда в любой момент можно нарваться на зараженное животное или, хуже того, на мертвого человека... Охранник в громоздком военном бронежилете, выглянул в окно, но на улицу выходить не спешил.