Быстро проглотив легкий ужин, я спустился в подвал, переоборудованный мной и Пашкой в удобный клуб для наших посиделок.

  Будучи ещё совсем детьми, мы с Пашей облазили все подвалы под нашим домом вдоль и поперёк. И если в одной из частей подвала соседи так и продолжали хранить картошку и всякий хлам, то свои части, приватизированные мной и Ложечниковым в смутные девяностые, мы объединили, снеся хилую фанерную перегородку. В итоге получилась довольно просторная комната, постепенно доведенная нами до ума. При наличии денег и современных материалов, подвал легко превратился в комфортный клуб с удобной обстановкой и действенной вентиляцией. Парни, которых я постепенно собрал вокруг себя и перетянул на работу в банк, тоже оценили удобство этого помещения и приложили свою руку к его облагораживанию. Кто мебелью, кто просто вложился в современный ремонт. Но самое интересное в подвале было другое. Выкупив его незначительную часть, мы с неразлучным другом детства стали не только собственниками ещё одной удобной недвижимости. Нет. Именно тогда, в любознательном подростковом возрасте, мы обнаружили, что подозрительно тонкая стена из ракушечника в дальнем углу подвала скрывает за собой ещё одно большое помещение, имеющее проход дальше, в систему городских катакомб. Не знаю, правда это или нет, но люди говорили, что дореволюционные дома в центре Одессы строили очень просто. Ракушечник вырезали прямо под будущим домом, пуская вынимаемую породу на его стены. Потом эти пустоты по разным причинам соединялись проходами. Собственниками, расширяющими подвалы, контрабандистами, да и революционерами в смутные времена. Как многозначительно у нас говорят, в "те годы"...

  Так ли случилось с моим домом или нет, доподлинно неизвестно. Но как-то был я у одного знакомого на Старопортофранковской, так он мне лично показывал вырубленный в толще ракушечника тоннель, ведущий под дорогой и соседним кварталом к подвалу под домом на другой стороне. Товарищ случайно обнаружил его во время ремонта, вырубая какую-то нишу. После очередного удара зубило просто пробило стену и улетело куда-то вниз. Расширив дыру, товарищ и обнаружил узкую шахту, теряющуюся в темноте. Сгнившая деревянная лестница, непонятный мусор, остатки которых я видел, говорили о том, что тоннель когда-то активно использовался. Товарищ покопался в Интернете и узнал, что прямо по Старопортофранковской до революции проходила граница беспошлинной зоны. И предприимчивые одесситы прорыли немало тоннелей под границей, создав для себя удобные каналы для поступления контрабанды... Конечно, многие из них были найдены и обрушены, таможенники тоже свой хлеб не зря ели. Но некоторые из тоннелей, полуразрушенные от времени, сохранились до сегодняшних дней...

  Нам с Пашей хватило тогда ума, чтобы не лезть в черный провал катакомб. Через годы, перед тем, как недовольный инспектор БТИ обмерил наши подвалы, проход, ведущий в смежное помещение, был нами аккуратно заделан и замаскирован. И теперь мы владели дополнительной площадью, не проходящей по плану здания. Как только наши доходы стали это позволять, мы с другом опять разобрали проход и привели вторую часть подвала в нормальное состояние. В уже наши "те годы", когда рухнул Союз и страну захлестнула волна никем не сдерживаемого бандитизма, в этом подвале некоторое время скрывался один из моих близких друзей. Использовался подвал и как перевалочная база для совсем уж нелегального товара, потом уже я использовал его несколько раз по работе. Ну а сейчас, это было место, где хранились те вещи, которые никто из разумных людей не будет хранить дома.

  Захлопнув за собой мощную дверь с двумя непростыми кодовыми замками, я зажег свет и привычно нажал необходимую комбинацию на пульте управления, казалось бы, вентиляцией. Едва слышно сработал электродвигатель и часть стены в дальнем углу, ничем не отличающаяся от других стен, плавно отошла в сторону, открывая проход в то самое второе помещение.

  До восьми вечера у меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к встрече с друзьями.

  Перейдя во второй зал, я закрыл за собой проход простым нажатием на кнопочный пульт, размещенный рядом на стене. Затем включил компьютер, стоявший на одиноком столе посреди помещения и, пока он запускался, направился к дверце сейфа, вмурованного в стену. Щелкнул кодовый замок, и я потянул на себя тяжелую, в рост взрослого человека, бронированную дверь.

  Кроме некоторой суммы денег, здесь хранилось то, что наверняка очень не понравилось бы нашим правоохранительным органам. Оружие. Сначала только наше с Пашкой. Два парабеллума, оставшиеся мне от деда. Потом к ним присоединились три макарова, калаш и два охотничьих огнестрела, приблудившиеся в наши руки в лихие девяностые. Потом... Оказалось, что не только мы с соседом такие умные. И в стране, в которой продажа и ношение боевого оружия запрещены, люди, к которым это самое оружие попадало, уже старались не выпускать его из своих рук. Так что по мере разрастания нашей команды, так мы начали себя называть после того, как действительно увлеклись страйкболом и создали свою команду, постепенно заполнялись и пустые полки этого сейфа. Количество ПМ-ов выросло до полутора десятков, несколько ТТ, пару малокалиберных Марголиных, СВД, затертый, но не потерявший свою убийственную эффективность АК-47, несколько наступательных и пару десятков оборонительных гранат. Отдельно лежали два мосинских обреза и пару самодельных стволов, расточенных под нагановские патроны и изготовленных никому не известными мастерами... Жемчужиной смертоносной коллекции стал маленький дамский браунинг образца 1906 года, непонятно как сохранившийся у родственников одного из нас.

  На отбор необходимого оружия я потратил не более десяти минут, потом засел за компьютер. Надо подготовиться к завтрашнему дню. Есть кое-какие мысли, что нам надо сделать...

  Где-то через минут сорок над проходом в первое помещение загорелась красная лампочка. Значит, в подвал кто-то прошел. Через пару секунд лампочка погасла. Свои.

  Я вернулся к работе. Тревожная лампочка загоралась и гасла ещё пять раз, по мере того, как все члены команды прибывали на точку сбора. Пора выходить.

  Захватив с собой стопку записанных дисков, я разблокировал дверь и вышел в клуб.

  - Я же говорил, что это Шмидт там закрылся, - ухмыльнулся и сказал Паша, - а вы заклинило, заклинило! Игорь, чего тревога-то объявлена? Рыба?

  Я кивнул и глянул на часы. Почти восемь. Щелкнули замки входной двери, затем послышались шаги спускающегося в подвал человека.

  - Я думал, все в сборе, - проговорил удивленный Лера, пока все пялились на лестницу, ожидая увидеть, кто это же к нам пожаловал.

  - Знакомьтесь, - указал я в сторону Изи, остановившегося в начале помещения и щурящегося от перепада света, - наш новый член команды, Илья Симоненков. Многие из вас его уже видели в банке. Илья, присаживайся, нам предстоит сложный разговор.

  Подождав, пока Изя занял свободное место за столом, я присел на свое и выложил возле себя стопку дисков.

  - Пока мы не перешли к делу, из-за которого мы все здесь собрались, - начал я в тишине, пока все рассматривали Гольдмана и с немым вопросом пялились на диски, - я хочу представить вас друг другу, чтобы потом не было неясностей.

  - Итак, Илья, знакомься. - продолжил я, - рядом с тобой сидит Павел Ложечников, начальник ГОБ, группы общественной безопасности банка "Первый морской банк". Тридцать шесть лет, воздушно-десантные войска, основная специализация, как говорит сам Паша, штурмовик. Службу закончил в звании капитана. Две командировки, Ангола и Сьерра-Леоне. Позывной "Гоблин", которым обязан месту сегодняшней работы.

  Илья обменялся с Пашей рукопожатием и оценивающими взглядами.

  - Дальше сидит Олег Фаус, аналитик СБ нашего банка. Тридцать шесть лет, ГРУ министерства обороны, специализация, - я усмехнулся, - аналитик. Последнее воинское звание - майор. На его счету командировка в Эфиопию и Эритрею. Позывной "Фауст", думаю, не нужно объяснять из-за чего.