«Многоуважаемый мистер Ветерелль!

Вы совершенно напрасно захватили с собой поддельные банковские билеты и мешочки с оловом. Также неостроумно было устраивать встречу с полицией, чтобы меня арестовать. Теперь пеняйте на себя — ваша дочь нынешней ночью будет вывезена из Австралии. Но я все же хочу дать вам еще одну возможность спасти ее. Сумма, которую я требую теперь, составляет уже полтораста тысяч фунтов стерлингов. Не забудьте также и про палочку, которую вы получили от китайца. Если вы согласны на эти условия, то в течение трех дней, то есть 18, 19 и 20 числа этого месяца, помещайте в сиднейском утреннем „Герольде“ следующее объявление: „Платить согласен. В. Прочие условия также исполню“. Остальное вам сообщат впоследствии. Человек, который знает все».

Ветерелль был в полном отчаянии. Напрасно я пытался его успокоить. Он был, казалось, совершенно сломлен горем и плакал как дитя. Мне было ясно одно: нас предали и обо всех наших планах стало заблаговременно известно Николя.

На палубе послышались шаги, и через минуту в кают-компании появился инспектор.

— Что такое? Что вы здесь делаете? — воскликнул он в сильнейшем изумлении, обнаружив, что, кроме нас, в каюте больше никого нет.

— Нас опять провели, — ответил я и протянул ему письмо.

Полицейский прочел его внимательно и задумался.

— Вы должны искать предателя в вашем собственном доме, мистер Ветерелль. Преступники, с которыми нам приходится бороться, хитрые и ловкие противники. Нам следует немедленно вернуться к вам домой. Здесь нам делать больше нечего, — заключил он наконец.

Мы покинули пустую «Деву тумана». Инспектор сел в лодку вместе с нами, и через четверть часа мы втроем были у берега. Выкинув за борт оловянные кружки, мы все направились к дому Ветерелля. Старый лакей дожидался нас и, казалось, был не менее огорчен неуспехом нашей экспедиции, чем мы сами.

Мы уселись в мягкие кресла в кабинете Ветерелля и собрались еще раз обсудить все дело. Хозяин предложил сигары. Я отказался, пояснив, что предпочитаю трубку, и пошел за ней в свою комнату. Там я задержался ненадолго, поскольку не мог сразу найти ящик с табаком. Когда я наконец потушил свечу и вышел в коридор, в противоположном его конце отворилась дверь, и я услышал легкие шаги. Замерев на месте, я прижался к стене, желая рассмотреть, кто бы это мог быть. Шаги все приближались, и наконец в полутьме я разглядел фигуру одной из горничных. Она тихонько подкралась к двери кабинета и начала подслушивать, приложившись ухом к замочной скважине. Постояв так минут пять, она, осторожно озираясь, повернулась и на цыпочках ушла обратно. Когда горничная скрылась за дверью, я пересек коридор и вошел в кабинет. Ветерелль и инспектор сразу догадались по выражению моего лица, что случилось что-то неладное, и поднялись мне навстречу.

— Скорее скажите, о чем вы говорили в продолжение последних пяти минут, — обратился я к ним.

— Но что случилось?

— Потерпите немного, я объясню все после. Ответьте сначала на мой вопрос.

— Я только что знакомил мистера Ветерелля с моими мыслями относительно наших будущих действий, — проговорил инспектор.

— Благодарю вас. Сейчас мне придется уйти. Кажется, я напал на один след, который может привести нас к цели. Я пойду без сопровождения, но надеюсь встретиться с вами здесь же в шесть часов утра, господин инспектор. Сейчас я не могу дать вам никаких объяснений. Единственное, что могу вам сказать, — что я наблюдал, как одна из горничных подслушивала ваш разговор около двери кабинета. Если не ошибаюсь, она должна в ближайшее время выйти из дома, чтобы передать кому следует собранные ею сведения. Я хотел бы проследить за ней. А пока позвольте пожелать вам обоим спокойной ночи.

Не теряя больше ни минуты, я снял сапоги, затем, неся их в руках, неслышно выскользнул из комнаты и спустился по лестнице в столовую, которая была этажом ниже. Ее окна выходили в сад. Я открыл одно из них и вылез на лужайку. Здесь я надел сапоги и, пройдя по усыпанной гравием дорожке, перелез через невысокую стену, отделявшую сад от улицы. Я оказался как раз около заднего крыльца дома. Ночь была темная, и, кроме того, я стал в тени большого дерева, так что заметить меня было почти невозможно. Я приготовился ждать. Я уже подумал было, что ошибся в расчетах, когда щелкнула задвижка, и маленькая женская фигурка выскользнула за дверь. Оглядевшись, она торопливо двинулась вниз по улице. Я последовал за ней на расстоянии нескольких десятков ярдов.

Мы не встретили по дороге ни души, за исключением полицейского, который взглянул на меня очень подозрительно. Понемногу мне пришлось сократить разделявшее нас расстояние, поскольку я несколько раз едва не потерял горничную из виду. Продолжая наш путь, мы достигли наконец одного из самых бедных кварталов города. Улицу составляли сплошь жалкие домишки, в которых помещались трактиры самого низкого пошиба, мелкие лавчонки, хозяевами которых по большей части являлись китайцы, эти парии больших портовых городов, игорные дома и тому подобные более или менее подозрительные заведения. Дойдя до конца этой улицы, девушка остановилась и оглянулась. Я поспешно надвинул шляпу на глаза, засунул руки в карманы и постарался изобразить абсолютно пьяного субъекта, поскольку находился от нее на расстоянии всего десяти-двенадцати ярдов. Увидев, что, кроме меня, вокруг нет больше ни души, она подошла и постучалась в окно углового дома. Дверь отворилась почти немедленно, и предательница исчезла за ней. Я пребывал в нерешительности: то ли мне удовлетвориться тем, что я узнал, то ли попробовать проникнуть за ней в жилище и попытаться собрать более подробные сведения. Я решился на последнее. Выждав несколько минут, я подошел к двери и осторожно потянул за ручку. На мое счастье, она оказалась не заперта. Я попал в совершенно темный коридор. Только под одной из дверей, куда, по-видимому, и вошла девушка, виднелась тонкая полоска света. Насколько возможно тише я подкрался к ней и заглянул в замочную скважину.

Моему взору представилась маленькая грязная комнатка. Девушка, за которой я следил, сидела на кровати, напротив нее стояла грязная старуха с растрепанными седыми волосами и в разодранной одежде. Ее космы отвратительными прядями спускались на плечи, кое-как прикрытые неким подобием кофты.

— Ну что, какие известия принесли вы нам сегодня, моя дорогая? — услышал я хриплый, каркающий голос старухи.

— Единственное, что мне удалось узнать, — что завтра будет обыск на «Мэри». Я сама слышала, как инспектор полиции говорил об этом.

— Пускай, пускай поищут. Много они там найдут! — воскликнула старая ведьма.

— А когда они уезжают с мисс?

— Уехали, сегодня в десять часов уехали, моя дорогая.

При этом известии я едва смог заставить себя стоять спокойно.

— Однако они действуют быстро, — заметила горничная Ветерелля.

— Николя всегда действует быстро. — Старая карга гнусно захихикала.

— Теперь давайте обещанные деньги, мне пора идти.

Пока женщины рассчитывались, я поспешил выбраться из гадкой трущобы и почти бегом пустился домой. Тем же путем, как и вышел, я вернулся в кабинет Ветерелля. В дверях меня встретил хозяин.

— Ну, что нового вы узнали? — нетерпеливо спросил он.

— Я вам все расскажу, только переоденусь, а вы тем временем предупредите вашего дворецкого о том, что у вас есть основания думать, будто одна из горничных ушла из дому без разрешения. Он должен рассчитать ее этим же утром, не упоминая, что приказание исходит от вас.

Я уже переоделся, когда Ветерелль вошел ко мне в комнату. Я рассказал ему обо всех моих приключениях, начиная с того момента, когда я отправился за своей трубкой, и оканчивая разговором между горничной и старухой.

— Но куда они увезли мою несчастную дочь? — воскликнул старый джентльмен.

Куда они могли ее увезти? Это был действительно роковой вопрос. Вдруг у меня в памяти промелькнули донесшиеся до меня в тот момент, когда я выбирался из коридора, слова старухи: «Остров Пайн-Лапу».