Она вошла в комнату. Он уже встал и застегивал молнию на джинсах. Теперь она знала, почему он прятался вчера.

— Ты имел в виду автокатастрофу, когда сказал вчера о том, что нездоров? — спросила она.

Гиффорд кивнул.

— Я долго пробыл в больнице.

— Сколько?

— Почти пять месяцев. Нога у меня была совершенно раздроблена, и ее восстановление оказалось делом очень продолжительным. — Взяв полотенце, он начал промокать пот на шее и плечах. — На одном из этапов возник даже вопрос о ее ампутации.

— О, нет!

Он улыбнулся странной улыбкой.

— Моя реакция была точно такой же.

— Наверное, это была серьезная катастрофа?..

— Страшная, — тихо сказал он. Касс заметила, что воспоминания были мучительными для него. — Машина слетела с дороги, проскочила через ручей и врезалась в скалу. Кузов был смят, в ногу мне вонзились металлические осколки, а ступня почти пополам сложилась под педалью. Мы находились довольно далеко от города. И хотя водитель следующей за нами машины вызвал аварийную службу — слава Богу! — потребовалось какое-то время, пока она приехала. Меня пришлось уносить на носилках...

— За рулем был ты? — спросила Касс.

— Я.

— Ты сказал «мы». Пострадал еще кто-нибудь?

Гиффорд помотал головой.

— Имоджин перепугалась, но — удивительное дело! — не получила ни единой царапины! Больше никто не пострадал. Имоджин — это Имоджин Сейлс, пояснил он, медленно проводя полотенцем по завиткам темных волос на груди. — Она...

— ...актриса. Я знаю. Я однажды видела фотографию вас двоих в одном рекламном журнале. — Скорее бы он закончил вытираться и надел рубашку. Ритмичные движения, которыми он растирал свой торс, вызывали в ней возбуждение, острое и непреодолимое. — В газетах ничего не было об этой аварии. И в «Декстере» никто даже не упомянул об этом, — продолжала Касс, нахмурившись. — Ни Стивен, ни Рон Майерс.

Рон Майерс был тот американец средних лет, которого прислали управлять компанией. Хотя Гиффорд говорил, что они с Касс еще встретятся, этого так и не произошло. То ли он хотел, чтобы их разделял Атлантический океан, то ли просто с головой ушел в другие дела — она не знала. Рон Майерс занимался в дальнейшем «Декстером» единолично. Именно Рон, сохраняя унаследованное имя фирмы, вдохнул новую жизнь в торговлю и нанес поражение конкурентам.

— Я не хотел, чтобы на меня налетела пресса, поэтому попросил Брюса, моих родственников и друзей молчать об этом. Рон знает о том, что произошло, так же как и все сотрудники в Бостоне. Но он мог ничего не сказать Стивену. Насколько я понимаю, их отношения очень далеки от приятельских.

— Стивену нелегко чувствовать, что его отодвинули в сторону, — попыталась объяснить Касс и, набрав воздуха, спросила безразличным тоном: — А Имоджин сейчас с тобой?

— Нет... — Нахмурившись, он перебросил полотенце через спинку стула. — Наши отношения были непродолжительными.

— Как и наши, — не удержавшись, заметила Касс.

После небольшой паузы он ответил:

— Да.

— С тобой живет здесь какая-нибудь новая спутница? — как можно более небрежно спросила она.

— Кто я, по-твоему, Дон Жуан? — со злостью спросил Гиффорд. — Нет, я один. Как я понимаю, ты пришла за бокалами и... — Он замолчал и устремил взгляд на ее грудь, видневшуюся в глубоком вырезе майки. — Хочешь потренироваться?

— Пожалуй.

— Ну так давай! — распорядился он и, взяв трость, захромал к двери. — Я поищу бокалы.

Когда он скрылся из виду, Касс скинула шорты и, взгромоздившись на велотренажер, начала крутить педали. Интересно, Гиффорд приходил вчера в ресторан с тростью? Она не заметила никакой трости, хотя особенно и не приглядывалась.

Она набирала скорость. Ей хотелось возненавидеть Гиффорда, но никак не удавалось.

— Я не смог найти никакой коробки, — сообщил он, вернувшись в комнату, — но они не разобьются и так. — Он кивнул на пластиковые пакеты, которые нес в руке. — Я завернул бокалы в кухонные полотенца, так что... Черт!..

Он шагнул вперед, нога подвернулась, и он споткнулся. Касс спрыгнула с велосипеда. Гиффорд был без трости. Чтобы не упасть, он взмахнул руками и пакетами. В одну секунду она оказалась перед ним и уперлась ладонями в его плечи.

— Осторожно! — выдохнула Касс, крепко держа его и не давая ему упасть.

Он взглянул на нее. И внезапно Касс ощутила жар его кожи под своими ладонями. Отстранившись, она взяла из его рук пакеты и поставила на пол.

— Все в порядке? — спросила она.

Он кивнул.

— Наверное, за что-то зацепился.

— Возможно, — сказала Касс. — Я схожу за твоей тростью.

— Не надо! — рявкнул Гиффорд.

— Хорошо. Только не кричи.

— Я кричу? Прошу прощения. — Он нахмурился, а когда заговорил снова, тон его уже был миролюбивым: — Да, пожалуйста, принеси трость. Она на кухне. Следующая дверь.

Этот человек, который когда-то был так уверен в себе и так свободно чувствовал себя в окружающем мире, потерял свои ориентиры, думала Касс. Она вошла в роскошно оборудованную кухню из канадского клена, о которой только можно было мечтать. Возможно, он еще не отдает себе в этом отчета, но ему придется примириться со своей физической ущербностью.

— Наверное, на работе ощущают твое отсутствие, — сказала она, возвратившись и протягивая ему трость.

— Не особенно, — сухо ответил Гиффорд. — Двое моих помощников распределили между собой мои служебные обязанности, пока я находился в больнице, и прекрасно с ними справились. Справятся и сейчас. Хотя я на короткое время выходил на работу, — заметил он и нахмурился. — Я вышел слишком рано... Теперь мой доктор настаивает на том, чтобы я отдыхал и укреплял ногу еще пару месяцев. Тогда моя жизнь снова войдет в нормальную колею.

Касс метнула на него взгляд. Кого он хотел обмануть? Ее или самого себя? Этот герой уже никогда не сможет быть таким лихим, как прежде!

— Ты закончила заниматься? — спросил он.

Она взглянула на свои часы. Время приближалось к полудню.

— Нет, но мне пора идти. Сегодня мы принимаем группу туристов, и я буду помогать их обслуживать. — Касс запнулась. Она собиралась поговорить с ним о Джеке, но, неожиданно узнав о его травме, совершенно забыла об этом. — К тому же, — добавила она спокойным, ровным голосом, — я должна покормить ребенка.

Гиффорд нахмурил черные брови.

— Ребенка? — спросил он настороженно. — Какого ребенка?

— Джека. — Она неосознанно переменила позу и задрала кверху подбородок. — Моего ребенка.

Повисла долгая тяжкая пауза.

— Стивен намекал на что-то, — медленно проговорил Гиффорд, — но я решил, что он, как всегда, фантазирует.

— Стивен? — озадаченно спросила Касс.

— Мы разговаривали по телефону. Кажется, это было в конце прошлого года. Я позвонил, чтобы спросить о тебе...

— Он даже не упомянул об этом.

— Он сказал, что ты переехала в его квартиру.

Касс кивнула:

— Домовладелица, у которой я снимала квартиру, без предупреждения заявила, что собирается продавать свой дом, а у Стивена была лишняя комната, так что он предложил мне перебраться к нему.

— Комната для тебя и... Джека?

— Ну да.

— Так Джек — его сын... — Гиффорд с силой потер висок. — Тебе надо идти.

Касс изумленно воззрилась на него. Джек — сын Стивена? Что такое он говорит?

— Идти? — эхом отозвалась она.

— Покормить ребенка и помочь обслужить группу.

— А, да! Правильно.

Она машинально потянулась за своими шортами и скользнула в них. Потом взяла пакеты с бокалами.

— Чао, — сказал он.

— Чао, — ответила Касс.

Касс перевела взгляд с ошеломленной новостью Эдит на сидевшего напротив нее за столом Керка Уэбера с его белозубой рекламной улыбкой. О собственных неприятностях легче всего забыть, грустно подумала Касс, когда на тебя обрушивает свои проблемы кто-нибудь другой.

Поскольку Джек крепко спал, а она полночи лежала без сна, пытаясь осмыслить то, что ей сказал накануне Гиффорд, Касс встала поздно. Покормив завтраком ребенка и поев сама, она занялась тем, что стала приводить в порядок бухгалтерскую книгу ресторана. Потом поиграла с сыном, пока у того не стали слипаться глазки, и ей пришлось уложить его спать. Она уже подумывала о том, чтобы начать генеральную уборку в угловом баре, но тут появился южноафриканец.