Еще в конце сороковых годов XIX века в Казанском университете были «фурьеристы» — последователи петербургского кружка М. Буташевича-Петрашевского. Конечно, они не смогли развернуть сколько-нибудь широкой борьбы, в особенности среди рабочих или ремесленников Казани. Попытка установить связи с окрестными крестьянами («фурьеристы» возлагали на крестьянство огромные надежды) также не увенчалась успехом. Несколько больший размах приобрела деятельность народников в 1870–1872 годах. В народнические кружки входила почти исключительно студенческая молодежь. Деятельность этих кружков была, однако, очень ограниченной: несколько брошюр, переданных в окрестные деревни, два-три реферата в студенческих подпольных кружках.

В 1880–1882 годах появились народовольческие кружки. В 1883–1884 годах в Казани вел подпольно-кружковую работу известный народоволец А. Н. Бах, впоследствии видный советский ученый, академик.

В 1882 году, впервые в истории казанского революционного движения, начинается пропаганда среди казанских рабочих; ее ведет народоволец, петербургский рабочий Феофан Крылов. Народовольцы в 1885–1886 годах пытались даже организовать тайную типографию, решив для этой цели «экспроприировать печатное оборудование из частных типографий». «Экспроприация» не удалась, но народовольцы отпечатали в типографии уездного воинского начальника несколько брошюр, в том числе знаменитую «Царь-голод».

Таким образом, к половине восьмидесятых годов в Казани уже имелся некоторый опыт подпольной работы. В этих условиях здесь начал свою деятельность кружок H. E. Федосеева, один из самых первых марксистских кружков в России.

В. И. Ленин высоко ценил марксистско-пропагандистскую работу Федосеева. В своей статье «Несколько слов о H. E. Федосееве», написанной в 1922 году, Ленин отмечает, что Федосеев «был одним из первых, начавших провозглашать свою принадлежность к марксистскому направлению. Помню, что на этой почве началась его полемика с Н. К. Михайловским, который отвечал ему в «Русском Богатстве» на одно из его нелегальных писем. На этой почве началась моя переписка с H. E. Федосеевым»{В. И. Ленин. Соч. изд. 3. т XXVII, стр. 376.}.

Ленин указывает, что он пытался устроить свидание с Федосеевым в городе Владимире, куда он приехал с надеждой, что Федосееву удастся выйти из тюрьмы. В заключение Ленин пишет: «…для Поволжья и для некоторых местностей Центральной России роль, сыгранная Федосеевым, была в то время замечательно высока, и тогдашняя публика в своем повороте к марксизму несомненно испытала на себе в очень и очень больших размерах влияние этого необыкновенно талантливого и необыкновенно преданного своему делу революционера»{В. И. Ленин. Соч. изд. 3. т XXVII, стр. 377.}.

Кружок H. E. Федосеева был организован в конце 1888 года. В этот период, после образования группы «Освобождение труда», в разных городах России — в Петербурге, Москве, Харькове, Киеве, а с 1887 года и в Казани — возникают кружки социал-демократического направления. Ленин, как известнo, придавал большое значение этим первым росткам марксизма в России:

«В свое время кружки были необходимы и сыграли положительную роль. В самодержавной стране вообще, — в тех условиях, которые созданы были всей историей русского революционного движения в особенности, социалистическая рабочая партия не могла развиться иначе, как из кружков. Кружки, т. е. тесные, замкнутые, почти всегда на личной дружбе основанные, сплочения очень малого числа лиц, были необходимым этапом развития социализма и рабочего движения в России»{В. И. Ленин. Соч., изд. 4, т. 13, стр. 89.}.

Казанский кружок Федосеева был одним из самых первых в России кружков социал-демократического направления. Федосеев учился в первой Казанской гимназии, но его не могли удовлетворить тесные рамки казенных знаний. Федосеев собирал у себя на квартире товарищей, читал с ними запрещенные цензурой книги, обсуждал злободневные вопросы общественной жизни. В декабре 1888 года Федосеев за «вредное направление мыслей и чтение недозволенных книг» был исключен из гимназии. Девятнадцатилетний юноша (Федосеев родился 27 апреля (9 мая) 1869 года в городе Нолинске) жадно стремился получить прямые ответы на проклятые, запутанные вопросы жизни.

«Наступил период страшного душевного кризиса, — писал об этих годах сам H. E. Федосеев в письме к товарищу, — когда надо было во что бы то ни стало выработать взгляды, а выработка эта не давалась. Читал я тогда много и жадно. Успенского читать не мог: и без того тяжело, а он те же раны растравляет, углубляет те же вопросы, и, выставив их во всей логической ясности, так и оставляет нерешенными… я мучился душевным недугом, — выработкой взглядов (ох, как это трудно достается, — выработка убеждений, без разумной педагогики, при противодействии всего окружающего!..)».

Спасеньем оказался кружок: здесь, в тесном кругу друзей, H. E. Федосеев выработал свое мировоззрение, вышел на широкую дорогу. Прежде всего члены кружка решили определить свое отношение к программам существовавших партий, в особенности к народовольцам.

Так как Федосеев был самым видным и теоретически образованным членом кружка, то изложение основных программных положений поручили именно ему. Параллельно с этим было решено заняться сбором средств для помощи ссыльным, а также приступить к издательской деятельности. Отредактировали брошюру «Политическая Россия» и предполагали напечатать «конспект» «Капитала» Маркса.

В кружке изучали «русскую действительность», рабочий вопрос, политическую экономию, читали Лассаля, серьезно штудировали первый том «Капитала» Маркса. Недостаток марксистской литературы на русском языке заставил их взяться за перевод с немецкого сочинений Маркса, Энгельса, Каутского. Член кружка студент университета Санин, хорошо знавший немецкий язык, перевел книгу Каутского «Экономическое учение Карла Маркса», намереваясь взяться затем за перевод «Нищеты философии» К. Маркса и «Происхождения семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса. Для приобретения денежных средств, необходимых как для самого кружка, так и для помощи ссыльным, было устроено несколько платных студенческих вечеров. Вскоре кружок приступил к изданию, посредством гектографа, разных брошюр; таким образом было изготовлено 16 экземпляров брошюры «Политическая Россия»{H. E. Федосеев в скором времени был арестован и много лет находился в тюрьмак и ссылке по нескольким делам. 6 (18) октября 1896 года он был отдан под гласный надзор полиции на 5 лет в Иркутской губернии, в Верхоленске, где в 1898 году застрелился, будучи не в силах вынести тяжелой ссылки.}.

С Федосеевым был знаком и Горький. В 1887 году они оба присутствовали на подпольном собрании, где народники яростно нападали на «еретиков-марксистов». «Правоверные», как иронически называли тогда народников, возводили самые фантастические обвинения на марксистов, на автора брошюры «Наши разногласия» — Плеханова. Собрание происходило в августе 1887 года за городом: «в кромешной тьме чувствуется присутствие многих людей, слышен шорох одежды и ног, и тихий кашель, шопот… юноша, с длинными волосами, очень тонкий и бледный, спрашивает меня:

— Вы — Пешков, булочник? Я — Федосеев. Нам надо бы познакомиться»{М. Горький. Соч., т. XVIII. М., 1933, стр. 52–53.}.

На обратном пути Федосеев и Горький долго беседовали. Но вскоре Горький уехал из Казани и непосредственного участия в работе федосеевского кружка ему принять не удалось.

«В 1888–1889 годах в Казани существовало уже несколько кружков… при центральном кружке имелась библиотека нелегальных и неразрешенных книг, а с весны (1889 года. — M. H.) стала налаживаться техника для воспроизведения местных изданий и для перепечатки редких нелегальных», — пишет в своих воспоминаниях А. И. Ульянова-Елизарова.

Когда осенью 1889 года Владимир Ильич вернулся в Казань (после высылки в Кокушкино), он начал усиленно изучать первый том «Капитала» Маркса: «…помню, как по вечерам, когда я спускалась к нему поболтать, он с большим жаром и воодушевлением рассказывал мне об основах теории Маркса «и тех новых горизонтах, которые она открывала… От него так и веяло бодрой верой, которая передавалась и собеседникам. Он и тогда уже умел убеждать и увлекать своим словом»{А. Елизарова. Значение казанского и самарского периода деятельности Владимира Ильича. «Молодой большевик», 1925, № 1 (4), стр. 34–35.}.