Статья 21: Исполком правомочен при наличии двух третей его членов. Решения принимаются большинством присутствующих.

Глава IV. Общие положения:

Статья 22: Организация освобождения Палестины формирует армию из палестинцев. Она называется Палестинская освободительная армия и имеет независимое верховное командование, которое находится под контролем Исполкома и исполняет его директивы.

Статья 23: Исполком направляет палестинцев в арабские военные академии.

Статья 24: Палестинский национальный фонд учрежден, чтобы финансировать деятельность организации. Этот фонд управляется наблюдательным советом. Решения по его деятельности принимает Национальный конгресс.

Статья 25: Палестинский национальный фонд формируется из следующих источников:

а) налог для палестинцев;

б) финансовая помощь арабских правительств и арабской нации;

в) продажа «марок свободы», которые выпускаются арабскими государствами для почтового обращения;

г) пожертвования;

д) займы и кредиты арабских стран и дружественных наций и народов.

Статья 26: «Комитеты в поддержку Палестины» создаются в арабских и дружественных странах, чтобы собирать взносы и поддерживать организацию.

Статья 27: Исполком определяет, в каких арабских и международных органах должен быть представлен палестинский народ. Исполком назначает представителя Палестины в Арабской лиге.

Статья 28: Исполком издает распоряжения для исполнения этой конституции.

Статья 29: Национальный конгресс может изменять или дополнять данную конституцию большинством в две трети голосов.

Этот документ показывает, что ООП придает большое значение демократическому характеру структуры организации. Ответственность закреплена — причем при контроле используются демократические формы. Ясир Арафат избран председателем Исполкома, но может быть не переизбран на следующий срок.

Через несколько дней после избрания Арафата, во время поездки на джипе на базу в долине Иордана, человек из Фатах говорит мне: «Этот Арафат не должен много болтать языком, как его предшественники. Он должен заботиться, чтобы нас, бойцов, становилось больше, чтобы мы получили оружие. Если он забудет об этих задачах, мы его скинем!»

Ясир Арафат, даже когда он чувствовал себя в Аммане могущественным человеком, никогда не собирался стать главой государства Иордания. В те месяцы, после боя под Караме, когда росла популярность ООП, Арафат представлял следующую точку зрения: «Если мы, палестинцы, сейчас представляющие собой большинство населения в Иордании, возьмем в свои руки власть в этом государстве, то тем самым мы дадим правительству Израиля повод удержать Палестину, поскольку палестинцы уже владеют Иорданией. Наша родина — Палестина, а не Иордания».

Король должен был оставаться тем, кто он есть, — первым человеком арабского королевства. Однако Арафат ожидал, что Хусейн создаст такие политические условия, которые бы дозволяли боевикам любые действия, какие они сочтут необходимыми. Король Хусейн в качестве покровителя палестинцев — таково было идеальное представление Арафата о порядке в королевстве. При этом руководитель боевиков не принимал в расчет зависимость от Хусейна в политическом отношении, высшим требованием для него оставалась самостоятельность Организации освобождения Палестины.

Члены Фатах настаивали на этом требовании, но федаины других групп не хотели его признавать. При посещениях штабов небольших организаций весной 1970 года мне часто объясняли, что «в Иордании нужно устранить олигархию; Хусейн, лакей Запада, должен быть изгнан в США». Чем меньше была группа, тем агрессивнее формулировала она свою идеологию, тем нетерпимее она относилась к монархии.

Четырнадцать боевых организаций заявляли в это время о своей борьбе за дело палестинцев. Аль Фатах была, безусловно, самой сильной, но ей никак не удавалось поглотить конкурентов. Политические и военные карлики достаточно часто вообще не проявляли никакого уважения к Аль Фатах и авторитету Ясира Арафата. Если он пытался найти возможность соглашения с королем, то они поставили себе целью саботировать подобное соглашение.

Та политически взрывоопасная смесь, которая заключалась в многообразии групп, была для Арафата еще одной причиной не думать о смещении короля Хусейна. Он мог предвидеть последствия подобного переворота: если бы монархия была свергнута, то организации боевиков начали бы борьбу за власть в Аммане. Арафат хотел избежать такой братоубийственной схватки — то, что именно благодаря этой, казалось бы, мудрой позиции он вызвал гражданскую войну в Иордании, он смог понять лишь в конце 1970 года.

После окончания арабской конференции на высшем уровне в Рабате, 8 января, король заявил, что Иордания никогда не заключит сепаратный мир с Израилем. Арафат был доволен этим категорическим заявлением, поскольку ему было ясно, что Иордания и дальше будет оставаться важнейшей базой для действий боевиков.

Однако руководители марксистски ориентированных групп подвергли слова монарха сомнению. Хусейн дал понять, что он оскорблен тем, что задета его честь как главы арабского государства. Он взял на себя обязательства — и они заслуживают доверия.

Палестинскому вождю Найефу Хаватме однозначность заявления короля казалась признаком того, что Хусейн исподтишка все же уже начал переговоры с Израилем о сепаратном мире. Члены «Демократического народного фронта освобождения Палестины» под идеологическим руководством Хаватме начали задевать иорданские силы безопасности и оскорблять их, именуя «послушными подстилками своего короля-предателя». Они вызывающе носили свои автоматы Калашникова на плече прямо в центре Аммана. На предупреждения военных патрулей, что необходимо оставлять оружие в лагерях, эти люди часто отвечали направленными выстрелами.

Сам Арафат в эти месяцы был озабочен сохранением хороших отношений с армией. Он особенно старался завоевать на свою сторону офицеров палестинского происхождения. Тогда можно было часто услышать от молодых лейтенантов на линии прекращения огня в долине Иордана: «Наши федаины продолжают борьбу на оккупированной территории». В их словах слышна была гордость. Подобные настроения не могли нравиться королю.

11 февраля Хусейн выпустил правительственное постановление, одиннадцать пунктов которого должны были регулировать поведение боевиков в городе Аммане. Стремясь вернуть безопасность улицам города, король ясно и четко запретил ношение оружия. Другие пункты гласили: бойцы должны иметь при себе удостоверения своей организации; средства передвижения боевой организации должны быть зарегистрированы у иорданских властей.

Необходимость отныне регистрировать свои транспортные средства вызвала возмущение среди боевиков. До сих пор они просто рисовали свои опознавательные знали на лендроверах и грузовиках. Они были озабочены тем, что официальная регистрация даст иорданским силам безопасности возможность контролировать передвижение их машин. Некоторые руководители боевиков считали, что партизаны не могут ездить на машинах со служебными номерами при подготовке и проведении своих акций. Ясир Арафат не мог высказать свое мнение о королевском указе, поскольку в это время был в Москве.

Самый влиятельный человек в ООП привык, что в поездках принимающая сторона встречает его как государственного деятеля, а то и как главу государства. Лишь советское правительство не доставило ему этого удовольствия. Официально оно вообще не выступало принимающей стороной, предоставив эту роль Комитету солидарности со странами Азии, Африки и Латинской Америки.

Советские политики, с которыми удалось встретиться Ясиру Арафату, и словами, и поведением показывали, что они не слишком высокого мнения о его боевой организации. Они открыто высказывали свое мнение: «На военное противостояние Израилю способны только регулярные арабские армии. На булавочные уколы ООП Израиль будет отвечать ударами возмездия, которые затронут не палестинцев, а потенциал арабских государств. Если ООП проявит ум, то она удовлетворится ролью политической организации». К досаде Арафата, иногда срывались и злые слова об «играх в индейцев», которыми занимается ООП. После его возвращения из Москвы я спросил Арафата, который пытался скрыть свое дурное настроение, как он был принят советским правительством. Его ответ: «В Москве 20 градусов мороза — но снег тем не менее был теплым!»