– Клеманс – моя родная дочь. Как и Матильда, она не Суарси.

Ради Артюса Аньес вытащила из лабиринта памяти все подробности, которые причиняли ей огромные душевные муки. Она ни о чем не умалчивала, не старалась найти себе оправдание. Но она не была щедрой на слова и эмоции. Кровосмесительное желание Эда, ее ангел мадам де Ларне, замужество с Гуго, ужасная агония этого мужчины веры и чести, смерть которого вновь бросила ее в когти подлой похоти сводного брата, приезд Леоне, обнаружение священного свитка в Клэре, камерленго Гонорий Бенедетти и его приспешники, отравленные монахини, поиски, другая кровь… Казалось, жизнь навсегда покинула Аньес, но вернулась снова после их встречи недалеко от ульев, когда его охватила застенчивость влюбленного, а ее – паника.

Целый час граф слушал Аньес, не перебивая, едва осмеливаясь время от времени закрывать глаза или подносить к губам бокал, боясь, что она остановится. Он быстрым жестом отослал служанку, принесшую десерт. Погрузившись в свой кошмар, Аньес даже не заметила ее. Несколько раз он был вынужден сдерживать безумное желание броситься к ней и сжать так крепко, чтобы она едва не задохнулась в его объятиях.

Аньес замолчала и отпила глоток вина. Граф протянул к ней руки, но она отказала ему кивком головы. Сделав глубокий вдох, она продолжила:

– Я уже говорила это рыцарю де Леоне и теперь повторяю вам: должно быть, я выгляжу в ваших глазах общедоступной шлюхой. Но, заклинаю вас, помните: рыцарь ни в коем случае не должен узнать, что Клеманс – девочка.

– Вы, мадам… – прошептал Артюс, задыхаясь, борясь с эмоциями, от которых на глазах выступили слезы. – Вы сияние божественного света. Ваше несгибаемое мужество, ваша решимость без ненависти, ваша… странная сила… Я думал, что не смогу любить вас сильнее, поскольку уже бесконечно люблю вас. Но я ошибался. Вы только что впустили меня в свою душу, и единственное, что я хочу, так это остаться в ней навсегда. Это единственное место, где мне вечно будет хорошо. Вы позволите?

Бездонный взгляд серо-голубых глаз встретился со взглядом графа. Аньес не нуждалась в словах. Впрочем, существовали ли подходящие слова? Теперь Артюс твердо знал, что ничто и никогда не сможет омрачить их любовь. Он неторопливо встал и не спеша направился к Аньес. Она прижалась лицом к животу любимого человека и расплакалась. Они долго молчали. Артюс, обхватив ее руками, нежно покачивал из стороны в стороны, пытаясь осушить слезы горя или радости, он точно не знал. Наконец она подняла голову, и он поцеловал ее в губы. Она повторила, на этот раз поспешно:

– Леоне ни в коем случае не должен узнать, что Клеманс – девочка.

– Он не сумеет ее защитить?

– О, он будет защищать ее до последней капли крови. Но я уверена, что наши враги обнаружили рыцаря. Они будут следовать за ним по пятам. Леоне – человек Бога. Более того, он человек, который видит лишь Бога. Если он поймет, что в жилах Клеманс течет другая кровь, он не отступит до тех пор, пока пророчество не сбудется. – Срывающимся голосом она закончила: – Я не хочу такой судьбы для своей дочери. Я не хочу, чтобы она стала ставкой в игре превосходящих сил, которые легко сломят нас ради своих целей. И неважно, что это за силы: Тьмы или Света.

– Вы знаете, где прячется Клеманс? – нежно спросил Артюс.

– Недалеко от замка, на хуторе Лож. Я совсем недавно узнала об этом. Меня заинтриговали частые прогулки мессира Жозефа по лесу, из которых он всегда возвращается с пустым мешком. Я проследила за ним. Он спрятал и оберегал Клеманс с момента ее исчезновения. Признаюсь вам, я разрываюсь между бесконечной признательностью к нему и горькой обидой. Но сама Клеманс потребовала, чтобы он хранил тайну. Она привела убедительный довод, сказав, что я сразу же побежала бы к ней, а наши враги пошли бы по моим следам. Очаровательная Полина, протеже мессира Жозефа, приютила ее, выдав за свою младшую сестру. Они разводят кур.

– О, мадам, моя дорогая… Что за безумная идея скрывать от меня так долго правду! Какое же ничтожное уважение вы питаете ко мне!

– Да вы с ума сошли! – почти закричала Аньес. – О каком ничтожном уважении вы говорите, когда я считаю вас одним из самых достойных людей?! Мне просто было страшно. Страшно, что вы станете меня меньше любить, будете меня осуждать. Страшно, что из-за моих откровений вы можете оказаться в опасности.

– Но именно ваше молчание подвергает меня опасности, поскольку еще большая опасность грозит вам! Забудем о моих упреках… Мы должны действовать. Клеманс не может больше оставаться там. Она изменилась? Я хочу сказать: физически?

Лицо Аньес осветила лучезарная улыбка:

– Она такая красивая, такая… чудесная. Она выросла, стала почти женщиной. Ее волосы теперь длинные. Вы удивились бы, насколько она образованная… Мессир Жозеф раскрыл ей столько тайн!

– Мы должны найти надежное место, чтобы ее защитить.

– Но какое? Я питала иллюзии, что смогу ее защитить, но… Им почти удалось меня убить, хотя я даже не подозревала, что наши враги совсем рядом.

– Здесь никто не знает Клемана или Клеманс, кроме вас, моего врача, Полины и Леоне. Одним словом, они благородные люди. Клеманс могла бы… поступить к вам на службу… Просто надо сделать так, чтобы Леоне никогда ее не встретил… А она не должна приближаться к Суарси и Клэре.

– Она слишком похожа на меня, и одного взгляда достаточно, чтобы понять: между нами есть кровная связь, – возразила Аньес.

– Черт возьми! – воскликнул Артюс.

Он ходил взад-вперед по комнате, скрестив руки за спиной. Вдруг он остановился и сказал:

– Сардиния! Там живет мой славный кузен Жак де Каглиари, тот самый, которому я рассчитывал доверить вас и Филиппа, если мне не удастся вырваться из подстроенной ловушки. Он похож на медведя, но на медведя, который предпочтет скорее умереть, чем изменить своему слову. Он всегда ненавидел приказы и запугивания. Никто не станет искать Клеманс в этом диком засушливом краю. Она поедет туда под охраной, переодетая в молодую горожанку, которая отправляется к своему жениху. Все они ищут мальчика. Слугу.

Глаза Аньес округлились от изумления. Она с трудом выговорила:

– Сардиния? Господи Иисусе, это же край света! Но я понимаю, что вы правы… Знать, что она так далеко от меня…

– Зато вне досягаемости, мадам. Она проведет там в худшем случае год-другой. Дадим Леоне и его тайным собратьям время на то, чтобы с корнем истребить всех тех, кто хочет погубить вас и вашу дочь.

– Но сумеют ли они?

– Если так Богу будет угодно.

Аньес встала. Она подошла к супругу и склонила голову ему на плечо. Он погладил ее по волосам медового оттенка. И густые пряди скользили между его пальцами, словно шелковистый бальзам.

– Любимый мой! Перед отъездом Клеманс мне хотелось бы провести вместе с ней весь день, отужинать в ее обществе, рассказать о многих вещах, прогуляться вместе с ней в саду… погрузиться в воспоминания.

– Полина принесет нам корзинку с яйцами. Младшая сестра будет сопровождать ее. Но уйдет Полина одна. Ранним утром Клеманс уедет в сопровождении жандарма. – Он улыбнулся, и ей захотелось поцеловать его в губы. – Позволите ли вы мне разделить с вами ужин, или я буду лишним? Сейчас самое время встретиться с мадемуазель моей дочерью по линии жены, той самой, которая была готова заколоть меня кинжалом, если бы я вас обидел в вашем мануарии. Вы помните? Черт возьми, она не шутила! Хорошая кровь не может лгать!

На следующее утро незадолго до первого часа Артюс д’Отон приказал оседлать Ожье. Граф, немного поколебавшись, поставил ногу в стремя. Он погладил гриву великолепного коня, которого слегка смущала нерешительность хозяина. Граф прошептал Ожье на ухо:

– Ожье, мой доблестный Ожье… Ты ничего не знаешь о жизни людей. Как же ты, наверное, счастлив!

Он позвал конюха и, протягивая ему вожжи, уточнил:

– Мой отъезд откладывается на несколько минут. Привяжи коня.

Артюс медленно пошел назад. И что? Теперь они с Леоне хранят одну и ту же тайну. Будет вполне естественно, если они поговорят как мужчина с мужчиной. Граф ускорил шаг.