Когда врач закончил давать показания, коронер взял пулю, внимательно осмотрел ее еще раз, потом что-то написал на клочке бумаги, подозвал полицейского и передал ему записку, шепнув на ухо несколько слов. Тот кивнул и молча вышел из комнаты.

Глава III

Допрос

Коронер надел пенсне и, взглянув на лежавший перед ним список, произнес громким голосом:

– Дворецкий здесь?

Толпа слуг пришла в движение, и на середину комнаты вышел пожилой ирландец. Взглянув на его серьезное лицо, на холеные бакенбарды, на его почтительные, но вместе с тем полные достоинства манеры, я тотчас решил про себя, что это, наверно, образцовый слуга, но мне подумалось также, что он может оказаться и бесценным свидетелем, от которого будет толк. И действительно, вскоре я понял, что не ошибся.

Коронер, на которого дворецкий, как, впрочем, и на всех остальных, произвел самое благоприятное впечатление, спросил:

– Вас зовут Томас Догерти?

– Да, меня так зовут.

– Давно ли вы служите дворецким в этом доме?

– Почти два года.

– Вы первый узнали, что ваш господин убит?

– Да, мы с мистером Харвеллом.

– Кто это — мистер Харвелл?

– Это личный секретарь нашего покойного господина.

– В котором часу это было?

– В восемь часов утра.

– Где вы нашли покойного?

– В библиотеке, которая находится рядом со спальней. Мы удивились, что хозяин не вышел к завтраку, как обычно, и взломали дверь.

– Значит, она была заперта?

– Да.

– Изнутри?

– Не могу вам сказать, поскольку ключа в замке не было.

– Где лежал мистер Левенворт, когда вы его обнаружили?

– Он не лежал, а сидел за столом, что стоит посередине комнаты, — спиной к спальне, наклонившись вперед и опустив голову на руки.

– Как он был одет?

– На нем была та же одежда, в которой он ужинал накануне.

– Не заметили ли вы в комнате чего-нибудь, что могло бы навести на мысль о происходившей там борьбе?

– Нет, ничего.

– Имеете ли вы основания подозревать, что убийство совершено с целью ограбления?

– Нет, часы хозяина и его портмоне остались не тронуты.

На вопрос, кто находился в доме в то время, когда было обнаружено преступление, дворецкий ответил:

– Обе барышни — мисс Мэри и мисс Элеонора Левенворт; мистер Харвелл; из прислуги — Кэт, кухарка, Молли, горничная, и я.

– Это вся прислуга в доме?

– Да.

– Кто обязан был по вечерам закрывать двери?

– Я.

– И вчера вечером вы их заперли?

– Да, как всегда.

– А кто сегодня утром их открывал?

– Я сам.

– В каком виде вы их нашли?

– В таком же, как оставил вчера вечером.

– И вы нигде не обнаружили открытой двери или открытого окна? Хорошенько подумайте, прежде чем отвечать.

– Все было заперто.

В эту минуту в комнате воцарилась гробовая тишина. Тот факт, что убийца провел всю ночь в доме и если и покинул его, то не раньше чем утром, подействовал на всех удручающе. И хотя я об этом уже знал, подтверждение этого обстоятельства свидетельскими показаниями произвело на меня сильное впечатление. Я начал еще пристальнее всматриваться в лицо дворецкого, чтобы понять, не утаил ли он истину из боязни быть наказанным за небрежное отношение к своим обязанностям. Но Догерти был совершенно спокоен — он открыто и честно смотрел всем в глаза.

На вопрос, когда он в последний раз видел мистера Левенворта живым, Догерти ответил:

– Вчера вечером, за ужином.

– Видел ли его еще кто-нибудь вечером после ужина?

– Да, мистер Харвелл говорил, что в половине одиннадцатого он еще был в комнате хозяина.

– Где в этом доме находится ваша комната?

– Внизу, в подвальном этаже.

– А где помещаются остальные обитатели дома?

– По большей части на третьем этаже: барышни занимают задние комнаты, мистер Харвелл живет в маленькой комнатке, выходящей окнами на улицу; вся женская прислуга спит тоже наверху.

– Значит, на том этаже, где находился мистер Левенворт, никого не было?

– Никого.

– В котором часу вы легли спать?

– Около одиннадцати.

– Вы не слышали в доме никакого подозрительного шума приблизительно в это время?

– Нет, ни малейшего, — последовал решительный ответ.

Когда дворецкому предложили рассказать с самого начала, при каких обстоятельствах было обнаружено тело его господина, он сообщил обо всем в малейших подробностях, совершенно спокойно, не сбиваясь и не путаясь в показаниях.

– Как отнеслись молодые хозяйки к вашему открытию? — спросил коронер, когда дворецкий закончил свою речь.

– Они тотчас последовали за нами и вошли в комнату, где было совершено убийство. Мисс Элеоноре сделалось дурно при виде покойного.

– А какое впечатление произвело это зрелище на другую барышню — кажется, ее зовут мисс Мэри?

– Не могу сказать, потому что в это время я ходил за водой для мисс Элеоноры.

– Когда мистера Левенворта перенесли в спальню?

– Как только мисс Элеонора оправилась от обморока.

– Когда же она пришла в себя?

– После того как ей брызнули в лицо холодной водой.

– Кто же дал приказание перенести покойного?

– Мисс Элеонора; она подошла к нему, дрожа всем телом, и попросила мистера Харвелла и меня перенести его на постель и послать за врачом. Мы исполнили ее просьбу.

– Она вместе с вами отправилась в спальню дяди?

– Нет.

– Где же она была в это время?

– Она осталась у письменного стола.

– Что она там делала?

– Я не мог этого видеть, поскольку она стояла ко мне спиной.

– Долго она там оставалась?

– Когда мы вернулись назад, ее там уже не было.

– Где «там»? Около стола?

– Нет, ее не было в комнате.

– Вот как! Когда же вы опять ее увидели?

– Она снова вошла в комнату, когда мы уже собирались уходить из библиотеки.

– Было ли у нее что-нибудь в руках?

– Я ничего не заметил.

– Не показалось ли вам, что на столе чего-то не хватает?

– Право, я об этом тогда вовсе не думал.

– Кто оставался в комнате, после того как вы оттуда вышли?

– Кухарка Кэт, горничная Молли и мисс Элеонора.

– А мисс Мэри?

– Ее не было.

– Господа присяжные, не желает ли кто-нибудь из вас задать свидетелю вопрос?

Среди присяжных возникло оживление: один из них, маленький нервный человечек, который уже давно нетерпеливо ерзал на своем месте, заявил, что у него имеются некоторые вопросы к допрашиваемому.

– Я к вашим услугам, — ответил дворецкий.

Но, пока маленький человек отдувался и собирался с духом, его опередил другой присяжный. Он сказал:

– Поскольку вы уже два года служите здесь, как вы говорили, не могли бы вы сообщить нам, все ли в этой семье жили в мире и согласии между собой?

– На мой взгляд, да, — ответил дворецкий, немного подумав.

– Племянницы Левенворта были в хороших отношениях со своим дядей?

– Да, конечно.

– А как они относились друг к другу?

– Прекрасно, насколько мне известно; впрочем, я не имею права судить об этом.

– Насколько вам известно? Значит, вы допускаете, что могло быть иначе?

Томас с минуту колебался, потом решительно заявил:

– Нет, я уверен, что не ошибаюсь.

Присяжному, по-видимому, очень понравилась такая сдержанность дворецкого, который не считал себя вправе судить об отношениях господ между собой. Он с довольным видом опять уселся на свое место и знаком дал понять, что у него больше нет вопросов к допрашиваемому. Тогда маленький нервный человечек тотчас вскочил со своего места и спросил:

– В котором часу вы сегодня открыли двери в доме?

– Около шести.

– Мог ли кто-нибудь после этого выйти из дома, не будучи вами замеченным?

Томас при этом вопросе с видимым беспокойством оглянулся на слуг, толпившихся в углу комнаты, но тотчас ответил решительно:

– Нет, не думаю, что кто-нибудь мог после шести часов выйти из дома так, чтобы я или кухарка не заметили этого. Ведь нельзя же среди бела дня выскочить на улицу прямо со второго этажа — для начала надо спуститься по лестнице. К тому же наружная дверь закрывается с таким треском, что это слышно во всем доме, а кто захотел бы выйти через черный ход и сад, тот непременно прошел бы мимо кухни, и кухарка увидела бы его.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: