Весь красный от охватившего его гнева. Тор схватил свой молот, но Утгардалоки внезапно исчез. Вместе с ним исчез и его замок, и на том месте, где он стоял, перед глазами Тора и его спутников простиралось только ровное, покрытое зеленой травой поле.

Так закончились похождения Тора в стране Утгард.

Вернувшись из волшебного королевства Утгард, бог грома тотчас же снова умчался на восток сражаться со своими вечными врагами великанами.

В его отсутствие Одину как-то раз захотелось покататься верхом на Слейпнире и взглянуть, что нового делается на белом свете. Сначала отец богов объехал землю и, убедившись, что на ней все обстоит благополучно, направил своего восьминогого скакуна на восток. Перепрыгивая с облака на облако, Слейпнир быстро достиг Йотунхейма и поскакал над Каменными Горами, владениями свирепого и могущественного великана Грунгнира. В это время великан как раз вышел из своего замка и, увидев высоко в воздухе всадника в крылатом золотом шлеме, широко раскрыл глаза от удивления.

— Хороший у тебя конь, приятель! — крикнул он. — Пожалуй, немного найдется скакунов, которые могли бы его перегнать.

Один натянул поводья, и Слейпнир, став всеми своими восемью ногами на небольшое облачко, застыл на месте.

— Такой лошади, которая могла бы перегнать моего Слейпнира, нет во всем мире, — гордо ответил старейший из Асов, — ни в Асгарде, ни в Митгарде, ни в Йотунхейме.

— Ты хвастаешься, незнакомец! — сердито возразил великан. — Мой конь Гульфакси перегонит твоего скакуна, хотя у него и не восемь ног!

— Что ж, будем биться об заклад, — сказал Один. — Не вернуться мне живым домой, если твоему коню удастся хотя бы догнать моего жеребца.

— Ну погоди же, сейчас я тебя проучу, жалкий хвастунишка! — воскликнул Грунгнир, рассердясь еще больше.

Он бросился в конюшню, вывел оттуда своего могучего вороного жеребца и, вскочив в седло, помчался прямо к Одину. Тот подпустил его поближе, а потом повернул Слейпнира и быстро поскакал обратно на запад. Он думал, что сразу же оставит великана далеко позади, но Грунгнир недаром хвалил своего коня. Гульфакси, так же как и Слейпнир, легко скакал по воздуху и, хотя и не мог догнать своего восьминогого соперника, мало уступал ему в скорости. Оба всадника скоро оставили позади себя Йотунхейм, вихрем пронеслись над морем, а потом над Митгардом и незаметно достигли стен Асгарда. Увлекшись погоней и ослепленный гневом, великан скакал, не разбирая дороги, и опомнился только тогда, когда очутился перед роскошным дворцом отца богов и увидел Асов, которые со всех сторон окружили незваного гостя. Грунгнир был силен и храбр, но он невольно смутился, так как был безоружен и знал, что Асы могут в любую минуту позвать бога грома. Заметив его нерешительность. Один весело рассмеялся.

— Не бойся, Грунгнир, — сказал он. — Входи и будь нашим гостем. Ты, верно, проголодался после такой скачки, да и твоему жеребцу тоже не мешает отдохнуть.

Грунгнир сейчас же сошел с коня и, надувшись от гордости — как-никак, а он был первым великаном, которого боги пригласили на свое пиршество, — вошел в зал. Асы усадили его за стол на то место, где обычно сидел Тор, и поставили перед ним два огромных кубка с крепким медом. Эти кубки принадлежали богу грома, но мы уже знаем, что никто не мог пить так, как он, и для Грунгнира они оказались не под силу. Несмотря на свой исполинский рост и могучее сложение, великан скоро охмелел и начал хвастаться.

— Во всем мире нет никого, кто бы был сильнее меня! — воскликнул он. — Ваш знаменитый Тор просто карлик по сравнению со мной. Я могу голыми руками перебить вас всех.

— Успокойся, Грунгнир, — добродушно сказал Один. — Ты наш гость, и мы не собираемся с тобой драться.

— Молчи! — закричал великан свирепо. — Довольно вы властвовали над миром — теперь пришла моя очередь, а вы все готовьтесь к смерти!

Он был так страшен в своем гневе, что Асы, боясь сидеть с ним рядом, один за другим отошли на другой конец зала. Лишь одна Фрейя смело подошла к великану и вновь наполнила его кубки медом. Грунгнир выпил их один за другим и опьянел еще больше.

— Я перенесу Валгаллу в Йотунхейм, — сказал он заплетающимся языком. — Фрейя и Сиф пойдут со мной и станут моими рабынями, а остальных Асов вместе с их Асгардом я утоплю в мировом море, но сначала я выпью весь ваш мед.

И он снова протянул Фрейе свои кубки.

Не в силах далее слушать его похвальбу, Асы хором произнесли имя Тора. В тот же миг послышался стремительно нарастающий рокот колес железной колесницы, и в дверях зала показался бог грома с молотом в руках. Увидев за столом Грунгнира, Тор застыл на месте. Он молча обвел глазами всех Асов, потом опять взглянул на Грунгнира и заскрежетал зубами от ярости.

— Как! — воскликнул он. — В то время, когда я сражаюсь с великанами, этими злейшими и беспощаднейшими врагами богов и людей, вы сажаете одного из них на мое место и пьете вместе с ним! Кто впустил его в Асгард? Кто разрешил ему войти в Валгаллу? Как не стыдно тебе, Фрейя, угощать коварного Гримтурсена так же, как ты угощаешь нас на великом празднике богов!

Асы смущенно молчали, а Грунгнир, который сразу отрезвел при виде бога грома, поспешно ответил:

— Меня пригласил сюда сам Один. Он меня угощает, и я нахожусь под его защитой.

— Кто бы тебя ни приглашал, за это угощение ты расплатиться прежде, чем выйдешь отсюда! — возразил Тор, подымая над головой молот.

— Да, теперь я вижу, как глуп я был, придя сюда безоружным, — угрюмо промолвил Грунгнир. — Но скажи, велика ли будет честь для Тора убить беззащитного? Ты проявил бы куда больше смелости, если бы встретился со мной в честном бою на моей родине, в Каменных Горах. Принимай мой вызов, Тор, или я перед всеми богами назову тебя трусом.

Еще никто из Гримтурсенов до сих пор не вызывал бога грома на поединок, и грозный Ас не мог отказаться от боя, не умалив тем самым своей славы, которая была для него дороже всего. Тор медленно опустил молот.

— Хорошо, Грунгнир, я принимаю твой вызов, — сказал он. Через три дня ровно в полдень я явлюсь к тебе, в твои Каменные Горы. А теперь отправляйся домой. Не отделаться бы тебе так легко, да у меня сегодня большая радость: великанша Ярнсакса родила мне сына, которого я назвал Магни.

Не говоря больше ни слова, Грунгнир поспешно вышел и, сев на своего жеребца, отправился в обратный путь.

Весть о том, что он вызвал на поединок самого Тора, быстро облетела весь Йотунхейм и вызвала среди великанов большое волнение. Грунгнир был сильнее всех своих соплеменников и считался среди них непобедимым. Его голова была из гранита, а в груди у него — недаром он жил в Каменных Горах — билось каменное сердце. Но Гримтурсены все же боялись, что и он не устоит перед Тором и его грозным молотом. Тогда они решили изготовить Грунгниру щит, который смог бы выдержать даже удары Мйольнира. Триста великанов немедленно принялись за работу, и к утру третьего дня такой щит был уже готов. Он был сделан из самых толстых дубовых стволов, а сверху облицован обточенными гранитными глыбами величиною в два хороших крестьянских дома каждая. Тем временем остальные великаны слепили из глины исполина Моккуркальфи, который должен был помогать Грунгниру в его поединке с богом грома. Этот исполин был пятидесяти верст росту и имел пятнадцать верст в плечах. Гримтурсены хотели и ему сделать каменное сердце, но на это у них не хватило времени, и поэтому они вложили в грудь Моккуркальфи сердце кобылы.

Но вот настал условленный час, и Грунгнир, вооружившись тяжелой кремневой дубиной, которой он разбивал на куски целые скалы, и взяв изготовленный для него щит, в сопровождении своего глиняного помощника направился к месту поединка.

Между тем не знающий страха и уверенный в победе Тор, захватив с собой одного Тиальфи, мчался на своей колеснице к Каменным Горам. Они уже миновали море, когда Тиальфи попросил Тора на минутку остановиться.