– Бу ананы башы, бу кардашы башы, бу ийеджем, бу сора ийеджем{118}.

Услышал брат эти слова, вскочил на коня и прочь поехал. Сестра услыхала стук копыт и пустилась в погоню. Рот разевает, хочет проглотить его вместе с конем. Вот-вот догонит. Выходит из шатра жена парня, видит это, хватает мужа за руку и говорит:

– Отпусти его!

А сестра кричит:

– Нет, это ты его отпусти, чтобы я его съела!

Тогда жена говорит:

– Давай так: ты его отпустишь, а потом откроешь рот, а я сама его тебе в рот положу.

Отпустила сестра брата и открыла рот. А жена кричит:

– Таш бол!{119}

И сестра превратилась в камень.

С тех пор парень с женой зажили спокойно. У них родилось много детей. А беда больше к ним не приходила.

83. Слепой шайтан{120}

То ли был, то ли но был на свете одни цыган-кузнец. Когда работа у него не ладилась, он говорил сам себе:

– Будь ты проклят, слепой шайтан!

Очень не правились шайтану эти слова, и он решил проучить цыгана. Превратился он в пятнадцатилетнего мальчика и пришел к цыгану. Попросился он к нему работать. Цыган говорит:

– Ну, куда, брат! У меня нет денег, чтобы тебе платить.

– А мне и не нужны деньги. Я готов пойти на хлеб и воду, лишь бы научиться ремеслу.

Ну, работает он у цыгана несколько лет. Вот однажды спрашивает у мальчика цыган:

– У тебя разве нет семьи? Почему никто не приходит посмотреть, как ты живешь у меня?

Отвечает шайтан:

– Есть у меня батюшка. Правда, он очень старый, но он придет, если ты хочешь.

Пришел отец мальчика. Цыган увидел его и сказал мальчишке:

– Ну, до чего же старый у тебя отец!

– Ничего, – говорит мальчик, – я его сделаю молодым парнем.

– Как ты это сделаешь, брат?

– А вот так: возьму нож, разрежу его на куски, брошу в казан, немного поварю – и все.

– Э, я не верю тебе…

– Ну, так посмотри!

Взял мальчик, разрезал своего отца на куски и бросил в казан. И вот вышел из казана молодой парень, лет двадцати. Сел он к столу, поел мяса, выпил вина и ушел.

А недалеко от дома цыгана жила татарка. Ее муж был уже очень старый и как мужчина ни на что не годился. А она была молодой и сильной. Эта татарка хотела зайти к цыгану как раз тогда, когда происходило рассказанное. Заметив, что дверь заперта, татарка заглянула в окно и увидела, как мальчик сделал своего старого отца молодым. Ей очень захотелось, чтобы цыган сделал из ее мужа молодого мужчину.

На другой день, рано утром, она пришла к цыгану:

– Здравствуй, мастер!

– Здравствуй, госпожа!

– Сделай моего мужа молодым, чтобы сил у него было, как у здорового быка. А я дам тебе за это сто тысяч!

– Но я не могу тебе помочь, госпожа. Ты иди к врачу.

Говорит татарка:

– Если ты этого не сделаешь, я все расскажу в полиции. Я видела, что ты сделал со стариком.

– Э, ладно, давай, приводи ко мне твоего мужа.

Привела она к ному своего мужа. Этот мальчишка-шайтан, помощник цыгана, разрезал его на мелкие кусочки и положил в казан.

– Пусть часок поварится, – сказал мальчик, – а я пойду.

И он пошел гулять. Ждет цыган один час, два, три, четыре. Уже поздно, темно, а мальчика все нет. Заглянул цыган в казан, а там старик сварился, его кости уже отошли от мяса. Испугался цыган и выплеснул это варево подальше от дома, чтобы полиция не подумала, что это он сварил старого татарина.

Пришла татарка и спрашивает:

– Где мой муж?

– Нету твоего мужа, умер он.

Побежала татарка и рассказала обо всем в полиции. Пришли два полицейских, взяли цыгана и посадили в тюрьму. Сидит цыган в тюрьме и плачет. Пришел в камеру к нему шайтан в виде мальчика и говорит цыгану:

– Ну, цыган, еще будешь говорить про меня так, как ты говорил? Это ведь я тебе все подстроил!

Через десять лет выпустили цыгана. И с тех пор он ни разу не сказал ничего плохого о шайтане.

Я оттуда пришла и все вам точно рассказала.

84. Смерть колдуньи{121}

Кочевал по свету цыганский табор. Уже многие годы колеса цыганских кибиток не знали покоя. Дружно жили цыгане в этом таборе – вместе пели и плясали, а если беда случалась, горевали всем табором, словно одна семья.

В этом таборе была старая-престарая колдунья. Никто не знал, сколько ей лет. По табору ходили слухи, будто вместо пуха в ее подушках и перинах лежит чертова шерсть и потому она колдовать умеет. Не было у этой старухи ни семьи, ни детей, но почитали ее в таборе все – от мала до велика. Если невзлюбит кого колдунья, тому в таборе житья не будет: у того в безветренную погоду возле кибитки пыль будет столбом стоять, кони будут изо дня в день чахнуть. И до тех пор это будет продолжаться, пока тот человек не отобьет колдунье поклон.

Но уж если кто-то по душе колдунье придется, тот может жить без забот и хлопот. Молодые незамужние цыганки шли к колдунье, чтобы узнать судьбу свою. Молодые парни, перед тем как идти лошадей красть, спрашивали совета у колдуньи: мол, будет им сегодня удача или нет. Никому колдунья никогда не отказывала.

Но вот однажды ночью из ее шатра раздался дикий крик. Повыскакивали цыгане и к колдунье побежали. А она лежит бледная, как мертвец, глаза открыты, ртом воздух, словно рыба, хватает. Поняли цыгане, что помирает колдунья. У кого-то на лице улыбка промелькнула, кто-то слезу пустил возле еще живой колдуньи.

Долго старуха боролась со смертью, пока та не отступила на один шаг. Подняла старуха голову и говорит:

– Умираю я, цыгане. Оставайтесь с богом. Вот моя последняя воля: похороните меня на этом поле и наденьте на меня вот эти тряпки.

Только успела она произнести такие слова, как смерть снова стала мучить ее.

Вот уже утро настало, а колдунья никак не может умереть. Стали цыгане переглядываться друг с другом, шептаться: мол, если человек живет недолго, то и смерть к нему приходит вовремя, если же долго человек живет, то не вовремя и помирает. Уже давно пора в путь собираться, а колдунья никак помереть не может. Может быть, цыгане бы давно в путь пустились – в дороге цыган легче умирает, потому что такая у цыгана судьба: в пути родиться, в пути и умереть. Давно бы ушли цыгане, но наказала им старуха похоронить ее на этом поле. Приходится ждать цыганам.

Наступил вечер, стемнело все вокруг. Не спят цыгане, потому что колдунья в своем шатре криком заливается. Вдруг видят цыгане: со всех сторон ползут на табор змеи – глаза светятся, сами злобно шипят. Подползли змеи к табору и исчезли. И тут вокруг табора костры зажглись: людей вокруг костров не видать, костры горят так ярко, словно дрова в них несгораемые.

Решили цыгане посмотреть, что это за костры такие. Пошли они на огни, но, чем дальше идут, тем дальше костры отплывают. Вернулись цыгане назад, а старуха кричит, с боку на бок ворочается, будто со смертью борется. Всю ночь никто из цыган глаз не сомкнул – такого страху все натерпелись.

А следующая ночь была еще страшнее. Со всех сторон слышались дикие крики, всю ночь вокруг цыганских шатров полыхали огни. И так продолжалось до самого утра. Никто и в эту ночь заснуть не смог, только когда стало светать, сон свалил цыган с ног.

Наступила третья ночь. За все это время у цыган во рту ни крошки не было, глаза у всех позападали – так устали люди. Вдруг среди ночи поднялся сильный ветер, сорвал он шатры, опрокинул кибитки, кони в кучу сбились, словно почуяли дикого зверя. Но вот ветер утих. Смотрят цыгане: шатер колдуньи один стоит целехонек, словно ветер его стороной обошел. Кинулись они к старухе, смотрят: она уже похолодела. Знать сильный ветер, что только минуту назад бушевал, это был последний вздох колдуньи.