— Подумаешь! В таких случаях проще всего повторять слова собеседника. Да и, судя по его рассказу, лагеря для перемещенных, в которых мы пробыли годы, ничуть не лучше. Но теперь, после первого знакомства, я уже могу помалкивать о себе. Тут надо только уметь слушать. Нет, парни, это божий дар, этот Кампе!

В конце концов коллеги согласились с Вилксом, что Кампе может оказаться «божьим даром». Им так не хотелось смотреть на мир из-под руки Приеде, что каждый собственный шаг казался подвигом…

С благословения коллег Вилкс принялся за обработку Кампе. О каждой встрече с ним он рассказывал со всеми подробностями, затем все вместе анализировали каждое слово Кампе и постепенно приходили к убеждению, что бывший летчик действительно «свой парень». Рыжий долговязый механик из рижского порта, специалист по портальным кранам, понравился и коллегам Вилкса — Вилкс показал им Кампе в ресторане «Луна», назначив там встречу с механиком в один из вечеров. Конечно, с Кампе он их не знакомил, важно было просто приглядеться со стороны к новому человеку.

Но от прямой вербовки Вилкс пока воздерживался. Он, что называется, «прощупывал» бывшего сослуживца. Да, Кампе был недоволен безденежьем, сердился на местные власти, отобравшие у его родителей половину квартиры, пока сам он сидел в лагерях, злился на таможенников, которые мешали ему заниматься контрабандой: как механик порта, Кампе имел возможность раздобывать у иностранных моряков кое-какие вещи, но сбыт этих вещей был опасен…

Но вот настал день, когда Вилкс решил, что тянуть больше нечего. Кампе вполне открылся, теперь можно поговорить и о деле.

Лаува невесело пошутил:

— Надень под пиджак свитер потолще, неровен час, этот Кампе ударит тебя стулом…

— Чтоб у тебя язык отвалился! — огрызнулся Вилкс.

Он сунул в карман несколько сотенных бумажек, чтобы «запить» вербовку в каком-нибудь ресторане. Коллеги, проводив его, тоже купили водки; за рюмкой время проходит быстрее, а терпения у них было маловато.

Вилкс вернулся поздно ночью, когда оба его сожителя уже спали. Проснувшийся Лаува включил свет, чтобы расспросить Вилкса о подробностях, и ахнул. Под левым глазом Вилкса разливался огромный мутный синяк, длинный тонкий нос словно бы перекосился, губы были разбиты.

— Что с тобой? — изумленно воскликнул Лаува.

Эгле раскрыл глаза, но тут же закрыл их снова, будто и не просыпался.

— Подлец он! — с трудом шевеля разбитыми губами, пробормотал Вилкс и, не раздеваясь, рухнул на постель. Потом так же невнятно добавил: — Ну, я ему тоже раскрасил физиономию. Жаль, стрелять было нельзя — соседи собрались в коридоре…

Он никуда не выходил больше недели, ждал, когда пройдут синяки. На изумленный вопрос Приеде, — что с ним случилось? — ответил, что поскользнулся во дворе и упал. А коллегам о «вербовке» механика сказал только одно:

— Все они тут осоветились!

Но желание вербовать помощников у него пропало. Очень уж запомнилось, как после первого неосторожного слова Кампе вдруг поднялся над столом, спросил: «Да ты что, в шпионы меня заманиваешь?» — и тут сухой его кулак пришелся под глаз, как гиря. Хорошо еще, что Вилксу удалось сбить его с ног, а то неизвестно, чем бы все это кончилось.

После этого случая все трое старались не выходить из дома без Приеде. Только он, казалось, и приносил им счастье и покой.

Но англичане не унимались, они требовали действий. Все чаще они спрашивали: когда же Вилкс перейдет в лес?

Судя по всему, англичане торопились наладить свою «столбовую дорогу» в Советский Союз. Это задание оставалось главным для Вилкса и его людей.

Впрочем, это совпадало с желаниями самого Вилкса. Он еще боялся признаться в этом и самому себе, но город стал действовать ему на нервы.

Надо было нажимать на Яниса Приеде. Без него найти «лесных братьев» будет трудно. Да и захотят ли эти «братья» принять к себе неизвестных людей?

В половине апреля Вилкс потребовал без обиняков, чтобы Приеде сделал все возможное и даже невозможное, чтобы найти пути к «братьям».

— Неужели ты не понимаешь, — говорил он, — что этот вопрос интересует не только англичан! Тут объединились интересы и американцев и штаба НАТО. Все потенциальные противники Советского Союза хотят узнать как можно больше об этой стране. И уж если мы попали сюда, так нам и быть геодезистами, прокладывающими дорогу для других…

Янис хмурился, объяснял, что ему не удается найти нужных людей.

Неожиданно у него объявился союзник — Лаува боялся леса.

Лаува был осторожен. Он не протестовал открыто против высказываний Вилкса, он только напоминал, что лесная жизнь опасна. В городе легче затеряться среди людей, в лесу — каждый костер может вызвать подозрения со стороны чекистов.

Вилкс отмахивался от его замечаний, порой сердился, упрекал Лауву в трусости. Он считал, что именно теперь, когда чекисты как будто успокоились, можно опереться на оставшиеся в Курляндии кучки «братьев». Он не хотел верить, что все «братья» вышли из леса.

…А в конце апреля Приеде сам подтвердил его правоту.

К Приеде приехал его старый приятель, вентспилсский шофер, который когда-то помогал вывезти из леса шпионское снаряжение.

По словам Приеде, разговор о «лесных братьях» возник в ресторане за бутылкой рижского «Кристалла». Приеде намекнул шоферу, что одному его дружку грозит уголовное преследование, и ему хотелось бы сбежать на время в лес. Конечно, денег за помощь он не пожалеет. Шофер, подумав, пообещал разыскать в Вентспилсе одного сослуживца по немецкой армии, латыша по национальности, который года два назад как будто поддерживал кое-какие связи с «лесными братьями». Если ему удастся отыскать этого человека, он сообщит Приеде.

Приеде сказал, что он не очень уверен, приведет ли этот сложный и длинный путь «по цепочке» к успеху, и просил Вилкса не очень полагаться на случайный разговор в ресторане. Вилкс похвалил Приеде за осторожность, но сам не удержался, передал англичанам в очередной радиограмме, что подготовка к переходу в лес начата…

Тут уж англичане принялись предупреждать своего эмиссара. Они боялись, не попадет ли Вилкс в ловушку, если станет связываться с неизвестными и непроверенными людьми.

Вилкс попросил Приеде самого съездить в Вентспилс.

В субботу Приеде уехал, вернулся в понедельник прямо на работу, а вечером явился к Вилксу.

Шофер действительно свел Приеде с человеком, о котором говорил в ресторане.

Человек этот показался Приеде очень надежным, сильным, уверенным.

Но он потребовал и полного доверия со стороны Приеде.

Приеде был вынужден, не спросив согласия Вилкса, честно рассказать, что речь идет о троих нелегально пробравшихся на родину людях. Пришлось сказать и о рации. Без рации не было никакого смысла перебираться в лес. Новый знакомый Приеде — зовут его Будрис, — внимательно выслушав рассказ, пообещал принять всю троицу в свою группу. Чувствовалось, что он в этой группе хозяин и что ему тоже важно было установить непосредственную связь с Западом, так что интересы Вилкса и Будриса совпадали.

Будрис пообещал в ближайшее время приехать в Ригу по своим делам. Здесь он встретится с Приеде и, если Вилкс захочет этого, то и с ним. До перехода в лес Будрис должен поставить некоторые условия Вилксу и сопровождающим его лицам, да и личное знакомство с Вилксом обязательно.

Приеде рассказал, что Будрис очень осторожен. Как и сам Вилкс, он опасается попасть на чекистскую удочку. Из этого можно было заключить, что он имеет какие-то связи с националистическим подпольем. Приятель Приеде — шофер говорил, что Будрис активно сражался на стороне немцев. Вероятно, ему есть чего опасаться, хотя сейчас он живет легально. Возможно, он переменил фамилию, как делали иногда те, кто опасался за свои прежние связи с немцами…

Обо всем этом Вилкс сообщил англичанам и получил от них благословение на встречу с Будрисом.

Теперь, когда реальная возможность перехода в лес приблизилась, Лаува стал особенно нервным.