– Ты первая, моя пташка, – сказала она Джейн и одобряюще ей улыбнулась. – Ничего не помнишь? Мне порой самой хочется потерять память. Можем мы пройти в другую комнату, Фрина?

– Да, там все готово, – ответила хозяйка.

Доктор Макмиллан увела Джейн из комнаты.

Она вернулась через четверть часа, и Джейн, похоже, испытала облегчение после осмотра. Мисс Хендерсон встала, сама прошла через комнату, и доктор закрыла за ней дверь.

– Хочешь еще чаю, Джейн? Что сказала доктор Макмиллан?

– Она сказала, что со мной все в порядке и со временем все наладится, что мне надо пить много молока и много спать, и тогда моя память вернется. Правда, здорово? – спросила Джейн голосом взволнованной поклонницы. – А могу я тоже стать врачом? Не медсестрой, а врачом – как доктор Макмиллан?

– А почему бы и нет? Все будет зависеть от того, насколько хорошо ты станешь учиться, – ответила Фрина. – Тебе-то будет полегче, чем доктору Макмиллан. Чтобы стать врачом, ей пришлось сражаться со всеми медицинскими властями: в ее время женщин и на порог клиник не пускали, чтобы они не увидели чего-нибудь такого, что смутило бы их деликатные чувства.

– Мне кажется… мне кажется, я неплохо учусь в школе, – пробормотала Джейн.

Фрина осмотрела книжные полки и выбрала стопку книг.

– Вот, возьми-ка и почитай вслух понемногу из каждой, – велела она.

Джейн открыла «Происхождение видов» и принялась довольно бойко читать. На Фрину это произвело впечатление. Добравшись до «Алисы в Стране чудес», девочка смутилась и уронила книгу.

– Я ее уже читала, – воскликнула она. – Но не могу вспомнить, чем все кончается.

– Джейн, у тебя славная головка. Даже если память к тебе не вернется – не беда. Если мы не отыщем твою семью, я пошлю тебя в университет, раз ты хочешь стать врачом. Не волнуйся. Не так и важно, вернется к тебе память или нет. Почему бы тебе не дочитать «Алису» и не узнать, чем там все кончится?

Фрина оставила Джейн лежать на ковре у камина, девочка жевала тост с корицей и роняла счастливые слезы на «Философский трактат».[6]

– Потом высуши страницы, – пробормотала Фрина и отправилась на поиски Дот.

Мисс Фишер кардинально переустроила свой дом. Среди свершений, которыми она больше всего гордилась, была переделка унылой гостиной на первом этаже в две уютные маленькие спальни для гостей. В обеих были электрические обогреватели, а в одной даже сохранился старый камин. Эту комнату Фрина отвела мисс Хендерсон, заметив, что девушка испытывает особую привязанность к огню. Комнаты были выкрашены в светло-персиковый цвет, в одной были яркие занавески и покрывало, а в другой, наоборот, все драпировки были выдержаны в глубоких и спокойных зеленых тонах. Фрина надеялась, что Джейн, которая оказалась прилежным ребенком, не станет возражать против ярко-зеленых, розовых и черных полосок на покрывале.

Она мимоходом проверила, повешены ли чистые полотенца и есть ли свежее мыло, хотя не сомневалась, что госпожа Батлер не пропустит ни единой складочки. И оказалась права. Все было на месте, а в маленьком камине горел огонь.

Дверь открылась, и вошел господин Батлер, он нес на руках мисс Хендерсон. Это явно давалось ему с трудом. Доктор Макмиллан сдернула покрывало с постели.

– Найдите ей ночную сорочку, Фрина, бедняжка еще не оправилась от потрясения и боли. Спасибо, господин Батлер, – добавила она, и бесценный помощник покинул комнату. – Я выписала рецепт на кокаиновую мазь, она должна помочь. Ничто не причиняет такой боли, как ожоги. Я дала больной хлоралгидрат, так что она проспит несколько часов. После чего, думаю, она почувствует себя лучше, но ей нельзя вставать еще неделю. Вы готовы присмотреть за ней, Фрина?

– Конечно. Бедняжка! Не может же она вернуться в пустой дом, где за ней некому ухаживать. Мы с Дот позаботимся о ней. Что нам нужно делать?

– Я стану наведываться к вам каждый день и менять повязки на лице. Надо следить, чтобы она не сковырнула волдыри, иначе могут остаться шрамы. В остальное время она будет сонной и грустной, так что ей понадобятся теплая постель, много питья и легкая питательная пища, которую, полагаю, ваша великолепная госпожа Батлер сможет приготовить. Я только проверю больную напоследок, и мы можем оставить ее в покое. Этот камин не опасен?

Фрина проводила доктора назад в гостиную, где Джейн, торопливо смахнув слезы, изучала теперь справочник ядов. Доктор Макмиллан одобрительно посмотрела на девочку.

– А ты смышленая, – похвалила она. – Но лучше читай «Алису», пока у тебя есть такая возможность.

– Разве вы тоже читали «Алису в Стране чудес»? – изумилась Джейн.

Доктор Макмиллан весело рассмеялась и взяла печенье.

– Конечно, и к тому же совсем недавно. Отличная книга, помогает видеть вещи в перспективе. – Она откусила кусочек. – Дитя мое, не могла бы ты сбегать на кухню и попросить еще чая. У меня что-то от этих хлопот во рту пересохло.

Джейн вышла, радуясь, что может быть полезна. Доктор Макмиллан поспешно положила руку Фрине на плечо.

– Следите, чтобы с ребенком ничего не стряслось, – прошептала она, роняя на Фрину крошки. – Над ней пытались надругаться, боюсь, поэтому она и потеряла память.

– Изнасиловали? – спросила Фрина, чувствуя, что ей становится не по себе.

– Нет. Но, видимо, пытались и скверно обращались. Думаю, не так давно. Возможно, с неделю назад.

– Я буду следить за ней как за родной дочерью и не позволю, чтобы с девочкой случилось нечто подобное.

– Хорошо. Это я и надеялась услышать.

– А что если к ней вернется память?

– Вам надо найти этого мужчину, – сказала доктор Макмиллан. – Я думаю, что ее взяли из приюта. Они рассылают своих подопечных, когда тем исполняется двенадцать или тринадцать лет; большинство девочек подвергаются насилию, а то еще чему похуже. Возможно, Джейн стоит сфотографировать. Вдруг ее кто-то вспомнит.

Джейн вернулась и принесла еще чаю, и они принялись читать вслух «Алису в Стране чудес», а потом отправились прогуляться перед ужином.

Проспав пять часов, мисс Хендерсон проснулась от боли и страха, жадно хватая ртом воздух.

– Где я? – прошептала она.

Кто-то склонился над ней и включил лампочку у кровати. Дот, придерживая мисс Хендерсон одной рукой, помогла ей сесть и разыскала маленькую баночку с мазью, изготовленной по рецепту доктора Макмиллан.

– Пожалуйста, пока не разговаривайте, мисс, сначала я должна положить мазь вокруг вашего рта. Доктор предупредила, что поначалу может возникнуть ощущение легкого онемения, но лекарство пойдет вам на пользу.

Дот щедро смазала ожоги кокаиновой мазью, пользуясь специальным маленьким шпателем, приложенным к лекарству, а потом помогла больной напиться.

– Вот так-то лучше, верно? Вы в доме досточтимой Фрины Фишер, а меня зовут Дот.

У Дот мелькнула мысль: а вдруг мисс Хендерсон тоже потеряла память, но она решила, что вряд ли. Больная выпила ячменную воду и неловко улыбнулась.

– Да, конечно, я помню. Как это мило с вашей стороны! Такая замечательная комната, даже с камином. Я очень люблю этот оттенок персикового, – мисс Хендерсон отпила еще немного прохладительного напитка. – Я могу сидеть сама, спасибо.

– Хорошо, мисс, может, хотите чего-то еще? Вы не проголодались?

– Пожалуй, я и впрямь проголодалась. Мне кажется, я не ела целую вечность. Не могли бы вы принести мне что-нибудь?

– Конечно, мисс. Хотите омлет? И маленький тост?

– Это было бы замечательно, – вздохнула мисс Хендерсон, откидываясь на гору пуховых подушек; за всю ее жизнь у нее никогда не было больше одной подушки: ее мать считала, что это вредно для здоровья. Она улыбнулась благодарной улыбкой.