Когда вышла моя книга «История двух беглецов», я решил, что навсегда расстался с ее героями – Данькой, Диогеном и псом Мурзаем. Они попали в надежные руки капитана, и можно было не беспокоиться об их дальнейшей судьбе. Но я ошибся…

Однажды летним жарким днем, увидев мальчишек, науськи-вающих на прохожих собачонку, я вспомнил вдруг своих героев: где-то они сейчас? Как проводят летние каникулы? А вдруг они так же забавляются от скуки, вроде этих ребят? И я понял: не успокоюсь, пока не напишу новой книги и сам не узнаю про их летнюю жизнь. Я поспешил домой и тут же сел за работу.

Мне не надо было раздумывать, куда они поедут: ведь капитан обещал их зачислить в команду катера «Веселые пескари». Значит, путешествие! Но какое путешествие? Кто, кроме них, окажется в команде? Поладят ли «пескари» между собой? Недаром капитан брал с собой только «трудных» ребят!

Часто бывает, придумываешь героям одно, а они давай сопротивляться и навязывать совсем другое. Долго я возился с ними– выходил из себя, ругался, но в конце концов мы поладили и, можно сказать, вместе написали повесть про экспедицию, которая…

Впрочем, не стану раскрывать секретов экспедиции, а скажу только, что в этом путешествии ребята, очень разные и в самом деле «нелегкие», хорошо узнали друг друга, и крепко привязались к капитану, человеку уже немолодому, прожившему большую жизнь, полную удивительных событий и необыкновенных встреч.

Так вот и появилась повесть «Волшебная трубка капитана» – книга совершенно самостоятельная, хотя в то же время она и является продолжением «Истории двух беглецов».

Небольшой старый катер, ярко выкрашенный в голубой цвет, с белыми буквами по корме и на единственном спасательном круге – «Веселые пескари» – стоял, пришвартовавшись к полузатопленному причалу. Речка была тихая, по берегам торчали из воды толстые стебли камышей, между ними шныряли стайки мальков, водяные жуки, а иногда всплескивала и крупная рыба. Камышовка-сверчок, крохотная птица с бурой спинкой, светлым брюшком и полосатой головкой, качалась на высоком тростнике и щебетала: «Цы-цы-цы? Зерр-зерр?», что в переводе на человеческий язык означало: «Кто вы? Откуда?»

Вот уже вторую неделю пробивалось суденышко по узким рукавам и протокам небольшой среднерусской реки, проплывая мимо редких деревень, старых церквушек, лесов и заливных лугов. Это был непуганый край, который словно бы спал и видел древние сны, когда люди промышляли охотой и рыбной ловлей, трепали пеньку и занимались лесным пчеловодством. А между тем дело происходило в наше время, и «Веселые пескари» совершали научную экспедицию, изучая жизнь малых рек, а также собирая в пути археологические, исторические и всякие иные сведения. И возглавлял ее капитан Милованов, почетный член географического общества, автор множества книг.

В то утро, с которого начинается наша повесть, команда во главе с капитаном, встав на заре, ушла на дальние вырубки, куда вели скрытые в траве каналы – следы когда-то существовавшей системы осушения. На катере остались двое «пескарей» – Саша Охапкин, по кличке Диоген, и Рубик Ману-кянц – самый ученый человек в команде. Диоген, выполнявший обязанности кока, сидел на палубе, свесив ноги за борт, и сонно следил за поплавком. Рыба то и дело попадалась на крючок, но это не очень радовало его: попробуйте изо дня в день питаться рыбой да рыбой! А в ахтерпике – корабельной кладовке – только и осталось провианта, что консервы, сухари, мука, сахар и соль. Вот и готовь завтраки и обеды так, чтобы команда была довольна!

В это время над катером пролетела ласточка. Она прошуршала крылышками совсем близко и нырнула за борт, а потом откуда-то снизу послышался писк. Диоген попытался было рассмотреть, кто там пищит, но ничего не увидел и только подумал, что хорошо бы вместо ласточек, которые вертятся тут без всякого дела, летали над катером цыплята: поймал бы сразу несколько штук – и на камбуз! Вернутся ребята из похода, увидят жареных цыплят и удивятся. «Ну и кок у нас! – скажут они. – Знали, кого выбирать!» А Диоген смутится и скажет скромно: «Чего уж там! Ешьте на здоровье. Только ножку оставьте для Рубика».

– Эй, Рубик, ты не проголодался? – крикнул Диоген.

Рубик не отозвался. Он стоял по колени в воде, опоясанный широким брезентовым ремнем с пробирками для насекомых, и держал наизготовку сачок. Сейчас над ним хоть из пушки пали – все равно не услышит, так он был поглощен своим делом.

Ну, однако, пора было уже всерьез приниматься за завтрак. Диоген стряхнул с себя сонное оцепенение, смотал удочку, спустился в кормовую каюту и открыл ахтерпик. Открыл и оторопел от неожиданности: в ахтерпике кто-то уже побывал – пакеты разорваны, рассыпаны мука и сахарный песок. Значит, кто-то из ребят, собираясь в поход, решил подкрепиться! Хороши же «экскурсии натощак», как эти походы окрестил капитан!

Диоген закряхтел от досады – он не терпел, когда кто-либо лазил в его владения. Он опустился на карточки, чтобы собрать в пакет рассыпанный песок, и вдруг застыл от любопытства: из пакета вылезал муравей с крупинкой сахара, зажатой в челюстях.

Это был рыжий муравей с лакированным брюхом, с длинными гусарскими усами, торчащими в стороны, как пики. Очень красивый муравей! Но интересно, куда этот воришка тащит сахар?

Поднявшись со своей добычей по внутренней стенке ахтерпика, муравей выполз на бровку люка, постоял, шевеля усами, и пополз к рубке. Вот так так!

Не теряя муравья из виду, Диоген выбрался из люка и увидел, как навстречу ползет по палубе другой муравей, такой же рыжий, только без сахара. Муравьи деловито обнюхали друг друга и расползлись в разных направлениях: муравей без сахара – к люку, а тот, что с сахаром, нырнул под ящик, стоявший на носу катера.

Диоген подождал немного, думая, что муравей выползет обратно, но муравей не показывался. Тогда он поднял ящик и увидел банку – обыкновенную стеклянную банку, набитую хвойной трухой. Но это была не просто труха, а труха, перемешанная с сахарным песком и муравьями. Значит, вот кто совершил налет на ахтерпик!

– Ах вы, дырлы смурлы! – закричал Диоген, сжимая кулаки. – Ах вы, смурлы крак!

Это был маракузянский язык, собственный язык Диогена, который, кроме него, никто не понимал. Язык, который требовал немедленных действий. Диоген схватил банку, развернулся и швырнул ее в реку. Оставляя за собой длинный хвост, банка шлепнулась в воду и окатила Рубика брызгами. Но Рубик, поглощенный своими паучками, не шелохнулся. Банка забулькала, пуская пузыри. Из пузырей стали выскакивать муравьи, уносясь по течению. Иным из них удавалось задержаться возле Рубиковых ног, целая цепочка их поползла вверх по ноге, забираясь под шортики. Рубик стал чесаться и прыгать. Но, даже прыгая, он не отрывался от дела, стараясь поймать паучка, который все ускользал и наконец исчез неизвестно куда.

Рубик поправил пояс с пробирками, похожий на охотничий патронташ, огляделся и только теперь обнаружил на ноге муравья. И не одного, а нескольких. И не только на себе, но и в воде. Их было полчище, целая армия!

– Откуда здесь муравьи? – спросил он, поправляя очки на носу и осторожно перебирая ногами, чтобы не стряхнуть с себя муравьев, которые могли захлебнуться в воде. – Ты не знаешь, откуда здесь муравьи? Может, это какие-то водоплавающие? – спросил он с удивлением. – Что ты думаешь об этом, Саша? Может, это муравьи-амфибии?

Что думал об этом Диоген? Да ничего об этом не думал. Он думал о завтраке для ребят. И о том, что скажет капитан, если завтрака не будет. Пропади они пропадом, эти амфибии!

– Амфибии! – проворчал Диоген. – Если тебя сбросить в воду, ты тоже станешь амфибией…

Рубик не обратил внимания на слова Диогена. Он даже и не расслышал их как следует.